Луиза Кент - Они шли с Васко да Гама

Над водой зазвучали трубы. Это был сигнал возвращения.

Лодки сделали по несколько переходов. Шон должен был вернуться одним из последних.

— Велозо еще не вернулся, — заметил он, занимая свое место на веслах, на носу лодки с «Беррио».

— Так пускай добирается до корабля вплавь, — отрезал боцман. — Мне было приказано вернуться тотчас же.

Лодка почти уже достигла «Беррио», когда вдали показалась высокая фигура Велозо. Он бежал, и красный плащ вздувался за ним, как облако. Он скрылся в лощине, потом снова появился на гребне песчаного холма; он бежал и кричал. С «Сан-Габриэля» послышался голос Васко да Гама:

— Послать лодку обратно, Коэльо! За ним гонятся дикари!

Николай Коэльо сам спрыгнул в лодку, и матросы заторопились к берегу. От «Сан-Габриэля» тоже отошла лодка, на корме которой стоял Васко да Гама; но на это потребовалось некоторое время, а Велозо был уже на берегу. С холма вслед за ним сбегал целый рой жужжащих темных фигурок.

Громкий крик Велозо поднялся над сердитым жужжанием их голосов:

— Скорее! Или вы хотите, чтобы меня убили?

Капитан Коэльо крикнул:

— В воду, Велозо. Боишься вымокнуть? Живее, ребята!

Велозо вбежал по колено в воду и беспомощно остановился, его красный плащ расстилался по воде. В воду вокруг него обрушился ливень копий.

Васко да Гама крикнул:

— Плыви, пестрый щеголь!

Но Велозо только поднял плечи и стоял, дрожа, пока копья поднимали тучу брызг вокруг него. Когда его, наконец, втащили в лодку, то по щекам у него текли слезы, а зубы стучали. Двух гребцов задело копьями, но они кричали далеко не так громко, как он.

— Назад к кораблю, Коэльо! — крикнул Адмирал. — Я сам поговорю с этими осами.

Команда «Беррио» вывела лодку из-под обстрела и повезла раненых на корабль. Велозо лежал в обмороке на дне лодки.

Лодка с «Сан-Габриэля» была теперь близко к берегу. Шон увидел, как Васко да Гама прыгнул в воду с мечом в руке и кинулся на дикарей. За ним последовали его люди, и дикари, при виде их мечей и арбалетов, побежали обратно на песчаный холм, бросая свои последние копья в преследователей. Трое или четверо из людей Адмирала были задеты. Копья эти походили на стрелы, и раны от них были очень болезненными. В тот момент, как Адмирал достиг берега, одна из этих стрел попала в него, с такой силой, что пробила сапог и вонзилась в ногу. Он хотел преследовать дикарей и дальше, но они исчезли за холмом, бросая при этом камни.

Три матроса лежали, стеная, на песке. Четвертый, тоже раненый в ногу, упал, еще будучи в лодке. Васко да Гама был ранен не легче прочих, но он позаботился о своих людях, промыл им раны морской водой и разорвал свою рубашку им на перевязки. Жоану Коэльо, помогавшему ему при этом, показалось, что Адмирал бледен.

— Дайте мне перевязать вашу рану, сеньор, — сказал он, но Васко да Гама только засмеялся.

— Это только царапина, — ответил он. — В другой раз мы будем поосторожнее с этими шершнями. Мы считали этих человечков трусами и высадились без оружия. Теперь мы будем знать их лучше.

Только вернувшись в свою каюту, Адмирал осмотрел и свою рану. Жоан Коэльо помог ему снять сапог. Он был полон крови. Васко да Гама мог быть суровым и строгим, но он был также и отважен. Он был терпелив, пока Жоан перевязывал ему рану, и ни разу не пожаловался на боль. «Он был ранен, — подумал Жоан, — спасая этого горластого Велозо, который не стоит и капли крови Адмирала. Пусть лучше этот трус теперь не хвастается при мне!»

Корабли отплыли на следующий день. У Жоана не было времени сказать Велозо, что он думает о нем, но за него с избытком говорила команда «Беррио», когда узнала историю Велозо и нашли, что он получил только булавочный укол в руку. Велозо был сам виноват, он рассердил дикарей своей грубостью и надменностью, и двое раненых на «Беррио» без конца твердили ему это, пока флот шел на юго-запад к Мысу Доброй Надежды.

Нигде близ Мыса не было моря кипящей смолы. Велозо, в числе других, твердо верил в его существование и хвалился, что переплывет его; но прочие только смеялись над ним, говоря, что он, наверное, лучше плавает в смоле, чем в воде. Они не забыли его воплей в воде, когда дикари бросали в него копья. Кое-кто из команды верил, что вокруг Мыса всегда бушуют штормы, так что обогнуть его невозможно. Другие думали, что там на пути встает ледяная стена. Некоторые ожидали встретить морских чудовищ, проглатывающих корабли. Перо д’Аленкер, штурман с «Сан-Габриэля», говорил, что видел однажды морскую змею, которая могла бы обвиться вокруг «Беррио» и раздавить его, как орех. Альварес, рулевой с корабля-склада, предпочитал думать, что на корабль обрушится ледяная гора и раздавит его. Ничего этого не было!

Деннис писал обо всех этих предположениях в своем дневнике, но на своем пути они ничего этого не встретили.

«Мы шли на юго-запад, и вечером, в субботу 18 ноября, увидели Мыс. В тот же день мы снова ушли в море, но ночью повернули к берегу. Мы хотели обогнуть Мыс в воскресенье 19 ноября, но не могли. Ветер дул с юго-юго-запада, а Мыс выступает на юго-запад. Тогда мы снова повернули в море. Мыс был все там же, к востоку от нас. Мы думали, что никогда не обогнем его, но в среду ветер переменился. Итак, мы обогнули Мыс и пошли на север вдоль другого берега Африки».

Никакой кипящей смолы. Никаких ледяных гор. Никаких драконов, глотающих суда. Только волны и ветры, дующие не всегда туда, куда нужно, как и в Португалии! На восточном берегу Африки флот встал на якорь в бухте Сан-Браз. Корабль с припасами сожгли, а груз разместили по остальным судам. Корабль сожгли потому, что он был больше не нужен, а гвозди с него собрали, — на случай, если бы пришлось чинить другие корабли. Команду сожженного корабля разместили по остальным трем судам.

В Сан-Бразе португальцы снова встретили негров, но на этот раз Васко да Гама взял с собой отряд солдат, вооруженных арбалетами. Он одарил дикарей красными шапками и колокольчиками; они дали ему браслеты из слоновой кости. Негры играли на своих флейтах и плясали; люди с кораблей трубили в трубы и тоже плясали. Шон играл на своей арфе, а Жоан — на гитаре. Негры продали морякам черного быка, и его изжарили на большом костре на берегу.

— Мясо такое же вкусное, как и в Португалии, — сказал Жоан Коэльо Шону.

— Лучше. Как в Ирландии, — ответил Шон, облизывая пальцы. — Хотел бы, чтобы Кон был здесь и погрыз эти кости.

Он швырнул косточку в костер, сложенный из остова сожженного корабля, и схватил свою арфу.