Марина Аэзида - Хасинто. Книга 1

— Рад встрече. Наш сеньор передал мне какое-то поручение?

— Да. То есть нет… Не совсем.

Алварес поднял брови.

— Дон Иньиго отправил меня в ваше распоряжение, — пояснил Хасинто. — Чем мне заняться?

Только бы идальго не сказал: ничем. Только бы не отправил отдыхать! Ну подумаешь — плечо. Оно болит не так уж сильно! Сарацинское снадобье оказалось благословением, как бы кощунственно это ни звучало. Однако Алварес все-таки скользнул взглядом по перевязанной руке, и на его лице отразилось сомнение.

Проклятое плечо! Из-за него на Хасинто все смотрят, как на калеку! Сбросить бы повязку! Но нельзя. Иначе оно будет медленнее заживать. Тогда он еще надолго останется лишним.

— Хорошо, — идальго кивнул. — Я знаю, чем вас занять..

Хвала Всевышнему! И Алваресу тоже. Должно быть, молодой рыцарь понимает, каково это: чувствовать себя немощным, когда ты юн и в общем здоров.

— Помогите с добычей, — велел Алварес. — Нужно класть кольчуги к кольчугам… Ладно, сами разберетесь.

— Да.

— Вот и хорошо. С этим и одной рукой управитесь. — Он перевел взгляд на Доминго. — Амиго, а ты и остальные уже разобрались с вражьми лошадьми? Места в конюшне и под навесами хватило?

— Для хороших коней да. А плохоньких… некоторых ополченцам раздали. Других на мясо пустим. А пока они стреноженные на заднем дворе стоят.

— Значит, все сделали.

— Ага. Давно уже.

— Давно? И чем же потом занимались?

Доминго замялся.

— Честно говоря… ничем, — его щеки слегка порозовели. — Санчес опять подвигами хвастал, — губы Доминго скривились в ехидной усмешке. — Ну а мы слушали. Извините. Не могли удержаться.

— Ясно. Что ж, возьмите Санчеса и других бездельников. Идите на поле. Наверняка там осталось какое-то оружие. Или еще что. И не вздумайте возвращаться ни с чем.

Доминго ушел, Алварес же с непониманием и легким недовольством посмотрел на Хасинто. Наверное, подумал: почему эскудеро, спрашивающий, чем заняться, до сих пор стоит без дела? И верно: ни к чему ждать, пока идальго скажет что-то вроде «идите, выполняйте».

Хасинто бросился к перебирающим добычу воинам. Тут и кольнуло странное чувство: подчиняться Алваресу неприятно. Сначала он не сообразил, почему, а затем дошло: этот идальго слишком молод. Познакомься Хасинто с ним года на два-три позже, когда сам бы стал рыцарем — и они говорили бы на равных. А может, даже подружились. Сейчас же для Алвареса он лишь юноша-эскудеро, которого можно не принимать всерьез.

Ничего… Он не намерен оставаться оруженосцем слишком долго. Все сделает, совершит любые подвиги, чтобы доказать…

Что доказать? Как Диего доказал?

Ужасная горькая мысль! Нет, все будет не так, как с Диего! Хасинто станет рыцарем в земном мире, а не в Божьем. Но сейчас лучше не думать об этом. Пусть в голове останется поручение и только оно.

Давай же! Раскидывай трофеи! Копья к копьям, доспехи к доспехам… И ни о чем кроме этого думать не смей!

К полудню гора добычи истаяла, распавшись на отдельные кучи. Теперь, надо полагать, начнется дележ. Дон Иньиго уже явился и на пару с Алваресом готовился распределять трофеи. Пришли и рыцари. О Хасинто сразу все забыли. Неудивительно: его помощь больше не требовалась, а оруженосцам доли не полагалось. Они находились на полном содержании у своих сеньоров.

Пойти, что ли, и впрямь помолиться, почитать или проведать Валеросо? Только нужно спросить дозволения. Знать бы еще, у кого. Хотелось бы у дона Иньиго, но тот наверняка отошлет к идальго Алваресу. Проклятье! Может, просто уйти, никому не докладывая? Его сейчас все равно никто не замечает.

Хасинто уже развернулся и даже сделал несколько шагов к замку, но тут затрубили рога, а у ворот началась какая-то шумиха. Он остановился и посмотрел в ту сторону.

В крепость входили три мавра, сопровождаемые гарнизонными воинами. Лошадей вели за собой. Один был в шелковых одеждах и в повязанном на голову синем платке, закрывающем лоб и нижнюю часть лица так, что видны только глаза. Двое других — в шлемах и кольчугах, выглядели привычнее. Видимо, это посланник с охраной. Быстро же неверные узнали о поражении своего войска, если даже гонца успели прислать! Наверное, хотят выкупить кого-то из знатных пленников.

Бенито Алварес шагнул навстречу измаильтянам.

— Приветствую, кабальерос. С чем пожаловали?

— Пусть день ваш озаряет солнце, — тот, что в платке, выступил вперед, показал запечатанный кожаный футляр и сказал на странной смеси кастильского и латыни: — Я привез послание моего господина Яхьи ибн Мехмета ибн Саида.

Алварес потянулся к свитку, но сарацин отдернул руку.

— Весть эта для амира Иго, да будут дни его долгими. Ты ли это, воитель?

Бенито оглянулся на сеньора, и тот выступил вперед.

— Я амир Иньиго.

— Прими же, достославный амир, послание от Яхьи ибн Мехмета ибн Саида, да сохранит его Аллах, — мавр вложил футляр в открытую ладонь де Лары. — Мой господин велел сказать: оно очень важное.

— Важное так важное. Тебе велели дождаться ответа?

— Да.

— Я постараюсь его не задерживать. А пока тебя и твоих спутников приютят здесь. — Де Лара глянул на вассала. — Амиго, позаботитесь о гостях?

— Конечно. Мои люди все сделают. Желаете, чтобы я прочел послание? Или отправить за падре?

— Не стоит… И у вас, и у святых отцов сейчас есть более важные дела. Мой эскудеро прочтет.

Ого! Такого доверия Хасинто не ожидал. Оно оказалось приятным до безумия. Благо, что он не успел уйти. Вряд ли его исчезновение понравилось бы сеньору. Тогда де Лара наверняка подыскал бы другого чтеца. А значит, Хасинто не удостоился бы чести узнать, о чем же там, в письме, говорится.

Он быстрым шагом приблизился к дону Иньиго.

— Хорошо, что вы здесь, — бросил де Лара, затем обратился к Алваресу: — Я вас пока оставлю. Не сомневаюсь в вашей справедливости. Уверен, вы по чести разделите добычу. Чинто, идите за мной.

Сеньор привел его в свои покои. Сам прошел вглубь комнаты и, усевшись на скамью возле жаровни, сорвал печать и уже хотел достать свиток. Хасинто не дал ему этого сделать.

— Нет! Позвольте мне!

Он бросился вперед и — откуда только взялись смелость и сила? — выхватил у дона Иньиго послание. Тот вскочил со скамьи, уставился на Хасинто ошарашенным взглядом.

— Совсем сдурели? Что с вами такое?

Ничего. Просто он читал в одной хронике, как королю подсунули ядовитые рукавицы. Значит, и пергамент можно пропитать ядом. Вдруг сарацины это и сделали? Неспроста же настаивали, чтобы свиток взял именно «амир Иго».

— Вдруг… вдруг оно отравлено?

Брови сеньора поползли вверх, на лице отразились недоверие, изумление, а во взгляде сверкнула непонятная веселость.

— Что за чушь? — Он шагнул к Хасинто и вытянул правую руку. — Давай сюда.