Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая

– Стреляли пограничники. Воронов понял, что рискует, и предпочел скрыться в Эресунне. Как видишь, он жив и здоров…, – на мозаичном столике они разложили свежие фотографии кузена и миссис Лизы. Джон, на свой страх и риск, не дожидаясь прибытия начальства, сделал снимки:

– Им надо паспорта оформить, – заметил герцог, – хотя бы временные…, – Питер повертел фото полковника Кроу: «Как ты думаешь, удастся нашим хирургам что-нибудь?»

Герцог пожал плечами:

– Поставят на место глаз, а остальное, как мне кажется, безнадежно. Стивен говорит, что привык, и миссис Лиза тоже. Очень хорошенькая девушка…, – Джон, мимолетно, улыбнулся:

– Она еще до войны орден получила. И тоже на Халхин-Голе побывала…, – в передней зажужжал звонок, Питер крикнул: «Открыто!». В четырех квартирах дома, жил только персонал посольства.

– Я утащил на кухне бутылку бурбона…, – майор Горовиц скинул куртку на кресло, – холод на улице такой, что сразу видно, мы в горах…, – на растрепанных, темных волосах, таяли снежинки:

– Что у вас случилось, сегодня утром? Что за нищие…, – Меир осекся. Он смотрел на знакомый, твердый очерк подбородка, изящный нос, на черные, падающие на шею девушки локоны.

– Это кто? – поинтересовался майор Горовиц. Джон покашлял:

– Здесь длинная история, Меир. Ты садись…, – майор взял со столика фото: «Кем бы она ни была, я должен с ней увидеться».

Лиза бродила по маленькой кухоньке коттеджа, слушая скрип немного рассохшихся половиц. За окном без гардин, резкий ветер трепал сухую траву.

Небо с утра затянули тяжелые, серые тучи:

– Погода нелетная, – подумала Лиза, – впрочем, еще несколько дней, до начала конференции. Небо успеет очиститься. Товарищ Сталин приедет…, – она вспомнила, как Сталин вручал ей орден, в Кремле:

– Ордена меня давно лишили, – Лиза присела на подоконник, – и вообще, если бы они тогда знали, кто мой отец, меня бы в лагеря отправили…, – она подперла подбородок изящной ладонью. Горского объявили шпионом Японии и Германии только перед войной, но Лиза подозревала, что и до войны ее появление на свет не могло стать частью официальной биографии железного Горского, соратника Ленина и Сталина. Лиза, по привычке, называла старшую сестру товарищем Горской:

– Она в официальном браке родилась, а я…, – Лиза вздохнула:

– Впрочем, теперь все равно. Никого не осталось, ни Анны Александровны, ни Марты, ни отца…, – Лиза, иногда, думала, что отец и не был бы рад ее рождению:

– Неизвестно, сколько у него было…, – она помотала головой, – таких…, – Лиза покраснела. Она твердо решила не говорить мужу, или его родственникам, о Горском:

– У меня ни одного доказательства не осталось. Да и какая сейчас разница…, – она провела пальцем по стеклу. По дорожке, вокруг мраморного фонтана, вились сухие листья. Лиза, почему-то, поежилась. Ей было неуютно оставаться одной, в коттедже, хотя вчера кузены мужа показали ей охраняемую ограду:

– Резиденция внутри резиденции…, – улыбнулся мистер Кроу, – ни о чем не беспокойтесь, пожалуйста…, – Лиза передернула плечами, под старым, узбекским нарядом. Советское посольство стояло на противоположной стороне улицы. Ночью она ворочалась, на старомодной, широкой кровати. Девушка ожидала грубого стука в дверь, резких голосов:

– Пройдемте, гражданка Князева…, – Лиза утешала себя тем, что все скоро закончится:

– Мистер Холланд обещал, что нас увезут отсюда. Далеко, в Шотландию…, – за ужином муж рассказывал Лизе, как служил на авиационной базе, под Глазго:

– Мы воздушный мост с Ньюфаундлендом налаживали…, – единственный глаз подмигнул ей, – и видишь, он пригодился. Девушки на трассе работают…, – Лиза смотрела на обложку журнала Life. Ученица пилота, Ширли Слейд, напомнила Лизе ее саму, в читинском училище:

– Она тоже молоденькая…, – поняла Лиза, – наверное, лет восемнадцать. Пусть станет пилотом, но только гражданским. Пусть война быстрее закончится…, – по словам мужа, союзный десант высаживался во Франции следующим летом:

– Дальше все зависит от обороны немцев, и от наших бомбежек Германии…, – он, нарочито бодро добавил:

– Надеюсь, Дрезден мы атаковать не собираемся…, – Стивен положил протез на руку Лизы, – после войны поедем с тобой и Густи в Германию. Я покажу девочке, где ее мать родилась…, – сейчас мужу нельзя было даже увидеть дочь. Он заметил:

– Может быть, так и лучше, Лиза. Ей говорили, что я погиб. Она меня только по фото знает. На старых снимках я еще…, – он повел протезом у лица:

– Миссис Клара ее будет, как это сказать, подготавливать. Мы вернемся в Лондон, но я надеюсь, что нам разрешат летать…, – разрешение означало, что Густи останется в приемной семье до конца войны. Лиза сжала руки:

– А если что-то случится? Если Стивен…, – она не хотела и думать о таком:

– Сестра его в Советском Союзе, у НКВД. Впрочем, чего еще от них ждать? Неизвестно, где она, и вернется ли она домой. Девочка может опять без родни остаться. Хотя у них семья большая…, – мистер Кроу начертил Лизе родословное древо:

– Но только нынешнего века, – смешливо предупредил он, – иначе я всю бумагу в посольстве израсходую. В Лондоне увидите полную картину…

Лиза натянула на колени узбекское платье:

– Степан, то есть полковник Воронов, тоже не знал, чей он сын, на самом деле…, – Лиза все не могла поверить, что большевик Семен Воронов отказался от имени и происхождения:

– Хотя в революцию многие так делали, – вспомнила Лиза, – но Горский, то есть отец, не скрывал, что он дворянин. Он просто порвал с семьей…, – она заметила, как мистер Кроу похож на полковника Воронова:

– Только вы ниже, – Лиза смутилась, – намного…, – он кивнул:

– Я знаю, мне Стивен говорил о моем кузене…, – они решили не упоминать при Лизе о том, что Петр Воронов навещал Тегеран.

– Не надо, – хмуро попросил полковник Кроу, услышав о похищении Джона, – Лиза и так ночами от страха не спит. Мы полтора года по Советскому Союзу бегали, скрываясь от НКВД. И все благодаря тому, что Степан не вовремя оказался рядом с Констанцей…, – полковник Кроу тоже считал, что Степана увезли в лагеря:

– Не только из-за пребывания на оккупированной территории. С занятиями его брата, НКВД не с руки было оставлять Степана на западе. Какой мерзавец, Петр Воронов, как только Тони могла его полюбить…, – кузены рассказали Стивену о гибели Тони и Лауры, о расстреле Мон-Сен-Мартена, и смерти капеллана Горовица:

– В общем, у де ла Марков наследников не осталось. Маргарита не выжила, скорее всего, а Виллем где-то в Польше. И он, все равно, священник…, – Стивен подумал:

– Мишель тоже вдовцом остался. Даже ребенка у них не родилось. У Аарона, хотя бы, сын подрастает. Но хорошо, что дядя Джованни женился, ему легче станет. Сколько смертей, Господи…, – он не хотел говорить Лизе о Лауре: