Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ шестой. За океаномъ [Старая орфография]

Съ тѣхъ поръ прошло четыре года, и порядки въ академіи радикально измѣнились. Число учениковъ утроилось и доходило до ста пятидесяти. Академія завела обширныя поля, плодовые питомники, пчельникъ, и все это существовало исключительно трудомъ учениковъ. Академія поглощала одну брошенную ферму за другой и нечувствительно превращалась въ земледѣльческій фаланстеръ.

Со временъ Драбкина было два выпуска. Академія выдавала дипломъ со страннымъ именемъ: «бакалавръ земледѣлія», и заботливо опекала своихъ бакалавровъ и пріискивала имъ мѣста, даже заключала за нихъ контракты и вообще всѣми мѣрами старалась удержать ихъ у спеціальныхъ земледѣльческихъ промысловъ, для которыхъ они были воспитаны. Пока большая часть ихъ оставалась въ деревнѣ, занимаясь сыровареніемъ или насажденіемъ фруктовъ, но притягательная сила большихъ городовъ уже понемногу начала привлекать въ свой кругъ самыхъ лучшихъ.

— Молодое поколѣніе растетъ, — продолжалъ Драбкинъ. — Мы временные, а они будутъ дѣлать настоящую жизнь!..

— Пускай дѣлаютъ, — пренебрежительно возразилъ Косевичъ, — сытую, трезвую, самодовольную американскую жизнь. Что имъ Гекуба? Всѣ они ранніе изъ молодыхъ.

— Я знаю своихъ учениковъ, — возразилъ Драбкинъ, — они славные мальчики.

— Да? — возразилъ Косевичъ. — Ваши ученики издаютъ журналъ, — прибавилъ онъ. — Въ послѣдней книжкѣ я видѣлъ одну статью: «Разсужденіе о пользѣ дисциплины».

— Дисциплина — необходимое условіе!.. — спокойно возразилъ Драбкинъ.

— Конечно, — продолжалъ Косевичъ жесткимъ тономъ. — Дисциплина и атлетическія игры… Вашъ полевой отрядъ выигралъ три приза отъ высшей школы въ Атлантикъ Сити…

Онъ имѣлъ въ виду состязанія въ игрѣ въ мячъ, какія ежегодно устраиваются въ Америкѣ между сосѣдними школами.

— Не только играютъ они, — возразилъ Драбкинъ. — Они учатся работать въ потѣ лица. Посмотрите на наши поля…

— А вашъ кулачный отрядъ разбилъ носы всѣмъ неграмъ изъ «Цвѣточнаго клуба»! — приставалъ Косевичъ.

— Они евреи, не такъ ли? — возразилъ Драбкинъ. — Пусть учатся драться, первый разъ въ жизни. Въ Америкѣ кто не умѣетъ драться, тотъ пропащій человѣкъ.

— Вотъ такъ философія! — сказалъ Косевичъ. — Простите, но я не понимаю, для чего существуетъ ваша академія?…

— Чтобы пріучить молодыхъ людей къ научному земледѣлію! — сказалъ Драбкинъ. — Мы уже добились удивительныхъ результатовъ.

Косевичъ промолчалъ съ насмѣшливымъ видомъ.

— Мы имѣли два выпуска въ два послѣдніе года! — сказалъ Драбкинъ, задѣтый за живое прямымъ нападеніемъ. — Почти всѣ остались при землѣ..

— Будетъ вамъ, пожалуйста! — сказалъ Косевичъ. — Пара ласточекъ не дѣлаетъ весны.

— А сколько ихъ было въ двухъ выпускахъ? — полюбопытствовалъ Бугаевскій.

— Тридцать человѣкъ, — сказалъ Драбкинъ. — Вы знаете, мы пріучаемъ ихъ къ спеціальнымъ отраслямъ хозяйства: молочному, пчеловодству, разведенію фруктовъ…

— Нашихъ учениковъ разобрали самыя богатыя фермы! — прибавилъ онъ не безъ извѣстной гордости.

— А въ городъ ихъ не тянетъ? — легкомысленно спросилъ Косевичъ.

— Не думаю! — возразилъ Драбкинъ. — Мы пріучили ихъ разсматривать земледѣліе какъ самое благородное и полезное для міра занятіе.

— Адамъ копалъ землю, Ева пряла пряжу! — насмѣшливо проговорилъ Косевичъ старую англійскую поговорку.

— Мы получаемъ отъ нихъ письма, — сказалъ Драбкинъ, не обращая вниманія на насмѣшку. — Хотите, я могу вамъ прочесть одно!

Онъ вынулъ изъ кармана толстый бумажникъ, методически развернулъ его и досталъ аккуратно сложенный листокъ бумаги.

— «Уважаемый начальникъ!» — прочиталъ онъ заголовокъ. — Ну, тутъ личное, — немного замялся онъ, — очень онъ хвалитъ нашу школу. А вотъ дальше онъ пишетъ о себѣ.

— «Кажется, хозяинъ мною доволенъ… — снова прочелъ онъ, — говоритъ, что въ прошлый мѣсяцъ маслобойня дала хорошій выходъ». Онъ по маслодѣлію, — коротко объяснилъ Драбкинъ. — «Жить здѣсь очень скучно… — прочелъ онъ, — глухо здѣсь. Хозяева всю зиму живутъ въ городѣ. Я совсѣмъ одинъ. Книгъ мало. Здѣшнимъ людямъ нѣтъ дѣла до идей. Рабочихъ на фермѣ девять. Трое пьютъ, другіе копятъ деньги. Чѣмъ зарабатывать, — имъ все равно, земледѣліемъ, промысломъ, лавкой, лишь бы прибавлялось въ банкѣ. Я тоже хотѣлъ копить, но приходится посылать мамашѣ. Мамаша прислала письмо, пишетъ, что жалованье маленькое, только тридцать долларовъ, говоритъ: „въ городѣ тебѣ бы дали хорошее мѣсто, ты образованный, непьющій!“

Отъ этого письма я упалъ духомъ. Но потомъ я вспомнилъ ваши слова, что вы говорили о земледѣліи, что земледѣліе есть наша миссія и самое благородное занятіе, и я опять укрѣпился и рѣшился съ Божьей помощью оставаться на фермѣ и держаться за земледѣліе, а тамъ будетъ, что Богъ дастъ. И не правда ли, дорогой учитель, что земледѣліе основа жизни общества?…»

Письмо было написано по-англійски, но Драбкинъ чрезвычайно искусно переводилъ его на русскій языкъ, сохраняя даже всю наивность и непосредственность юношеской души, выливавшейся изъ этихъ строкъ. Рулевой и еще одинъ недавно пріѣхавшій инженеръ плохо понимали по-англійски. Впрочемъ, почтенный директоръ вообще славился своимъ многоязычіемъ, которое онъ упражнялъ столько лѣтъ во время педагогической дѣятельности среди разношерстныхъ элементовъ нижняго Нью-Іорка. О немъ даже говорили, что онъ одновременно думаетъ на трехъ языкахъ.

— А сколько бы ему дали въ городѣ? — невинно спросилъ Косевичъ.

— Долларовъ шестьдесятъ, я полагаю! — сказалъ Драбкинъ. — Нашихъ молодыхъ людей цѣнятъ вездѣ! — прибавилъ онъ съ прежней гордостью. — А немного погодя и сто дали бы!

— Отлично! — согласился Косевичъ. — Значитъ, по вашимъ совѣтамъ, онъ понижаетъ свой жизненный уровень! — неожиданно прибавилъ онъ.

— Какъ понижаетъ? — съ недоумѣніемъ спросилъ Драбкинъ.

— Конечно, понижаетъ! — засмѣялся Косевичъ. — Онъ живетъ въ глуши, безъ книгъ, съ людьми, которымъ нѣтъ дѣла до идей, а получаетъ жалованья вдвое меньше!

— Пускай! — возразилъ Драбкинъ немного упрямымъ тономъ. — Зато онъ ушелъ изъ безплоднаго города къ плодородному труду земли!

— Пустяки! — сказалъ Косевичъ непочтительно. — Что онъ производитъ изъ земли, — масло? А горожанинъ производитъ штаны? Мы масло съѣдимъ, а штаны сносимъ, и все одно къ одному. Но вы сами знаете, что современное направленіе цивилизаціи влечетъ людей изъ деревни въ городъ.

— Въ этомъ великое зло! — сказалъ Драбкинъ. — Рёскинъ говоритъ…

— Рёскинъ человѣкъ крупнаго роста, — перебилъ Косевичъ, — но знаете ли, онъ усѣлся посреди бѣгущаго потока и говоритъ: я плотина! Какой же въ этомъ толкъ? Сидѣть ему мокро, а вода бѣжитъ да бѣжитъ мимо.

— Вы все аллегоріями говорите! — возразилъ Драбкинъ. — Но дѣло вѣдь очень просто. Если бы не было земледѣлія, вѣдь всѣмъ намъ ѣсть было бы нечего…