Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ пятый. Американскіе разсказы [Старая орфография]

— Буду говорить прямо. Евреямъ жить хуже, чѣмъ русскимъ. Если бы русскимъ пришлось такъ жить, они бы повѣсились или пустились промышлять разбоемъ. Но что же вы хотите дѣлать, надо же, чтобы ненависть куда-нибудь прорвалась одинъ разъ. Евреевъ удобно бить, ихъ били. Подвернись нѣмцы, нѣмцевъ будутъ бить, или татаръ, какъ въ Астрахани.

— Конечно, и у самихъ евреевъ тоже идетъ распря. У Шлемкина, напримѣръ, сынъ демократъ. Плачетъ отецъ, говоритъ: подумайте, на кого я работаю! А сынъ говоритъ рабочимъ: «Подумайте, на кого вы работаете!»

— Но только я признаюсь вамъ: евреевъ не люблю. Ничего они мнѣ не сдѣлали, а не могу ихъ выносить, раздражаютъ они… Вотъ какъ другой человѣкъ не выноситъ кошку…

Я невольно подумалъ о десятипроцентной нормѣ еврейскихъ ученицъ, разсѣянныхъ въ классахъ женской гимназіи Гомеля. Не сладко имъ живется подъ ферулой этого кошачьяго отвращенія.

— Раздражаютъ евреи, — продолжаетъ Б. — Напримѣръ, моя мама заходитъ въ лучшій магазинъ спросить бумазеи, приказчикъ взялъ, дерзостей наговорилъ…

Мамой Б. называетъ свою супругу, которая въ подтвержденіе его словъ добродушно киваетъ головой.

— Еще, напримѣръ, извозчики, — напоминаетъ она съ своей стороны. — Даю ему болѣе чѣмъ слѣдуетъ, а онъ ворчитъ. Потомъ говорю: «Поѣзжай по таксѣ». А онъ отвѣчаетъ: «Садись тогда на таксу и поѣзжай!» А еще жидъ. Такія вещи не прощаются…

Мнѣ какъ-то странно слышать такія сентенціи изъ этихъ простодушныхъ старосвѣтскихъ устъ. А впрочемъ, и Пульхерія Ивановна Товстогубиха, по всей вѣроятности, тоже не любила евреевъ и при случаѣ могла имъ даже напомнить о свиномъ ухѣ.

— Кромѣ того, — продолжаетъ Б., — у нихъ въ комитетѣ вожаки недобросовѣстные. Напримѣръ, про Максимова, корректнѣйшій человѣкъ, написали въ заграничной газетѣ «Таймсъ и Бундъ», будто онъ велъ толпу…

«Таймсъ и Бундъ» сразу — это цѣлая обывательская формула заграничной и нелегальной литературы, вродѣ извѣстной вывѣски: цеховой портной Бунаковъ изъ Лондона и Парижа.

— Судью Марковкина приплели, — продолжаетъ Иванъ Петровичъ. — Полный генералъ и будетъ кричать: «бей жидовъ!» Извольте радоваться…

Или, напримѣръ, про наши гимназіи распустили нехорошіе слухи. А у насъ молодежь мирная съ обѣихъ сторонъ. Конечно, демократы не слушаютъ родителей и не исполняютъ обрядовъ и старовѣры также. Можно даже признать, что еврейскіе ученики болѣе сознательные, ибо знаютъ, что если вылетишь, то мѣста не найдешь; и болѣе подготовлены, потому по проценту, по конкурсу; не нарушаютъ дисциплины, какъ русскіе. Зато евреи болѣе чуждаются русскихъ. Русскіе евреевъ приглашаютъ на именины, а евреи русскихъ нѣтъ. Даже одинъ городовой пострадалъ изъ-за русскихъ именинъ. Приняли за демократское собраніе, хотѣли подсмотрѣть, а во второмъ этажѣ. Онъ влѣзъ на окно, но оборвался внизъ и сломалъ у сосѣда заборъ.

Еврейскіе ученики никогда не позовутъ русскихъ. Даже если книжку дать русскому, то онъ на улицу вынесетъ. Я завѣдывалъ еврейской ученической квартирой, приходилъ туда и утромъ, и вечеромъ, и ночью, но никогда не заставалъ русскихъ учениковъ. Заставалъ частныхъ молодыхъ людей, и мѣры были приняты противъ такихъ знакомствъ, но русскихъ не встрѣчалъ никогда.

Можно ли насъ обвинять въ томъ, что въ гимназіяхъ распространился вольный духъ. Я, напримѣръ, поучалъ учениковъ: «Вы не смотрите, что я такъ сижу, въ вольной позѣ. Начальство придетъ, я не буду такъ сидѣть, а быть можетъ, совсѣмъ встану».

А между тѣмъ, когда я добивался правды, чтобы другіе не крали, донесли на меня помощнику попечителя, будто я въ седьмомъ классѣ говорилъ ученицѣ: «Чего ты вертишься, хочется тебѣ выйти, такъ выйди вонъ и …» Хорошо, что попечитель представилъ меня къ наградѣ, дали Станислава на шею, а то бы крышка. Такъ если такое положеніе учителя гимназіи, то развѣ нужно пѣть: Слава въ вышнихъ Богу?..

А съ церковью, я вамъ скажу, еще безпокойнѣе. Напримѣръ, на Пасху распустили слухъ, что евреи взорвутъ соборъ. Кто распустилъ слухъ, чертъ ихъ знаетъ. А только стали говорить, что евреи хотятъ намъ устроить судный день. Никто, конечно, не пришелъ. Я церковный староста, я далъ пушечный выстрѣлъ передъ началомъ службы, оповѣстить народу, что мы цѣлы. Такъ полицеймейстеръ прибѣжалъ. «Вы, говорить, хотите городъ бомбардировать?»…

— Неужели вы вѣрите такимъ слухамъ? — возразилъ я.

— Кто знаетъ! — съ многозначительнымъ видомъ сказалъ Иванъ Петровичъ. — Мнѣ и другіе задавали этотъ вопросъ. Но я думаю, что на свѣтѣ все возможно. Отъ демократовъ можно ожидать чего угодно. Если въ Парижѣ взрываютъ храмы… Что онъ теряетъ?.. Или въ Харьковѣ взорвали же памятникъ Пушкина…

«Или потомъ восьмого мая, когда мы были въ церкви, — вдругъ городовой говоритъ, идутъ на соборъ четыре тысячи евреевъ рѣзать насъ. Опять всѣ убѣжали. Поводомъ послужило, что на Румянцевской улицѣ шайка демократовъ выскочила изъ дворовъ со знаменемъ. Земля побѣлѣла отъ прокламацій; съ криками: долой то да се!.. — При такомъ безпокойствѣ въ храмахъ, спрашивается, какой можетъ быть свѣчной доходъ?.. Вотъ какъ демократы возбуждаютъ населеніе!..»

— Да вы вѣдь сейчасъ говорили о демократахъ совсѣмъ другое? — возразилъ я, смущенный непослѣдовательностью его рѣчи.

— Ну такъ что же, что говорилъ! — рѣшительно отпарировалъ Б. — Я и теперь говорю. Главная причина, конечно, не въ демократахъ, а въ самихъ обывателяхъ, потому что положеніе обывателя самое тяжелое. Не знаю, какъ тамъ у васъ въ Петербургѣ, а намъ здѣсь приходится довольно переживать непріятностей. Хочется кого-нибудь бить, есть злоба. Администрація пользуется особыми привилегіями, самодурство, помпадурство. Мировой судья — несмѣняемый полный владыка, хотя бы тотъ же Морковкинъ, начнетъ разборъ въ три часа дня, часъ позанимается и уходитъ домой. Народъ привыкъ къ этому гнету, но нельзя назвать нормальнымъ состояніемъ, когда боишься каждаго городового. Даже городской голова былъ по назначенію и держалъ себя какъ помпадуръ. Самоуправленіе — одинъ эпитетъ. Человѣка забаллотировали на общемъ собраніи избирателей, а онъ назначенъ.

«Или, напримѣръ, еще хуже. Гражданинъ не имѣетъ права нигдѣ собраться, поговорить о своихъ дѣлахъ. Хотя бы по поводу выборовъ въ управу, соберутся поговорить, такъ полиція дѣлаетъ изъ этого уголовное преступленіе, которое надо пушками разгонять»…

Послѣ недавней рѣчи о внушеніи почтенія къ начальству, это, такъ сказать, идейный переходъ съ сѣвернаго полюса въ Сенегамбію, но Б. расходился и знать ничего не хочетъ. Гимназія, очевидно, составляетъ консервативную половину его души, а городская дума — либеральную. Въ этомъ секретъ его постоянныхъ колебаній. Теперь, подъ вліяніемъ разговора о думѣ, онъ даже вскочилъ съ мѣста и возбужденно замахалъ своими короткими руками. Къ моему крайнему изумленію, Пульхерія Ивановна поддерживаетъ его и въ этомъ новомъ направленіи.