Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ девятый. Передвинутыя души, — Кругомъ Петербурга [Старая орфография]

— А я останусь до осени, — угрюмо заявилъ черноволосый мальчуганъ, — до самаго конца!

— А развѣ другимъ не надо? — наивно возразила учительница.

Черноволосый нахмурился еще болѣе.

— Мнѣ тоже надо, — сказалъ онъ тихо и упорно.

Иные изъ платныхъ присланы заводами. Огромный Путиловскій заводъ платитъ за одного школьнаго дачника изъ тысячи учениковъ путиловской школы. Обуховскій заводъ за одного изъ 540 учениковъ, Резиновая мануфактура тоже за одного изъ 330 учениковъ.

Только одинъ Франко-русскій заводъ оказался отзывчивѣе. Онъ платитъ за 15 школьниковъ. Благодаря стараніямъ и хлопотамъ учительницъ, инженеры на заводѣ сдѣлали сборъ и заплатили еще за 14. «Франко-русскіе» составляютъ на дачѣ большую сплоченную группу.

Поминутно слышится: «Эй, вы, Русскіе Франки, идите сюда».

И Русскіе Франки бѣгутъ гурьбой и, куда они прибѣгаютъ, тамъ дѣлается весело и шумно.

За трехъ юныхъ дачниковъ заплатили родители. Еще за нѣсколькихъ заплатили учительницы изъ своихъ скудныхъ крохъ.

Нечего и говорить, что свой трудъ и время учительницы считаютъ ни во что. Иныя изъ нихъ уже второе лѣто лишаютъ себя отдыха для этой школьной дачи. Работы на дачѣ много.

— Къ вечеру такъ устанешь, — признавались онѣ, — насилу до постели доберешься…

Намъ все обѣщаютъ, что русскіе промышленники готовы вступить на новый путь по части насажденія культуры. На дѣлѣ, однако, промышленники по прежнему остаются въ сторонѣ съ своимъ аккуратнымъ кошелькомъ и по прежнему выбиваются изъ силъ тѣ же полуголодныя учительницы и фельдшерицы и дѣлаютъ культурное дѣло старое и новое.

Въ прошломъ году не хватило противъ смѣты рублей 200. Въ нынѣшнемъ, быть можетъ, удастся свести концы съ концами. Здѣсь не привыкли къ большимъ пожертвованіямъ. Здѣсь благодарны за каждую услугу, за каждую уступку, скидку съ цѣны.

— Фирма Бенуа, — разсказывали мнѣ съ увлеченіемъ, — доставляетъ намъ молоко вмѣсто 10 по 7 коп., Франко-русскій заводъ прислалъ своихъ плотниковъ достраивать крышу и службы…

Даже путиловской потребилкѣ была выражена торжественная благодарность «за доброкачественность доставленныхъ продуктовъ».

Бѣдный праздникъ прошелъ просто и весело.

Правда, подъ конецъ явился урядникъ съ портфелемъ въ рукахъ, но лицо его было благожелательно.

— Я слышалъ, что у васъ собрались высокопоставленныя лица, — скромно объяснилъ онъ, — а здѣсь въ околоткѣ много рабочихъ, такъ не было бы какого покушенія.

Его поспѣшили успокоить. «Высокопоставленныя лица» это былъ А. Г. Небольсинъ, предсѣдатель техническаго общества и тайный совѣтникъ, котораго всѣ учительницы и ученики одинаково называютъ «папашей», и безъ котораго не строится никакое новое дѣло во всѣхъ 20 школахъ техническаго общества.

Взрослые, впрочемъ, скоро отошли на задній планъ. Дѣти выпили свое молоко и высыпали наружу. Мало-по-малу, они захватили всю лужайку, завладѣли нашимъ столомъ и стульями, учителемъ пѣнія и фотографическимъ аппаратомъ.

— Снимайте насъ!..

Фотографъ-любитель безропотно снималъ группу за группой, дѣти громоздились на скамьи и подоконники, цѣплялись за дождевыя трубы, усаживались на вѣтвяхъ деревьевъ.

Около піанино составился большой дѣтскій хоръ, веселый и стройный. Мало-по-малу, онъ превратился въ хороводъ и захватилъ въ свои изгибы почти всѣхъ малыхъ и даже большихъ.

Кучка бѣдно одѣтыхъ людей стояла въ сторонѣ и смотрѣла на дѣтей. Это были родители. Они пріѣхали въ гости къ школьникамъ и со станціи Шувалово пришли пѣшкомъ.

— А ты отчего не пляшешь, Митревна? — сказала шутливо учительница.

— Ась? — сказала Митревна, приставляя руку къ уху. — Не слышу я, оглохла отъ машинъ.

Маленькій мальчикъ смирно стоялъ рядомъ съ большими.

— А ты отчего не пляшешь? — въ свою очередь, спросилъ я его.

— А у насъ крестины нонѣ, — объяснилъ онъ съ улыбкой.

— Какія крестины?

— Сестренка есть.

— А сколько васъ?

— Семеро насъ.

— А матка много зарабатываетъ?

— Сорокъ-пять копеекъ.

— А отецъ?

— Отецъ водку пьетъ.

Онъ сказалъ это такимъ тономъ, какъ будто питье водки была тоже особая профессія.

Хороводъ завивался и развивался все быстрѣе и веселѣе.

— …А во полѣ травонька… — звенѣли дѣтскіе голоса.

Пожилая учительница собиралась уѣзжать, но маленькая горбатая дѣвочка плакала и цѣплялась за ея юбку.

Какой-то юный заговорщикъ подбѣжалъ ко мнѣ и, съ таинственнымъ видомъ, сталъ разсказывать: — Онъ вырѣзалъ удочку, а на рѣчку еще не ходили. До рѣчки три версты и въ рѣчкѣ, говорятъ, водятся громаднѣйшіе пискари. Онъ такъ протянулъ: гро-ма-аднѣйшіе , какъ будто дѣло шло о китахъ.

Гости уѣзжали одинъ за другимъ. Дѣти провожали ихъ криками и пѣли «слава, слава!».

Общественная благотворительность 2-милліоннаго Петербурга при содѣйствіи фабрикантовъ и заводчиковъ, отнимая лѣтній отдыхъ у бѣдныхъ учительницъ, за два года успѣла создать этотъ пріютъ на 70 учениковъ. Для новаго курса это, пожалуй, немного!

1909 г.

Сорокатысячная толпа разсыпалась по всѣмъ дорожкамъ парка, а на центральныхъ площадкахъ стоитъ стѣна стѣной. На узкомъ выходномъ мосту постоянная давка. Люди загораживаютъ дорогу экипажамъ, которые съ трудомъ пробираются по единственной аллеѣ, оставленной для проѣзда. Только велосипедисты снуютъ вездѣ со звонками и безъ звонковъ и съ неизмѣнными номерными дощечками: 15 575, 16 348, 16 400, Можно подумать, что всѣ семнадцать тысячъ петербургскихъ велосипедистовъ явились на гуляніе.

Въ паркѣ не продается никакихъ спиртныхъ напитковъ. Зато кромѣ простого кваса есть еще какой-то пастеризованный по 12-ти коп. за стаканъ.

Публика однако предусмотрительно запаслась еще дома. Во всѣхъ углахъ видны люди, плохо держащіеся на ногахъ. По берегамъ пруда усѣлись веселыя компаніи съ черными и бѣлыми бутылками, налитыми до верха и быстро пустѣющими. Кое-гдѣ видны даже четвертныя бутыли и жестяные самовары съ водкой.

На открытой сценѣ идетъ пьеса «Бѣлый генералъ». Построена рота солдатъ въ бѣлыхъ фуражкахъ съ ружьями въ рукахъ.

— На лѣ-во-пъ! — командуетъ фельдфебель.

Рота поворачивается стройно, какъ на парадѣ.

— На плечо! — командуетъ фельдфебель. — Кричите: ура!..

— Ура! — раздается на сценѣ.

— Ура! — подхватываетъ тысячеголосая толпа въ неописуемомъ восторгѣ.

По главной аллеѣ размѣстились приватные увеселители, которые взимаютъ съ публики дань «по пятаку съ носа», какъ выражается старый солдатъ, владѣлецъ потѣшной панорамы.

— Прекрасный городъ Швейцарія! — выкрикиваетъ онъ ежеминутно. — Какъ говорила тетка Дарія!.. Въ немъ дѣлаютъ сыръ, въ которомъ много дыръ!

— Старо! — замѣчаетъ высокій мастеровой, стоящій около со скучающимъ лицомъ. Это — постоянный посѣтитель всѣхъ подобныхъ зрѣлищъ, и онъ сѣтуетъ на отсутствіе разнообразія въ ихъ программѣ.