Петр Суворов - Рассказы из далекого прошлого

— Что это, какъ давно нѣтъ нашего Николая Ѳеофилактовича? Скучно какъ-то безъ него.

Элли молчала, но кошки скребли ея сердце.

Гордіевъ узелъ развязалъ Петръ Александровичъ. Этотъ благородный человѣкъ не могъ выносить никакихъ двусмысленностей. Сообразивъ, что съ женой происходитъ что-то странное, что Костоломовъ ни съ того, ни съ сего бросилъ его семью, Эдельманъ пришелъ къ убѣжденію, что между Акакіемъ и Элли произошло нѣчто очень серьезное, что слѣдуетъ вывѣдать непремѣнно у нея.

Елена Борисовна писала въ будуарѣ какое-то письмо, и слезы изъ ея прекрасныхъ глазъ капали на подложенный платокъ. Петръ Александровичъ вошелъ внезапно въ комнату. Прошла одна секунда. Мужъ и жена взглянули другъ на друга и разомъ поняли, что честное объясненіе между ними необходимо. Эдельманъ поцѣловалъ руку Элли и дрожащимъ голосомъ сказалъ:

— Что съ тобою? не скрывай ничего отъ меня!

Элли не могла снести ни этого молящаго голоса, ни этихъ мягкихъ словъ, въ которыхъ не слышалось ни тѣни упрека, но было одно покорное страданіе. Она не выдержала, упала на коверъ къ ногамъ мужа и, задыхаясь, воскликнула:

— Прости меня! Я тебѣ измѣнила! Я принадлежу ему!

Эдельманъ поблѣднѣлъ и опустился въ кресло.

— Ну, что же дѣлать! прошепталъ онъ глухо. Можетъ быть, и я виноватъ. Не умѣлъ тебя сохранить! Не умѣлъ и удержать отъ увлеченія! Господь будетъ между нами судьей. Но теперь надо подумать, какъ исцѣлить твою сердечную рану.

Инженеръ немного помолчалъ. Онъ прижалъ руки къ головѣ съ такою силой, какъ бы хотѣлъ ее раздавить. Потомъ рѣзко продолжалъ:

— Ты должна выйти замужъ за Костоломова! Другой формы связи между вами я не признаю! Всю вину и всѣ расходы по разводу я беру на себя!

Петръ Александровичъ еще разъ взглянулъ на распростертую Элли, и поспѣшно вышелъ изъ будуара.

Что было въ его душѣ? И въ чемъ онъ былъ виноватъ передъ женою? Для него съ разрывомъ съ Элли оканчивались всѣ прелести жизни. Эдельманы любятъ однажды. Они отдаются любимой женщинѣ безъ громкихъ клятвъ, но беззавѣтно. Любя всѣми силами души, они не анализируютъ, любятъ ли ихъ, въ свою очередь, такъ, какъ любятъ они? Въ этихъ вопросахъ безъ отвѣта — все несчастье Эдельмановъ. Когда Элли выходила замужъ, она не уяснила себѣ, что такое любовь? Да она и не понимала значенія этого слова. Въ ней силы бродили, какъ въ молодомъ винѣ. Ее легко возбуждали: остроумный разговоръ, красота мужского лица, опьяняющій ароматъ прихотливаго цвѣтка, звуки нѣжной мелодіи. Все выходящее изъ творческой природы находило откликъ въ отзывчивомъ сердцѣ даровитой дѣвушки. Мужу требовалось много богатствъ въ своей натурѣ, чтобы разгадать эту дѣвушку и дать правильный исходъ ея духовнымъ стремленіямъ. Въ противномъ случаѣ, такія натуры безпрестанно будутъ падать отъ неожиданныхъ причинъ, ища тщетно удовлетворенія своимъ порывамъ, не направленнымъ раньше разумнымъ руководительствомъ. Да и теперь: развѣ увлеченіе Костоломовымъ прочно въ Элли? Развѣ оно нормально? Лишь дальнѣйшая жизнь нашей героини можетъ дать отвѣтъ на поставленный вопросъ. Что же касается Эдельмановъ, то въ область ихъ мышленія не входятъ такіе вопросы. Они судятъ обо всемъ по совершающимся фактамъ и, не задаваясь будущимъ, произносятъ рѣшительный приговоръ надъ собственною и чужою судьбой.

Костоломовъ жиль на одной изъ Подьяческихъ улицъ. Окна его квартиры, помѣщавшейся въ первомъ этажѣ, выходили на Екатерининскій каналъ у Львинаго мостика. Николай Ѳеофилактовичъ любилъ, сидя у окна своего кабинета, глядѣть на воду и мечтать о человѣческомъ прогрессѣ. Онъ не чуждался мысли, чтобы людямъ жилось хорошо, но съ тѣмъ, чтобы ему было лучше всѣхъ. Занималъ онъ четыре приличныхъ комнаты съ паркетными полами, каминомъ, съ врѣзанными въ стѣны зеркалами. При немъ находились двѣ прислуги: лакей и кухарка изъ чухонокъ. Вставалъ Акакій рано, по-стариковски, и любилъ за чаемъ смаковать петербургскія и міровыя новости. Въ департаментъ онъ приходилъ уже заряженный, какъ пушка, готовый стрѣлять въ непріятелей только что изготовленными снарядами.

Однажды утромъ онъ прочелъ въ «Голосѣ», что Австрія раздваивается на двѣ равноправныя политическія части: на Цислейтанію и Венгрію. Костоломовъ вскочилъ и воскликнулъ:

— Вотъ такъ Бейстъ! Ухитрился посадить своего государя на два стула. Точно на одномъ стулѣ не лучше сидѣть!

По поводу такой новости нашъ герой готовился изложить цѣлый трактатъ передъ своимъ директоромъ, но его развлекъ звонокъ, раздавшійся въ передней.

Въ кабинетъ шумно вбѣжалъ Петръ Александровичъ и, не подавая руки хозяину, началъ разговоръ такъ:

— Думаете ли вы, почтенный Николай Ѳеофилактовичъ, когда-нибудь жениться?

Костоломовъ пожалъ плечами, развелъ руками и произнесъ:

— Что за странный тонъ? Что за странный вопросъ? Гдѣ же мнѣ, въ мои пятьдесятъ лѣтъ, думать о женитьбѣ? Лицо Эдельмана мгновенно покраснѣло, глаза налились кровью. Нельзя было узнать этого сдержаннаго и вѣжливаго человѣка.

— А вползать, какъ змѣя, въ благородный домъ и красть жену у довѣрчиваго знакомаго въ пятьдесятъ лѣтъ можно? воскликнулъ Петръ Александровичъ. Вы отняли у меня единственное существо, которое я любилъ безумно, безъ разсужденій! Вы разбили мое счастье, которое я готовилъ цѣлыми годами! Вы порвали нить, которою я былъ привязанъ къ жизни. Возврата къ прошлому нѣтъ! Моя семья разрушена, но вы, Костоломовъ, изрекающій такъ легко красивыя фразы, вы должны создать новую семейную жизнь для моей Элли! Для моей бѣдной Элли!

Эдельманъ не выдержалъ и зарыдалъ. Передъ нимъ стоялъ Костоломовъ, блѣдный и растерянный. Очки прыгали по его носу, голова тряслась. Прошла минута роковой тишины. Петръ Александровичъ оправился и продолжалъ:

— Вы должны жениться! Слышите ли? Жениться непремѣнно и немедленно по совершеніи развода!! Иначе я васъ убью гдѣ бы то ни было: въ вашей квартирѣ, на улицѣ, въ департаментѣ,—словомъ, вездѣ, гдѣ на васъ наткнусь. Что же вы молчите? Отвѣчайте, чортъ васъ возьми!

Эдельманъ наступалъ на вольнодумнаго Акакія. Послѣдній проворно отскочилъ отъ гостя и сказалъ:

— Успокойтесь! Если вы такъ настаиваете, я готовъ искупить свое увлеченіе. Я не думалъ, что дѣло можетъ зайти такъ далеко, чтобы заставить меня измѣнить основнымъ принципамъ, по которымъ я разсчитывалъ никогда не вступать въ бракъ.

— Негодяй! раздалось въ комнатѣ. — Ты погибнешь, какъ собака, или спасешь честь оскорбленнаго тобою дома!

Петръ Александровичъ вернулся къ себѣ и, шатаясь, прошелъ въ дѣтскую. Маленькая Лиза, увидѣвъ отца, прыгнула къ нему на шею и вцѣпилась въ его губы и усы. Эдельманъ сѣлъ съ ребенкомъ въ кресло, слушалъ его лепетъ, и слезы одна за другою повисли на щекахъ страдальца.