Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог краткое содержание

Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.

Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

From whom could she get letters in Petersburg? Luzhin, perhaps? It's true Razumihin was there to protect her, but Razumihin knew nothing of the position.	От кого в Петербурге могла бы она получать письма? (Лужин разве?) Правда, там стережет Разумихин; но Разумихин ничего не знает.
Perhaps it was his duty to tell Razumihin?	Может быть, следует открыться и Разумихину?
He thought of it with repugnance.	Раскольников с омерзением подумал об этом.
In any case he must see Svidrigailov as soon as possible, he decided finally.	"Во всяком случае Свидригайлова надо увидать как можно скорее, - решил он про себя окончательно.
Thank God, the details of the interview were of little consequence, if only he could get at the root of the matter; but if Svidrigailov were capable... if he were intriguing against Dounia--then...	- Слава богу, тут не так нужны подробности, сколько сущность дела; но если, если только способен он, если Свидригайлов что-нибудь интригует против Дуни, - то..."
Raskolnikov was so exhausted by what he had passed through that month that he could only decide such questions in one way; "then I shall kill him," he thought in cold despair.	Раскольников до того устал за все это время, за весь этот месяц, что уже не мог разрешать теперь подобных вопросов иначе, как только одним решением: "Тогда я убью его", - подумал он в холодном отчаянии.
A sudden anguish oppressed his heart, he stood still in the middle of the street and began looking about to see where he was and which way he was going.	Тяжелое чувство сдавило его сердце; он остановился посредине улицы и стал осматриваться: по какой дороге он идет и куда он зашел?
He found himself in X. Prospect, thirty or forty paces from the Hay Market, through which he had come.	Он находился на -ском проспекте, шагах в тридцати или в сорока от Сенной, которую прошел.
The whole second storey of the house on the left was used as a tavern.	Весь второй этаж дома налево был занят трактиром.
All the windows were wide open; judging from the figures moving at the windows, the rooms were full to overflowing.	Все окна были отворены настежь; трактир, судя по двигавшимся фигурам в окнах, был набит битком.
There were sounds of singing, of clarionet and violin, and the boom of a Turkish drum.	В зале разливались песенки, звенели кларнет, скрипка и гремел турецкий барабан.
He could hear women shrieking.	Слышны были женские взвизги.
He was about to turn back wondering why he had come to the X. Prospect, when suddenly at one of the end windows he saw Svidrigailov, sitting at a tea-table right in the open window with a pipe in his mouth.	Он было хотел пойти назад, недоумевая, зачем он повернул на -ский проспект, как вдруг, в одном из крайних отворенных окон трактира, увидел сидевшего у самого окна, за чайным столиком, с трубкою в зубах, Свидригайлова.
Raskolnikov was dreadfully taken aback, almost terrified.	Это страшно, до ужаса поразило его.
Svidrigailov was silently watching and scrutinising him and, what struck Raskolnikov at once, seemed to be meaning to get up and slip away unobserved.	Свидригайлов наблюдал и рассматривал его молча и, что тоже тотчас поразило Раскольникова, кажется, хотел было вставать, чтобы потихоньку успеть уйти, пока его не заметили.

Raskolnikov at once pretended not to have seen him, but to be looking absent-mindedly away, while he watched him out of the corner of his eye.	Раскольников тотчас сделал вид, что как будто и сам не заметил его и смотрит, задумавшись, в сторону, а сам продолжал его наблюдать краем глаза.
His heart was beating violently.	Сердце его тревожно билось.
Yet, it was evident that Svidrigailov did not want to be seen.	Так и есть: Свидригайлов, очевидно, не хочет, чтоб его видели.
He took the pipe out of his mouth and was on the point of concealing himself, but as he got up and moved back his chair, he seemed to have become suddenly aware that Raskolnikov had seen him, and was watching him.	Он отвел от губ трубку и уже хотел спрятаться; но, поднявшись и отодвинув стул, вероятно, вдруг заметил, что Раскольников его видит и наблюдает.
What had passed between them was much the same as what happened at their first meeting in Raskolnikov's room.	Между ними произошло нечто похожее на сцену их первого свидания у Раскольникова, во время сна.
A sly smile came into Svidrigailov's face and grew broader and broader.	Плутовская улыбка показалась на лице Свидригайлова и все более расширялась.
Each knew that he was seen and watched by the other.	И тот и другой знали, что оба видят и наблюдают друг друга.
At last Svidrigailov broke into a loud laugh.	Наконец, Свидригайлов громко расхохотался.
"Well, well, come in if you want me; I am here!" he shouted from the window.	- Ну, ну! входите же, коли хотите; я здесь! -крикнул он из окна.
Raskolnikov went up into the tavern.	Раскольников поднялся в трактир.
He found Svidrigailov in a tiny back room, adjoining the saloon in which merchants, clerks and numbers of people of all sorts were drinking tea at twenty little tables to the desperate bawling of a chorus of singers.	Он нашел его в очень маленькой задней комнате, в одно окно, примыкавшей к большой зале, где на двадцати маленьких столиках, при криках отчаянного хора песенников, пили чай купцы, чиновники и множество всякого люда.
The click of billiard balls could be heard in the distance.	Откуда-то долетал стук шаров на биллиарде.
On the table before Svidrigailov stood an open bottle and a glass half full of champagne.	На столике пред Свидригайловым стояла початая бутылка шампанского и стакан, до половины полный вина.
In the room he found also a boy with a little hand organ, a healthy-looking red-cheeked girl of eighteen, wearing a tucked-up striped skirt, and a Tyrolese hat with ribbons. In spite of the chorus in the other room, she was singing some servants' hall song in a rather husky contralto, to the accompaniment of the organ.	В комнатке находились еще мальчик-шарманщик, с маленьким ручным органчиком, и здоровая, краснощекая девушка в подтыканной полосатой юбке и в тирольской шляпке с лентами, певица, лет восемнадцати, которая, несмотря на хоровую песню в другой комнате, пела под аккомпанемент органщика, довольно сиплым контральтом, какую-то лакейскую песню...
"Come, that's enough," Svidrigailov stopped her at Raskolnikov's entrance.	- Ну и довольно! - прервал ее Свидригайлов при входе Раскольникова.
The girl at once broke off and stood waiting respectfully.	Девушка тотчас же оборвала и остановилась в почтительном ожидании.

She had sung her guttural rhymes, too, with a serious and respectful expression in her face.	Пела она свою рифмованную лакейщину с каким-то серьезным и почтительным оттенком в лице.
"Hey, Philip, a glass!" shouted Svidrigailov.	- Эй, Филипп, стакан! - крикнул Свидригайлов.
"I won't drink anything," said Raskolnikov.	- Я не стану пить вина, - сказал Раскольников.
"As you like, I didn't mean it for you.	- Как хотите, я не для вас.
Drink, Katia!	Пей, Катя!
I don't want anything more to-day, you can go."	Сегодня ничего больше не понадобиться, ступай!
He poured her out a full glass, and laid down a yellow note.	- Он налил ей целый стакан вина и выложил желтенький билетик.
Katia drank off her glass of wine, as women do, without putting it down, in twenty gulps, took the note and kissed Svidrigailov's hand, which he allowed quite seriously. She went out of the room and the boy trailed after her with the organ.	Катя выпила стакан разом, как пьют вино женщины, то есть не отрываясь, в двадцати глотков, взяла билетик, поцеловала у Свидригайлова руку, которую тот весьма серьезно допустил поцеловать, и вышла из комнаты, а за нею потащился и мальчишка с органом.
Both had been brought in from the street.	Оба они были приведены с улицы.
Svidrigailov had not been a week in Petersburg, but everything about him was already, so to speak, on a patriarchal footing; the waiter, Philip, was by now an old friend and very obsequious.	Свидригайлов и недели не жил в Петербурге, а уж все около него было на какой-то патриархальной ноге. Трактирный лакей, Филипп, тоже был уже "знакомый" и подобострастничал.
The door leading to the saloon had a lock on it. Svidrigailov was at home in this room and perhaps spent whole days in it.	Дверь в залу запиралась; Свидригайлов в этой комнате был как у себя и проводил в ней, может быть, целые дни.
The tavern was dirty and wretched, not even second-rate.	Трактир был грязный, дрянной и даже не средней руки.
"I was going to see you and looking for you," Raskolnikov began, "but I don't know what made me turn from the Hay Market into the X.	- Я к вам шел и вас отыскивал, - начал Раскольников, - но почему теперь я вдруг поворотил на -ский проспект с Сенной!
Prospect just now. I never take this turning.	Я никогда сюда не поворачиваю и не захожу.
I turn to the right from the Hay Market.	Я поворачиваю с Сенной направо.
And this isn't the way to you.	Да и дорога к вам не сюда.
I simply turned and here you are.	Только поворотил, вот и вы!
It is strange!"	Это странно!
"Why don't you say at once 'it's a miracle'?"	- Зачем же вы прямо не скажете: это чудо!
"Because it may be only chance."	- Потому что это, может быть, только случай.
"Oh, that's the way with all you folk," laughed Svidrigailov. "You won't admit it, even if you do inwardly believe it a miracle!	- Ведь какая складка у всего этого народа! -захохотал Свидригайлов, - не сознается, хоть бы даже внутри и верил чуду!