Антон Чехов - Человек в футляре - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Антон Чехов - Человек в футляре - русский и английский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком). Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Название:

Человек в футляре - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Антон Чехов
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.25/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Антон Чехов - Человек в футляре - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Человек в футляре - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Антон Чехов, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Челове́к в футля́ре» — рассказ Антона Павловича Чехова, написан в мае — июне 1898 года. Впервые был опубликован в журнале «Русская мысль», 1898 год, № 7. Первая часть «маленькой трилогии».

Замысел о создании этой серии возник у Чехова летом. Серия «Маленькая трилогия», состоящая из трёх рассказов: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», не должна была оканчиваться рассказом «О любви». Во время написания рассказов произошёл спад активности творчества, а позднее Чехова отвлекло заболевание туберкулезом.

Человек в футляре - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Человек в футляре - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Антон Чехов

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Чехов Антон Павлович. Человек в Футляре

Anton Chekhov	Антон Павлович Чехов
The Man In A Case	Человек в футляре
AT the furthest end of the village of Mironositskoe some belated sportsmen lodged for the night in the elder Prokofy's barn.	На самом краю села Мироносицкого, в сарае старосты Прокофия расположились на ночлег запоздавшие охотники.
There were two of them, the veterinary surgeon Ivan Ivanovitch and the schoolmaster Burkin.	Их было только двое: ветеринарный врач Иван Иваныч и учитель гимназии Буркин.
Ivan Ivanovitch had a rather strange double-barrelled surname -- Tchimsha-Himalaisky -- which did not suit him at all, and he was called simply Ivan Ivanovitch all over the province. He lived at a stud-farm near the town, and had come out shooting now to get a breath of fresh air.	У Ивана Иваныча была довольно странная, двойная фамилия - Чимша-Гималайский, которая совсем не шла ему, и его во всей губернии звали просто по имени и отчеству; он жил около города на конском заводе и приехал теперь на охоту, чтобы подышать чистым воздухом.
Burkin, the high-school teacher, stayed every summerat Count P-----'s, and had been thoroughly at home inthis district for years.	Учитель же гимназии Буркин каждое лето гостил у графов П. и в этой местности давно уже был своим человеком.
They did not sleep.	Не спали.
Ivan Ivanovitch, a tall, lean old fellow with long moustaches, was sitting outside the door, smoking a pipe in the moonlight.	Иван Иваныч, высокий, худощавый старик с длинными усами, сидел снаружи у входа и курил трубку; его освещала луна.
Burkin was lying within on the hay, and could not be seen in the darkness.	Буркин лежал внутри на сене, и его не было видно в потемках.
They were telling each other all sorts of stories.	Рассказывали разные истории.
Among other things, they spoke of the fact that the elder's wife, Mavra, a healthy and by no means stupid woman, had never been beyond her native village, had never seen a town nor a railway in her life, and had spent the last ten years sitting behind the stove, and only at night going out into the street.	Между прочим говорили о том, что жена старосты, Мавра, женщина здоровая и не глупая, во всю свою жизнь нигде не была дальше своего родного села, никогда не видела ни города, ни железной дороги, а в последние десять лет всё сидела за печью и только по ночам выходила на улицу.
"What is there wonderful in that!" said Burkin.	- Что же тут удивительного! - сказал Буркин.
"There are plenty of people in the world, solitary by temperament, who try to retreat into their shell like a hermit crab or a snail.	- Людей, одиноких по натуре, которые, как рак-отшелышк или улитка, стараются уйти в свою скорлупу, на этом свете не мало.
Perhaps it is an instance of atavism, a return to the period when the ancestor of man was not yet a social animal and lived alone in his den, or perhaps it is only one of the diversities of human character -- who knows?	Быть может, тут явление атавизма, возвращение к тому времени, когда предок человека не был еще общественным животным и жил одиноко в своей берлоге, а может быть, это просто одна из разновидностей человеческого характера, - кто знает?
I am not a natural science man, and it is not my business to settle such questions; I only mean to say that people like Mavra are not uncommon.	Я не естественник и не мое дело касаться подобных вопросов; я только хочу сказать, что такие люди, как Мавра, явление не редкое.
There is no need to look far; two months ago a man called Byelikov, a colleague of mine, the Greek master, died in our town.	Да вот, недалеко искать, месяца два назад умер у нас в городе некий Беликов, учитель греческого языка, мой товарищ.
You have heard of him, no doubt.	Вы о нем слышали, конечно.

He was remarkable for always wearing goloshes and a warm wadded coat, and carrying an umbrella even in the very finest weather.	Он был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате.
And his umbrella was in a case, and his watch was in a case made of grey chamois leather, and when he took out his penknife to sharpen his pencil, his penknife, too, was in a little case; and his face seemed to be in a case too, because he always hid it in his turned-up collar.	И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике; и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он всё время прятал его в поднятый воротник.
He wore dark spectacles and flannel vests, stuffed up his ears with cotton-wool, and when he got into a cab always told the driver to put up the hood.	Он носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой, и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх.
In short, the man displayed a constant and insurmountable impulse to wrap himself in a covering, to make himself, so to speak, a case which would isolate him and protect him from external influences.	Одним словом, у этого человека наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который уединил бы его, защитил бы от внешних влияний.
Reality irritated him, frightened him, kept him in continual agitation, and, perhaps to justify his timidity, his aversion for the actual, he always praised the past and what had never existed; and even the classical languages which he taught were in reality for him goloshes and umbrellas in which he sheltered himself from real life.	Действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к настоящему, он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни.
" 'Oh, how sonorous, how beautiful is the Greek language!' he would say, with a sugary expression; and as though to prove his words he would screw up his eyes and, raising his finger, would pronounce 'Anthropos!'	- О, как звучен, как прекрасен греческий язык! -говорил он со сладким выражением; и, как бы в доказательство своих слов, прищурив глаз и подняв палец, произносил: - Антропос!
"And Byelikov tried to hide his thoughts also in a case.	И мысль свою Беликов также старался запрятать в футляр.
The only things that were clear to his mind were government circulars and newspaper articles in which something was forbidden.	Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь.
When some proclamation prohibited the boys from going out in the streets after nine o'clock in the evening, or some article declared carnal love unlawful, it was to his mind clear and definite; it was forbidden, and that was enough.	Когда в циркуляре запрещалось ученикам выходить на улицу после девяти часов вечера или в какой-нибудь статье запрещалась плотская любовь, то это было для него ясно, определенно; запрещено - и баста.
For him there was always a doubtful element, something vague and not fully expressed, in any sanction or permission.	В разрешении же и позволении скрывался для него всегда элемент сомнительный, что-то недосказанное и смутное.
When a dramatic club or a reading-room or a tea-shop was licensed in the town, he would shake his head and say softly:	Когда в городе разрешали драматический кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо:
"It is all right, of course; it is all very nice, but I hope it won't lead to anything!"	- Оно, конечно, так-то так, всё это прекрасно, да как бы чего не вышло.

"Every sort of breach of order, deviation or departure from rule, depressed him, though one would have thought it was no business of his.	Всякого рода нарушения, уклонения, отступления от правил приводили его в уныние, хотя, казалось бы, какое ему дело?
If one of his colleagues was late for church or if rumours reached him of some prank of the high-school boys, or one of the mistresses was seen late in the evening in the company of an officer, he was much disturbed, and said he hoped that nothing would come of it.	Если кто из товарищей опаздывал на молебен, или доходили слухи о какой-нибудь проказе гимназистов, или видели классную даму поздно вечером с офицером, то он очень волновался и всё говорил, как бы чего не вышло.