Лев Кукуев - Море в ладонях

Она пришла домой разбитая. Умылась, выпила стакан холодного чаю, легла в постель. В общежитии никого не было. В клуб привезли новый фильм с участием итальянских кинозвезд, и девчата исчезли. То, что рассказал Миша, подействовало удручающе. И Таня вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной… Почему так делается, кто в этом повинен? Человек шагать по земле должен гордо.

Таня попробовала уснуть, повернулась на бок, закрыла глаза.

Не получилось.

Когда-то она сказала Андрею:

— Человек — середина земли!

А он ей ответил:

— Бессилен твой человек в одиночку. Что он один?

«Выходит, наивно думать, что была бы только точка опоры… А может, в точке опоры есть все же смысл? Только где эта точка, в чем?»

«Человек проходит как хозяин…» Не слишком ли преждевременно, упрощенно? В чем и какая она хозяйка?.. В лучшем случае единомышленница. Хорошо, что таких, как она, только на стройке тысячи… Но есть в Гипробуме Мокеев, в Бирюсинске какой-нибудь Держаков, в Москве — Крупенин… Вот они-то наверняка считают себя хозяевами. Они тоже единомышленники, но другого порядка… С ними не по пути.

Вчера Таня вновь повздорила со Светланой. У той одни женихи на уме. Повадился к ней вдовец — мастер дорожный. И сразу Светлана по ветру нос:

— А что?! Сенька хороший мужик! Не гляди, что хромает — травма на производстве. Пару сопливых ребят имеет — отмоем! Зато мужик будет свой… Корова, телевизор и огород. Брошу я эту стройку. От Сенькиного дома пешочком за полчаса до Еловска можно добраться. Начну, как ханыга, торговать семечками, редиской и черемшой, деньги в кубышку складывать. А там, смотришь, в настоящий город переберемся. Уговорю…

Теперь Светлана жизни не дает. Расшумится: ну что я тебе говорила? Но за собой потянет Семена, пойдет по иному пути. Окончательно оттолкнет ее стройка, загубит веру в хорошее, в светлое. Попробуй теперь докажи, что ты не верблюд.

Но Таня вспомнила: Миша готовит письмо в Бирюсинск и в Москву. Завтра они обсудят письмо, внесут предложения и поправки. Будут бороться, и своего добьются.

На следующий день члены комитета собрались также после работы. Миша читал обращение от имени комсомольцев стройки:

— «Уважаемые товарищи! К вам обращаемся мы — молодежь Всесоюзной ударной комсомольской стройки Еловского целлюлозного завода.

Миша обвел ребят торжествующим взглядом. Те внимательно слушали. Он продолжал:

— Мы, молодые строители, приехали по зову комсомола строить завод и город коммунистического завтра, каких нет в стране.

Наш завод будет оснащен новейшим оборудованием с автоматическим, телемеханическим управлением и сооружается из новейших строительных конструкций с применением стеклоблоков.

Людям, которым посчастливится работать, теплыми словами будут вспоминать проектировщиков и строителей, создавших этот завод. Им, будущим эксплуатационникам, предстоит жить в городе, начало которого нами заложено. О нем-то мы и решили вам написать.

Нам известно, что заинтересованные министерства и Госкомитет признали выбранную площадку правильной и рекомендовали учесть замечания комиссии, которую возглавлял товарищ Крупенин.

В замечаниях конкретно говорится о строительстве города в деревянном исполнении.

Нам непонятны причины, вызывающие подобное решение, но если это объясняется только прибайнурской сейсмикой, нам кажется, это не должно помещать строительству в стиле современности. Ведь при девятибалльной сейсмике возможно и кирпичное исполнение зданий, безусловно, с соблюдением антисейсмичных мер.

Вам, вероятно, известно, что в Ашхабаде, где землетрясение достигает десяти баллов, встречается даже крупнопанельное строительство.

Нам бы хотелось обратить ваше внимание на тот факт, что начиная с момента регистрации землетрясений, с тысяча восемьсот шестьдесят первого года, в нашем районе не наблюдалось толчка свыше четырех баллов.

Все архитектурные кирпичные, каменные, шлакоблочные сооружения, построенные до революции, с тысяча девятьсот пятого года, и в наше время, посей день украшают ближайшие от нас города и станции. Примером могут служить водонапорные башни, Дворец культуры, жилые дома Бадана.

Не так давно Госстрой СССР разрешил строительство школы, больницы, клуба, кинотеатра, детских и общественных учреждений в кирпичном исполнении. Строители и дирекция с радостью встретили это решение.

В прошлом году мы начали, в этом заканчиваем строительство трехэтажной кирпичной школы на пятьсот двадцать учащихся, детсада, детясли, достраиваем трехэтажные тридцатишестиквартирные дома. Так зачем же наряду с современными красивыми строениями соцкультбыта возводить деревянное недолговечное жилье? Недолговечность объясняется сырым климатом подлеморья. В отдельных районах из-за большой влажности грунта не замерзает на огородах прошлогодний картофель.

Если учесть дороговизну доставки древесины, высокую себестоимость квадратного метра жилья в деревянном исполнении и быструю порчу строений от климатических условий, напрашивается вопрос о пересмотре плана смешанного строительства на исключительно кирпичное. Будущее поколение хочет жить в благоустроенных красивых домах!

И поэтому мы обращаемся к вам, от кого зависит в настоящее время будущее трудящихся Еловского целлюлозного завода.

Дорогие товарищи! Мы вас просим собраться вместе, обсудить этот вопрос и надеемся, что вы полностью с нами согласитесь.

От имени всех комсомольцев стройки заверяем вас, что мы со своей стороны приложим все силы, чтобы выполнить план и задание правительства в срок.

По поручению комсомольцев нашей стройки…»

Миша положил письмо на стол, добавил:

— Вот все.

С минуту стояла томительная тишина. Люда, как в школе, подняла руку, спросила:

— И кому мы пошлем это письмо?

— Я думаю, товарищу Крупенину, затем в Госстрой СССР, в ЦК ВЛКСМ, секретарю крайкома партии товарищу Ушакову, секретарю крайкома ВЛКСМ, в Госкомитет.

Люда Бежева села, слегка поежилась, сразу же стала маленькой.

— А я бы в первую очередь послал в Совет Министров, — заявил с места Юрка. Он не имел решающего голоса, так как не был членом комитета, но и не считал себя вправе молчать. Письмо же будет подписано и по его поручению.

— В Совмин преждевременно, — сказал Миша, и Юрку никто не поддержал. — Теперь по существу письма какие будут замечания?

Люда сказала:

— Здорово написал! Когда ты читал, у меня даже мурашки по коже бегали.

Все сошлись на том, что письмо следует послать без дополнительной правки. Но вот встала Таня, метнула сердитый взгляд в сторону Миши и выложила:

— Слишком плаксиво ты пишешь! Уважаемые… дорогие… обязуемся… заверяем… А почему не написать: «Требуем». Почему?!