Лев Кукуев - Море в ладонях

— Ну, знаешь ли, — смутился Миша, — секретарь крайкома или товарищ Крупенин тебе не Люда и не я, чтоб требовать…

— Значит, Люда может ходить в кирзовых сапогах, месить бетон, наживать ревматизм, рожать детей, жить в неблагоустроенной сырой квартире, дышать отравленным воздухом и, кроме всего прочего, должна молиться на Крупенина? Вот ты и скажи, кто для кого: Крупенин для Люды, для нас или мы все должны жить для него?

— Ты уклоняешься от существа поставленного вопроса, — весь наливаясь краской, парировал Миша.

— Нет, не уклоняюсь! Кто виноват во всех тех недостатках, о которых мы говорим второй день? Да прежде всего твой Крупенин и его дорогой товарищ Мокеев. Оба они не наденут рабочие сапоги и не встанут на место Люды, а жаль. Какое им дело, в каком ты будешь жить доме! А им ведь доверили партия, наш народ, мы — создатели материальных ценностей — доверили наши судьбы. Вот я бы и написала: не просим, а требуем. И пусть они приедут на стройку, здесь отчитаются в том, как умеют планировать, рассчитывать, хозяйничать, экономить наши, народные, деньги.

На этот раз и Юрка встал:

— Таня, конечно, права, но мы-то сами еще ничего не сделали, чтобы выправить положение. Мы ни разу не говорили о наших болячках даже в крайкоме комсомола. Я тоже вначале ввернул не то про Совмин, а потом подумал, что это будет скорей походить на жалобу, на скулеж…

— Спасибо, — заметила иронически Таня и отвернулась.

— Кто еще хочет сказать? — спросил Миша.

— Я с Юрой согласна, — подтвердила Люда.

— И я…

— Ставлю на голосование, — объявил Миша. — Кто за отправку письма в первой редакции, прошу поднять руки! Один… два… три… шесть. Кто против? Нет. Ты воздержалась, Таня?

— Да.

Миша обвел всех взглядом:

— Значит, с этим вопросом все… Объявления есть?

Не дожидаясь остальных, Таня покинула комнату комитета и незаметно выскользнула в прохладную темную ночь. Юрка выскочил почти следом. Прислушался. Стук Таниных каблучков по деревянному тротуару удалялся в сторону бараков, значит, решила идти напрямик к своему общежитию. Юрка прибавил шаг, догнал Таню.

— Зря ты обиделась.

— Отвяжись.

— Не примут меры — тогда я первый в Совмин напишу!

Таня резко обернулась, и Юрка едва не налетел на нее грудью.

— Юра, уйди!

Таня прошла вдоль бараков, промелькнула под уличным фонарем. Чья-то хищная тень метнулась за ней и тоже скрылась за поворотом. Юрку кольнуло под самое сердце, бросило в жар. Он мигом сорвался с места, в два счета одолел расстояние до фонаря, и тут же в шагах двадцати…

— Таня!!! — закричал Юрка с ужасом.

Только в конце недели поднялся Платонов с постели. Он и слушать не хотел Коренева, уверял, что вполне здоров, а дома лежать опротивело:

— Уверяю вас, не пожалеете, Дмитрий Александрович! Ершов приятный человек. А хозяйка?! Хозяйка — прелесть! Я познакомлю вас обязательно и не далее как через час. Машина заказана, и никаких разговоров…

«Прелесть» встретилась им возле дома, когда они рассчитались с таксистом.

— Будешь еще? Будешь?! — спрятав за спину отобранный кусок мела, наступала она на курносого голубоглазого мальчишку.

Скуластый крепыш, прижавшись спиной к штакетнику, имел далеко не воинственный вид. Следы его «преступления» — на асфальтной пешеходной дорожке. Очевидно, Катюша застала его в тот момент, когда он старательно выводил мелом последнюю букву ее имени. Увидев Платонова, а с ним незнакомого человека, Катюша сердито что-то сказала мальчишке, и тот мгновенно исчез за кустами акаций.

Платонов солидно откашлялся, сделал два шага вперед, протянул Катюше литровую банку:

— Держите, сударыня, обещанное.

В банке пара голубых гурами. Они подросли, и теперь их можно поместить в общий аквариум. Глаза Катюши вспыхнули, заблестели восторгом…

В гостиной Ершов был не один. Позабыв о прошлых обидах, час назад пожаловал Игорь Петровский. Если бы раньше его поддержали в местном издательстве, он вскоре имел бы деньги. Но когда денег нет, а нужда прижимает, надо придумать что-то. Игорь сунулся к одному из друзей, к другому — безрезультатно. В магазинах же появились и скоро исчезнут портативные магнитофоны. Выручить мог только Ершов. Но сразу о деньгах не заговоришь, пришлось чаевничать. Зашел разговор о довольно оптимистической статье Игоря в краевой печати. И тут Ершов спросил, читал ли Игорь вчерашнюю «Литературку». Игорь понял, о чем пойдет разговор, решил его не затягивать, острых углов избежать:

— Читал, тоже правильно пишут.

— Почему «тоже»? — не понял Ершов.

— У них свои позиции, у моей газеты свои.

Это Ершов отказывался понимать:

— Что значит свои?

— Они явные противники любого строительства на Байнуре, а мы не можем так ставить вопрос.

— Кто мы?

— Газета!

— Ну, а ты? Ты во всем разделяешь мнение своей газеты? Ты за любое строительство на Байнуре?

Ноздри Игоря нервно задергались. Далась же эта статья в такой неудачный момент для его финансового положения! Заголовок статьи: «Быстрее сооружать гигант на Байнуре!» — был набран самым крупным шрифтом. Прошла она на первой странице. Не дальше как утром на летучке редактор назвал его работу лучшей за прошлую неделю. Можно было ожидать, что после этого за статью в триста строк ему обеспечено рублей тридцать пять. Игорь потер переносицу, озадаченно нахмурился:

— Может, я и не за любое строительство на Байнуре, но я работаю в газете и от нее получаю зарплату. Получил задание — выполняй. А газета является органом…

Ершов его перебил:

— К этому мы вернемся. А теперь послушай, что ты пишешь.

Он взял газету и стал читать то, что было уже подчеркнуто красным карандашом:

— «Строительство завода носит высокий и почетный титул всесоюзной ударной комсомольской стройки. Однако надо прямо сказать: работы здесь идут далеко не по-ударному. Сметная стоимость завода составляет сто пятьдесят шесть миллионов рублей. За период строительства освоено шестнадцать. План этого года также сорван. В чем же причины? Первое — это затянувшаяся тяжба между учеными и проектировщиками по поводу места строительства завода и города. А также по ряду вопросов, связанных с природными особенностями, очисткой сточных вод, размещением промышленных и жилых зданий…»

Ершов взглянул на Игоря:

— Я не хочу говорить, насколько логичен этот кусок…

— Но здесь же все правильно, — подтвердил Игорь.

— Не спеши. Читаем дальше: «Надо сказать, что спор между учеными и проектировщиками ведется с точки зрения узковедомственных, а не государственных интересов. Защищая озеро, ученые часто не обоснованно и голословно обвиняли проектировщиков. Проектировщики отстаивали свои позиции. Эта затянувшаяся тяжба крайне отрицательно сказалась на темпах и качестве строительства. Потеряна масса драгоценного времени. Стоимость бросовых работ определяется суммой около трех миллионов рублей. Сейчас уже не может быть споров, строить или не строить завод на Байнуре. Правительство считает: такой завод нужен нашей стране, и он должен быть построен!..»