Галимджан Ибрагимов - Дочь степи. Глубокие корни

Придурковатый Ахми сдался почти добровольно. Это повело к раскрытию некоторых следов. Завеса стала медленно приподниматься и с другого конца. Большую роль в этом сыграл окровавленный бешмет Валий-бая, который, проделав долгий путь, попал на базаре в руки двух сватов — Джамалия и Камалия, а через них в следственные органы.

Джамалий-абзы в свободное от работы время утюжил, подновлял старую одежду и по воскресеньям выносил на базар в надежде заработать на бутылку пива. Его сват, сапожник Камалий, шел по стопам своего друга. Он добывал старые голенища, прилаживал к ним головки, прибивал подметки, каблуки, до ослепительного глянца чистил сапоги ваксой и, уповая на барыш, отправлялся с «товаром» на базар.

Если торговля оказывалась удачной, оба свата после базара заходили в пивную, где не без удовольствия опоражнивали пару-другую бутылок.

В это воскресенье Джамалию особенно повезло.

«Говорят, если встретишь попа, так неудача будет. Враки все! Я сразу трех попов встретил. Волосы до плеч, на животах большие кресты болтаются. А все же за брюки такой барыш получил, что сам удивляюсь. Куплю детям гостинцев, разыщу Камалия, зайдем в пивнушку», — думал довольный Джамалий, пробираясь по толкучке.

Занятый радужными мечтами, он столкнулся с каким-то человеком. Попробовал отойти, но не тут-то было! Крючок на бешмете незнакомца прочно зацепил его за рукав. Пришлось обоим остановиться. Пока незнакомец отстегивал крючок, Джамалий внимательно осмотрел бешмет. Бешмет показался ему странно знакомым. Смутное подозрение зашевелилось в голове Джамалия.

— Продаешь? Почем? — спросил он.

Начался торг. Джамалий со всех сторон осмотрел светлый бешмет, ощупал подкладку, карманы.

«Он, он! Конечно, он!» — решил Джамалий.

Вслух же сказал:

— Я покупаю бешмет. Подожди меня здесь, только деньги возьму у свата.

Сговорившись с продавцом, Джамалий ринулся в самую гущу базара на поиски Камалия.

Базар кипел. Сотни людей, толкая, давя друг друга, колыхались на площади. Отовсюду раздавались крик, брань, смех. Сплошной шум стоял над толпой. Джамалий двинулся по рядам торговцев поношенным платьем, которые, клянясь всеми святыми, старались всучить доверчивому покупателю подутюженное, подчищенное старье.

Камалия здесь не было.

Отсюда Джамалий двинулся в обувной ряд, кишевший как муравейник. Везде мелькали ярко начищенные голенища сапог, заплатанные ичиги, залитые калоши. Толкаясь что есть сил, выбрался Джамалий на свободный участок. Там колыхался большой ковер, подвешенный к двум столбам. Пожилой татарин расхваливал достоинство огромного текинского ковра, зазывая покупателей. Джамалий с изумлением посмотрел на яркий, красивый узор, но, не останавливаясь, пошел дальше.

Миновав мебельный ряд, потом развал, где всевозможная дребедень была разложена прямо под ногами прохожих, он вышел к ряду маленьких палаток, откуда густой волной шел запах кушаний. Внутри каждой палатки стоял грубо сколоченный деревянный стол, покрытый грязной скатертью. Тут же на примусе кипел суп, жарилось мясо. На открытом воздухе варятся дешевые обеды из требухи. Около этих импровизированных кухонь суетятся толстые торговки в невероятно грязной одежде, быстро разливают супы по тарелкам, потчуют покупателей.

«И здесь его нет, — сокрушенно подумал Джамалий. — Видно, сбыл товар и ушел, не дождавшись меня».

Джамалий решил вернуться к продавцу бешмета. Вдруг сзади послышался знакомый голос. Оглянувшись, Джамалий увидел, что его сват Камалий с кем-то торгуется.

— Ну ладно, накинь полтинник и бери, — говорит Камалий.

Но покупатель не соглашается:

— Нет, больше ни гроша не прибавлю.

Джамалий торопливо подошел к свату.

— Насилу разыскал тебя… Идем скорей! Большое дело наклевывается!

Но Камалий не любил торопиться. Он возобновил торг с чувашем, скинул пятачок. Покупатель стал отходить. Тогда Камалий скинул пятиалтынный. Покупатель только рукой махнул.

— Прибавь гривенник — сапоги твои.

— Так и быть, пятачок прибавлю.

— Ну и скупой ты, братец! Да уж ладно, бери, носи на здоровье.

Джамалий повел Камалия через весь базар. Продавец сдержал слово, ждал на прежнем месте. Джамалий взял из его рук бешмет и, поворачивая во все стороны перед сватом, заговорил:

— У бая одежды много. Он этот бешмет, может, раз в год надевал. Смотри! Моя работа. Видишь карманы? В то время никто, кроме меня, во всей Казани таких не делал. А борта? Я их три раза прошивал. А петли? На машине так не сделаешь. Теперь смотри сюда… — Джамалий вынул из кармана маленький перочинный ножик и стал скоблить им темные пятна на груди и конце рукава. — Видишь? Кровь это, кровь! А сверху землей засыпано. Понял теперь, куда дело идет? Чуешь, где собака зарыта? Держись, Валий-бай! Попляшешь ты у меня!

Речи Джамалия смутили продавца. Он попытался улизнуть, но Джамалий не отпустил его.

— Не торопись, браток, спешить некуда.

Привел милиционера, рассказал, в чем дело. Милиционер повел их в отделение. Там допросили. Предположения Джамалия оказались правильными, этот бешмет был недавно подарен Валием работнику совхоза Ахми, а тот обменял его на самогонку. Так бешмет попал на рынок.

Восторгу Джамалия не было границ.

— Давно у меня сердце ныло. Думаю, что за оказия? И прежде Валий-бай был начальником и теперь начальник. Допрыгался, голубчик! Здорово я его подцепил. Пойдем, на радостях выпьем! Я угощаю.

Весело шагая к пивнушке, Джамалий продолжал рассказывать о бешмете:

— И память же у меня, а!.. Уж сколько лет прошло! Это было спустя полтора года после японской войны. Я тогда жил в подвальном этаже большого дома, принадлежащего Валию. Как-то позвал хозяин меня к себе. Пошел я. Бай и говорит: «Сшей мне к празднику бешмет. Материал отличный, смотри, чтоб и работа была отличная. Только сшей не по-старинному, а по-нонешнему». — «Ладно, говорю, работа будет первый сорт. Заплатишь, не обидишь». Сшил я ему бешмет что надо — плечи конским волосом выстегал, прямые карманы прорезал, талию сделал. Не бешмет, а красота. Похвалил бай работу. «Хорошо, говорит, сделал. Ты, говорит, первый в Казани мастер».

Джамалий удовлетворенно хлопнул себя по груди рукой.

— Вот ведь она, хорошая работа. Сколько лет прошло! Валий-бай состарился, я состарился. Был царь Николай — сгинул. Была война — кончилась. Был голод — прошел. Были у Валий-бая награбленные миллионы — их не стало. Все сгинуло, а вот бешмет, сшитый моими руками, цел и сейчас. Так-то, сват Камалий! На свою голову сберег Валий-бай этот бешмет. Подцепил я его, подцепил! Пускай теперь попробует выкрутиться!

В разговорах дошли приятели до большого каменного дома, над дверью которого красовалась надпись: «Пивная». Ноги сами переступили заветный порог.