Константин Лордкипанидзе - Избранное
- Название:Избранное
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1985
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Константин Лордкипанидзе - Избранное краткое содержание
Избранное - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Барнаба прекрасно понимал, что́ происходит в душе Тарасия, и решил воспользоваться этим. При встречах с Хазарадзе он широко улыбался, показывая белые крепкие зубы, протягивал руку, спрашивал, как здоровье жены, или заводил разговор о сельских делах. Тарасия душила ярость. Не ответить на приветствие Барнабы он не мог. А между тем эта простая, безобидная с виду вещь — обмен приветствием, эти рукопожатия и расспросы о домашних связывали его как путы… Не раз решал он не здороваться больше с Барнабой, но тот заговаривал с ним почти всегда на людях. Секретарю партийной ячейки волей-неволей приходилось отвечать — иначе он рисковал прослыть среди односельчан недобрым, неблагодарным человеком. Раньше Барнаба очень не любил ходить к «этим большевикам» в исполком. Теперь же он каждый день навещал Дашниани — мирно скрипели ступени старой лестницы под его сапогами, будто ничего в мире не произошло и не изменилось. Поэтому Тарасий старался как можно реже заходить в исполком. Однажды Барнаба даже пришел к Тарасию домой — попросить у него на время зернодробилку. Тарасий, скрепя сердце, торопливо вынес ему злополучную зернодробилку и при этом опасливо поглядел вдоль улицы — не видит ли кто-нибудь его с Барнабой. На улице никого не было, кроме Бачуа Вардосанидзе, и Тарасий успокоился.
— Что ему нужно было? — спросил Бачуа.
— Попросил одолжить дробилку…
— Дробилку? — удивленно переспросил Бачуа, провожая взглядом быстро удалявшегося Барнабу. — Да ведь он вчера сам одолжил дробилку моему отцу, зачем ему понадобилась твоя?
— Ух, чтоб его! — нахмурился Тарасий.
Конечно, Барнаба нарочно попросил у него дробилку: пусть, мол, все видят, что они, как добрые соседи, ходят друг к другу за всякой мелочью. Тарасий сунул в карман дрожащую руку — там оказалось восемнадцать рублей.
— Найдется у тебя два рубля, Бачуа? Добавь, пожалуйста, и отнеси Барнабе. Скажи, что это плата за лошадь. Будь другом — сходи!
— Двадцать рублей? Это очень много, Тарасий! Квернадзе за пятерку отдает лошадь на целый день. Заплати Барнабе червонец — и хватит с него.
— Нет! Отнеси двадцать! И передай ему от меня, что человеку с волком в дружбе не жить.
Тарасий думал, что, отдав Барнабе эти двадцать рублей, отделается от него. Да не тут-то было! Саганелидзе вернул ему деньги назад и попросил сказать, что он не изверг какой-нибудь, чтобы брать с соседа плату за помощь в беде. «Сегодня я ему помог, завтра — он мне окажет услугу. Вот и будем квиты».
Тарасий в ярости стукнул себя кулаком в грудь:
— Вот подлюга! Каким добреньким вдруг стал. Ну ладно, посмотрим!..
Через неделю, когда Барнаба Саганелидзе пришел в исполком, чтобы уплатить налог, счетовод вернул ему двадцать рублей.
Барнаба удивился:
— В чем дело? Мне уменьшили налог?
— Двадцать рублей внес за тебя Тарасий, — сказал счетовод.
И Барнаба понял, что на этот раз он проиграл.
И Тарасий получил хороший урок. Вот как можно свернуть с дороги: в дом, где отведал хлеба и соли, где ты пил с хозяином из одного рога, потом уже камень не бросишь. Значит, что? Сложить оружие?! Не дождетесь!
Это была жестокая правда времени, а Тарасий был его сыном.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Куда ты спешишь? В такую рань нас волки загрызут! — Тарасий закутался в одеяло и повернулся лицом к стене.
— Вставай, опоздаем на дилижанс! — тормошил его Бачуа.
Вчера его выбрали делегатом на Кутаисскую партийную конференцию, и он был на седьмом небе от радости. Было раннее утро, звезды еще не успели погаснуть в небе, а он уже стаскивал с Тарасия одеяло.
— Послушай, дай же мне доспать! — взмолился тот.
— Одевайся, говорю!
Бачуа со стуком распахнул ставни. Комната наполнилась неярким светом зимнего утра.
Сонный Тарасий, цепляясь за одеяло, отбивался от Бачуа и наконец очнулся.
— Да будь ты неладен! — сердито пробормотал он и начал одеваться.
На восходе солнца, наспех позавтракав, они вышли из дома. Дул резкий, холодный ветер. На дороге после ночного дождя стояли большие, подернутые тусклой рябью лужи. Ветер хлестко срывал с них водяную пыль, швырял навстречу — прямо в лицо. Жесткие листья лавров с сухим шелестом трепетали, бились на ветках, словно силясь оторваться и куда-то улететь. Около мельницы Тарасий и Бачуа нагнали Меки. Тот шел, согнувшись под огромным мешком кукурузы.
— Здравствуй, Меки! — сказал Тарасий.
— Здравствуй, — угрюмо отозвался парень.
— Почему не приходишь на собрания батраков? Ведь звали тебя, да не один раз.
— А что мне делать на тех собраниях? Не слыхал разве: я ведь приемный сын Эремо!
И Меки свернул к мельнице.
Тарасию стало не по себе — сколько злости и горечи прозвучало в этих словах Меки.
— Постой! — крикнул он вдогонку Меки, но тот даже не обернулся.
Село просыпалось. Позванивали колодезные цепи. Во дворах уже хлопотали женщины — они кормили индюшек тестом, доили коров. Младший сын Аслана Маргвеладзе, Бичи-Бичи, еле сдерживал рвавшегося к корове теленка.
— Укороти веревку! — сердилась на мальчика мать.
Аслан сидел во дворе, обложившись связками прутьев, и плел корзину. С того дня, когда Аслан сбежал с собрания основателей артели, Тарасию ни разу не довелось встретиться и поговорить с ним. Поэтому сейчас он не удержался — к первым же словам примешал капельку яду.
— Как здоровье твоего брата, Аслан? — спросил он с улыбкой. — Не выздоровел еще?
— Да ладно тебе, Тарасий!.. Какой ты все-таки — пустяка не можешь простить человеку…
— Ну, а к нам ты собираешься вернуться?
— Что тебе сказать, Тарасий? Если по правде, то хочу поглядеть на вас сначала со стороны… Ты уж не обижайся.
— Дело твое, Аслан. Только как бы потом проситься не пришлось.
— Думаешь, так повернется?
— Обязательно так повернется! Слыхал поговорку: рыба ищет где глубже, а человек — где лучше… Ну — счастливо!
— Будь здоров, Тарасий! Хороший ты человек, ей-богу, вот только любишь иногда посмеяться над соседом.
— Напрасно ты с ним столько возишься, — сказал Бачуа, когда они отошли от двора Маргвеладзе. — Он так и будет канитель тянуть!
— Ты думаешь? — взглянул на него Тарасий. — Нет, дорогой мой Бачуа! Я уверен, что Аслан скоро перестанет колебаться. И знаешь, когда это случится? Как только наша артель снимет первый урожай! Тогда и увидит Аслан, с кем ему лучше быть — с нами или с Барнабой, которому он слепо во всем подражает.
Первый год, первый урожай! Тарасий хорошо понимал — полновесный початок молодой кукурузы лучше всяких слов убедит маловеров.
Дилижанс опоздал. Было уже около двенадцати, когда земоцихские делегаты вошли в здание кутаисского театра. В зале пахло бурками и деревенским домотканым сукном. Доклад давным-давно окончился. Шли прения. Делегатов от сельских ячеек Бачуа слушал без особого интереса: они говорили о вещах, давно ему и хорошо известных. Но когда объявили, что слово имеет секретарь уездного комитета, Бачуа присмирел и перестал ерзать на стуле: этого человека надо было послушать внимательно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: