Константин Лордкипанидзе - Избранное

…Однажды утром, когда он еще лежал в постели, его позвал с улицы почтальон. Старик босиком кинулся во двор и схватил поданную ему телеграмму. Но у него не хватило сил развернуть маленький клочок бумаги. Он присел тут же на колоду и несколько минут смотрел на розовые облака бессмысленным, невидящим взглядом. Только теперь осознал старый агроном, как истомило его ожидание. Сейчас все решится. Сейчас решится: или он опять будет слоняться по улицам без дела, останавливаясь поболтать со знакомыми, или…

Он отогнул край заклеенной телеграммы и заглянул внутрь. Потом сразу развернул бумажку. Народный комиссар земледелия вызывал агронома Гегелия в Тбилиси.

Вечером Ладо уже сидел в темном уголке жесткого вагона и под стук колес предавался воскресшим мечтам своей юности. Через две недели агроном Владимир Захарьевич Гегелия был назначен заведующим Наэкларской опытной станцией.

К этому-то человеку и ехал сейчас Тарасий Хазарадзе, чтобы закрепить за артелью «Заря Колхиды» одно место на курсах трактористов.

Перед зелеными воротами Тарасий соскочил с лошади, привязал ее к одному из кольев изгороди и обвел взглядом широкий полукруг наэкларских холмов. Он и не думал, что чайные и мандариновые плантации так красивы. Кусты, высаженные правильными рядами, были все одинаково подстрижены. Именно это единообразие и придавало всей местности неожиданное, особенное очарование. Какой-то большой, полный внутреннего смысла порядок чувствовался здесь в природе.

В глубине оливковой рощи показался белобородый старик в соломенной шляпе, с садовыми ножницами в руках. Он шел стремительным, легким шагом, почти бежал. Иногда останавливался около какого-нибудь куста: щелкали ножницы, падала на землю срезанная ветка, и старик шагал дальше. Неужели это тот самый дряхлый старец, которого Тарасий не так давно повстречал на стоянке дилижансов? Походка, движения, даже щелканье ножниц были полны молодого задора. Широкополая соломенная шляпа сидела на голове Ладо как-то особенно изящно и молодцевато, словно он сегодня очень хотел кому-то понравиться. Неужели это Ладо Гегелия? — удивился про себя Тарасий, и даже когда старый агроном пожал ему руку и расцеловал его, он с большим трудом поверил, что этот подвижной, как ртуть, человек — давний знакомец его «Чай-Рами».

Вместо провалившихся восковых щек, вместо дряблых мешков под глазами и глубоких морщин — гладкое румяное лицо. Но более всего поразили Тарасия глаза старика. В них плясали такие лукавые огоньки, что невольно казалось — этот пожилой почтенный человек сейчас подкрадется к вам и выкинет какую-нибудь веселую мальчишескую шутку.

— Каким ветром занесло тебя к нам, мой милый Тарасий? Хоть и далеко, а все-таки разыскал меня! Ну — как живешь? Как мой крестник? — сыпал вопросами обрадованный старик, тиская Тарасия в объятиях.

Наконец, когда улеглась первая радость встречи и он успокоился, оба уселись на зеленой лужайке.

— Честное слово, я не узнал бы тебя, если бы встретил где-нибудь на улице! — сказал Тарасий.

— Дорогой мой! Я и сам себя не узнаю! Мне уже казалось, что моя песенка спета, а судьба, видишь, решила, что я еще могу на что-то пригодиться.

— Судьба? Или наша партия? — улыбнулся Тарасий.

— Ваша партия, Тарасий! Наша партия, — несмело добавил старик, взглянув на гостя с виноватой улыбкой.

Он встал и показал рукой на бархатисто-зеленые склоны:

— Люди, которые превратили эти пустынные косогоры в цветущий сад, — мои товарищи. Вся моя жизнь била отдана этим кустам. Я мечтал о таких плантациях! Сейчас, когда я прохожу по наэкларским холмам, мне кажется, что я во второй раз родился.

— У вас здесь очень красиво!

— Погоди еще немного, дорогой мой Тарасий, и ты увидишь — вокруг твоего села холмы будут такими же! Я читал в газете, что вы организовали сельскохозяйственную артель?

— Да, решили хозяйствовать сообща. Сам народ решил.

— Прекрасно! Нам теперь предстоит выращивать новые культуры, а с ними крестьянину-единоличнику не справиться. Пусть ваша «Заря» первой и начинает.

— Нам нужна твоя помощь, Ладо. За этим я и приехал.

Старый агроном внимательно выслушал гостя.

— Только смотри подбери хорошего парня, — сказал он, узнав, в чем дело. — Нужно, чтобы он и трактором овладел, и полюбил мои саженцы.

Позавтракав на скорую руку, гость и хозяин отправились осматривать плантации. С Тарасия градом катил пот — столько ему пришлось бегать по склонам и по пригоркам, следуя за неугомонным стариком.

Тарасий возвращался домой, очень довольный поездкой. Старый агроном заразил его своим радостным настроением. Тарасий чувствовал прилив бодрости и сил, ему хотелось поскорее взяться за самые большие, самые трудные дела. «Как хорошо, что старый агроном пришел к нам!» — думал Тарасий, вспоминая его виноватую улыбку и его негромкие, но очень правдивые, честные слова. Подъехав к маглакским духанам, Тарасий встретил знакомых, на радостях поставил им угощение и сам с удовольствием выпил.

Был тихий, солнечный осенний день. Тарасий ехал, отпустив поводья, и сладко подремывал в седле. Сонные, приятные мысли смутно роились в его голове. «Завтра же нужно отправить человека на курсы трактористов. А кого послать? Гигуцу Уклеба или… Меки? Конечно, Меки! Второго такого работяги нет в «Заре Колхиды».

У переправы, о чем-то оживленно разговаривая, сидели женщины из артели, но, увидев председателя, сразу замолчали и начали умываться в реке.

«Ушли с работы, не под силу им. — подумал Тарасий. — Что ж, они правы. Не женское дело корчевать чертовы заросли». Выпрямившись в седле, чтобы не заметили, что он навеселе, Тарасий поздоровался с хмуро молчавшими женщинами.

— Здравствуй, — холодно и неохотно ответили те.

— Что — устали, работницы?

Никто не отозвался.

Тарасий хрипло усмехнулся:

— Чего ж молчите? Обиделись, что ль? За что?

— За то, что кое-кто на боку полеживает, пока мы тут надрываемся! — ответила жена Георгия Джишкариани Маринэ. — С сегодняшнего дня ноги нашей на Чиоре не будет!

— Это почему же?

— Мы себе все руки в этих зарослях изодрали, скотину и детей оставили без присмотра. А некоторые барыни сидят себе дома да охают, будто больные!

— Значит, из-за этого вы и бросили работу? Скажите мне, кто сегодня не вышел?

— Кто? Жена твоя не вышла — вот кто! Нашлась барыня! Чем это она лучше нас, а? — не повышая голоса, сказала Теона.

— Сравнила! Да она ж председательша! — язвительно отозвалась жена Джишкариани. — Чего это она станет тут вместе с нами надрываться?

Кровь бросилась Тарасию в лицо:

— Маринэ! Ольга и Теона не знают, что моя жена больна. Но ведь ты-то каждый день видишь ее и хорошо знаешь, что бедная женщина еле ноги волочит.