Василий Кондрашов - Небо выбирает нас

— Ну и сказал! — не согласился один из парней. — Когда льды, нужно на большой скорости. Чтобы с ходу таранить!

— Слепота! — снисходительно ответил ему высокий и передразнил: — «На большой скорости»! Так и корабль потопить можно! Спички!

Низкорослый паренек суетливо достал коробок и чиркнул спичкой, осветив посиневшее от холода, в крупных конопушках лицо.

— А я так, братва, думаю, — глубоко втягивая папиросный дым, продолжал высокий, — пусто мы живем, небо коптим…

— Брось загибать!..

— Помолчи, салага, когда старшие говорят! Скоро по два десятка стукнет, а в мыслях полторы песни про девок да где бы рублевку прихватить. Тупари — во-о! — И с силой постучал кулаком по лбу.

— Это, по-твоему, я тупарь? — возмутился низкорослый. — Если я восемь кончил и бросил, то тупарь, да? Я зубрилкой не был!

— Хватит пылить! Ты мне свои умственные способности не расписывай, — с издевкой проговорил высокий. — Ими, браток, в деле ковырять надо. Вон с дружком сегодня, — кивком головы указал он на молчавшего до сих пор коренастого парнишку, — зашли к тетке моей на чаек, а она в слезы: «Исправь, говорит, племяш, телевизор, третью неделю жду мастера!» Ну а я в нем ни бум-бум. Дружок исправил. Голова!

— Ладно тебе, — смутился Голова.

— А мне летом по области побродить хочется, — размечтался парнишка, сидевший на ящике рядом с Петькой. — Не одному, конечно. Одному скучно. Махнуть бы группой, по лесам, по оврагам полазить… Красота.

— Махни — кто тебе мешает, — ответил ему низкорослый. — Только справками запасись, чтобы милиция за бродягу не посчитала. Она ведь чуть что — за шкирку и в детскую комнату.

— У меня дело есть, ребята, — вдруг сообщил Петька.

— Воровать не пойдем, — сразу же отрезал высокий и исподлобья посмотрел на Петьку. — А что за дело?

Петька помедлил, как бы раздумывая: говорить или не говорить о деле, сознавая, что своим молчанием разжигает любопытство парней.

— Милиция заинтересуется? — спросил кто-то.

— Да как сказать, — помялся Петька, — пожалуй, могут. Я одним чистоплюям предложил это дело. Что ты, мама моя!..

— Перетрусили?

— Не тяни резину — говори! — нетерпеливо потребовал высокий.

Остальные ребята поплотней сгрудились полукругом вокруг Петьки и тоже ждали.

— Старый заброшенный пруд у нас есть. В рабочем поселке на станции я живу. Так вот надо плотину у него раскопать и спустить воду.

— Это зачем? — спросил высокий.

— Один знакомый дед-фронтовик рассказывал: туда во время войны самолет наш упал. Достать бы… Дед говорит, летчик не выпрыгнул.

Некоторое время вокруг Петьки слышалось одно лишь взволнованное дыхание. Каждый, наверное, взвешивал: стоит или не стоит идти разрушать плотину и что можно «схлопотать» за это дело. Может, кто-то думал о том неизвестном летчике, который защищал их город и безвестно погиб. Лежит, возможно, под слоем ила забытый, непохороненный, а где-то родственники вспоминают о нем как о без вести пропавшем.

— А если врешь?

— Что ж, я тебе справку с печатью представлю? — обиделся Петька.

— Так, говоришь, чистоплюи отказались? — спросил высокий.

— Чего повторять…

— А мы какие?

— Вы — не знаю. Меня, по некоторым данным, в поселке в пример не ставят.

— А лихо бы! — загоревшись Петькиной идеей, проговорил низкорослый. — Такой бы водопадик устроили!

— Тебе все водопадики, — презрительно отозвался высокий и выругался: — Чума болотная! — И снова обратился к Петьке: — А что там за плотиной?

— Колодцы на частных огородах.

— Затопим, — решительно заявил высокий. — Частная собственность нас не волнует. А еще что?

— Мосток деревянный…

— Пусть плывет! На станции дров много — новый сделают.

— Больше ничего. Дома старые там посносили. Все голо. Слышал, стадион хотят строить.

— Я готов хоть сегодня копать! — воскликнул Голова.

— Можно и сегодня водопадик устроить.

— Как я понял из нашего экстренного заседания, против никого нет, — подытожил высокий и посмотрел на Петьку. — Как видишь, мои ребята готовы ломать твою плотину в срочном порядке. Инструментом обеспечишь?

— Заготовил.

— За мной! — Высокий поднялся с ящика. — Автобуса мы не дождемся до утра. На станцию пойдем пешими.

— А почему пешими? — возразил один из парней. — Выйдем на улицу и попросим шофера любого грузовика подбросить до станции. Что ему стоит семь-восемь километров!

— Идея!

Наперебой обсуждая различные варианты разрушения плотины, ребята кучно двинулись на проезжую часть улицы, где еще изредка проезжали запоздалые машины. Кто-то предлагал отложить дело на следующую ночь, но его тут же дружно заставили сдаться. А низкорослый, сомневаясь, что они смогут прокопать плотину за одну ночь, предложил «увести» со стройплощадки бульдозер. Но его подняли на смех: во-первых, это пахнет воровством, а во-вторых, никто не умеет водить трактор, тем более с огромным ножом впереди. Низкорослый не стал защищать свою «идею», но дипломатично отстал ото всех на несколько шагов и сделал вид, что увлечен резьбой по дереву, строгая перочинным ножом срезанную с дерева ветку.

Первую же встретившуюся машину атаковали всей компанией, с криком и шумом кинулись чуть ли не под колеса. Испуганный шофер бросил грузовик на тротуар, едва не врезавшись в дерево, и, отчаянно сигналя, на полном ходу скрылся за поворотом.

— Ошалел, — усмехнулся высокий. — Теперь до самого гаража на четвертой будет шпарить.

— Ошалеешь тут! Вон как набросились! А надо голосовать. Поняли?

Попробовали голосовать. Три машины встретили с поднятыми руками, и все три, не снижая скорости, проскочили мимо.

— А эти что? Тоже ошалели? — подковырнул низкорослый своего вожака.

— Этим до нас дела нет. Все в подъезд! По свистку ко мне. А ты, Музыкант, останься, — сказал Петьке высокий. — Крючком будешь.

— Ха, — усмехнулся Петька. — Крючком!.. Говори, что надумал. Вслепую не люблю.

— Все будет в порядке. Садись на дорогу. Да не так, не на корточки! Во-от!

— А дальше что?

— А дальше сиди. Я тебе буду скучные анекдоты травить.

— Валяй. Я тебя понял. Но анекдотики повеселей.

На перекрестке показался маленький служебный автобус. Его желтые габаритные огоньки быстро приближались к двум парням на дороге.

— Ложись! — отрывисто приказал высокий и тут же ухватил упавшего навзничь Петьку за кисти рук. — Закрой глаза и не шевелись! — И стал неумело делать искусственное дыхание, размышляя вслух: — Если на такой крючок не поймается, то уж точно — сволочь.

Высокий, как ни хотелось, не смотрел в сторону приближающегося автобуса, только проворней заработал Петькиными руками, будто на него налетела мошкара.

— Да не лупи ты в подбородок!