Василий Кондрашов - Небо выбирает нас

Уже сквозь дрему Можеров подумал, как бы сегодня вечером сходить к Климачову, посмотреть, как он там обживается, «во дворце для малосемейных», заодно и узнать, когда он собирается пригласить жену на новое местожительство. А может быть, он ее уже вызвал?

Как считал Можеров, он неплохо подремал, пока его не разбудил техник самолета и не сообщил о полковом построении.

«Ого! — присвистнул он, глянув на часы. — Пятьдесят минут чистого времени! Жаль, что за счет полетов. Любопытно, какой новостью обрадуют на построении?»

Но радовать их не спешили, хотя полк вот уже несколько минут стоял по команде «вольно». По строю перекатывался сдержанный говорок, кое-кто даже пытался закурить, но на все это начальник штаба — основной блюститель порядка и дисциплины — совершенно не обращал внимания. Диво — и только!

Но когда на правом фланге кто-то крикнул «е-едут!», начальник штаба встрепенулся, одернул тужурку и спешно подал не совсем уставную команду «подровняться!», а сам повернул голову вправо. Повернули, уже не по команде, и все остальные в строю: если уж чего-то ждать — так только с той стороны, куда в данный момент смотрят командиры. Именно оттуда и появились две черные «Волги». Они затормозили в двух десятках метров от правого фланга. Из ближней машины вышли генерал-майор и с ним два полковника. Многие узнали в генерале заместителя командующего ВВС округа. А вот из второй «Волги»… и Можеров едва не сдвинул по привычке фуражку на лоб: вышли иностранные офицеры, а с ними пехотный генерал. В строю зашептались.

— Французы!

— Да нет, поляки.

— Ты что — не выспался? Француза от поляка не отличишь?

После доклада заместителю командующего командир полка о чем-то переговорил с ним, затем обратился к летчикам:

— Товарищи офицеры! Французские летчики, приехавшие в нашу страну с дружеским визитом, попросили разрешить им посмотреть пилотаж одного из наших летчиков. Полковник ВВС Франции просил также, чтобы ему позволили самому выбрать летчика для показательного полета, который предстоит выполнить кому-то из вас. — Командир полка с надеждой посмотрел на офицеров.

И вот гость направился вдоль строя. Он с интересом вглядывался в незнакомые лица советских летчиков. Кто они? Что за люди?

Можеров ревностно следил за продвижением полковника, хотел, чтобы тот хотя бы дошел до него, а там видно будет…

Вот он уже совсем близко, тонкогубый, темноволосый и, кажется, очень уверенный в себе.

«Ведь пройдет! Как пить дать — пройдет».

И когда полковник оказался около Можерова, тот не выдержал и ткнул себя указательным пальцем в грудь:

— Меня…

Полковник понимающе улыбнулся, посмотрел на левый фланг, куда еще не успел дойти, затем снова на Можерова, как бы все еще обдумывая, не ошибается ли в выборе: ему нужен среднего класса летчик. Этот тяжеловес, конечно, может подойти, у таких обычно замедленная реакция, слишком замедленная для летчиков истребительной авиации. И если он действительно окажется прав, то русским можно посочувствовать в неумении отбирать в мирное время кандидатов для полетов на современном истребителе.

Можеров торжествовал! Полковник ВВС Франции, подойдя к замкомандующего, чуть заметным кивком головы показал на него.

К Можерову подошел командир полка. По его удовлетворенному лицу было видно, что выбором французов он доволен.

— Лететь придется тебе, — сказал полковник и добавил: — Надеюсь, лишний раз не стоит напоминать. Слетать отлично — твой долг. Пилотаж будешь выполнять над аэродромом. Высший, по заданию на сегодня, исключая сложный. Всем полком за тебя переживать будем. Как, тебя не окрестили еще твои друзья Кабусом?

— Окрестили…

— Ну давай, Кабус, садись в кабину!

В горделивом одиночества взмыл в небо истребитель лейтенанта Можерова. Сверкающей серебристой стрелой он закрутил в чистой синеве крутую восходящую спираль, и летчики неотрывно смотрели на него, пока не ослепило солнце. Некоторые заворчали:

— Напрасно он так затянул с набором высоты. Свечой бы в зенит — и знай наших!

— Его не тянет свечой. Говорят, он любит в наборе высоты «посмотреть на все вокруг, а то потом будет некогда».

— Выбрал бы француз старичка, он бы показал ему класс!

— Кто-нибудь видит Можерова?

— Ослепнуть можно! Куда ж так высоко? И от аэродрома удалился. Скрывается с глаз заграничного командования!

— Да вон же он! В пике вошел!..

Климачов тоже заметил пикирующий на посадочную полосу истребитель. И когда казалось, что летчику уже не справиться с неудержимым тяготением земли и нарастающей с каждой секундой скоростью, истребитель выровнял полет. Он белой молнией перечеркнул небо, взметнулся вверх, унося за собой раздирающий уши грохот реактивного двигателя.

«На мертвую петлю пошел», — предположил Климачов.

Но истребитель Можерова в верхней точке петли неожиданно вышел в горизонтальный полет, повернулся вокруг продольной оси, кабиной к небу, и тут же снова устремился вверх, быстро уменьшаясь в размерах.

«Полупетля, — отметил Климачов. — Неужели двойную полупетлю надумал? Это же немыслимо!»

Полупетля — привычная фигура высшего пилотажа для летчика, и выполняют они ее довольно охотно. Но не каждый летчик способен выполнить двойную полупетлю. Для этого надо обладать не только тонкой координацией управления и необыкновенным чувством пилотируемого истребителя, но и завидной силой и выносливостью. При выполнении первой полупетли ошибки летчика почти не представляют опасности, но когда летчик сразу же после первой полупетли идет на вторую, цена ошибок возрастает. Любая из них может привести к штопору, из которого современный истребитель выводить сложно. И, возможно, поэтому эта фигура высшего пилотажа не является обязательной даже для опытных летчиков.

— Крепко загнул! — похвалил кто-то восторженно.

Климачов посмотрел на французских летчиков: а что они думают по этому поводу?

Но по каменно-непроницаемым лицам французов невозможно было определить, разделяют ли они восторг однополчан Можерова, или могут выполнять эту фигуру гораздо лучше.

«Может, что не так сделано?» — с тревогой подумал Климачов и посмотрел на командира полка, руководившего полетом. Рука опущена, спокойный, возможно внешне. Значит, не так уж и плохо у Можерова с двойной полупетлей. Только он напрасно с нее начал. После такой фигуры разные там «бочки», мертвые петли вряд ли вызовут у французов хотя бы малейшие признаки удивления.

Но затем полет Можерова стал не совсем понятен тем, кто остался на земле. Вместо того чтобы выполнять мертвые петли и другие фигуры высшего пилотажа, истребитель по крутой нисходящей спирали стал быстро терять высоту. Многим показалось, что пилот готовится на посадку. Неужели что-то случилось с самолетом? Или нервы не выдержали? Ведь Можеров не выполнил и половины задания.