Василий Кондрашов - Небо выбирает нас

— Лена! — тихо сорвалось с губ Климачова. Но это была не она, конечно, только очень похожа.

Когда артисты усаживались в машину, Климачов, спохватившись, крикнул вдогонку:

— Школа какая?

— Втора-ая!

Кто-то насмешливо добавил: «полусредняя».

— Как Золушку звать?

— Валя!..

Климачов подошел к железным воротам и прислонился спиной к прохладным прутьям. В воздухе таяла пыль от машины, увезшей девчонку с грустными глазами Золушки. Он старался не думать о ней, но мысли шарахались то к Лене, то к незнакомой девчонке.

— ЧП, Витька.

— Не понял?

— Концерт твой… самодеятельность. Девчонка там выступала. Понимаешь, душу перевернула…

— Что я говорил? Хороши девчата?

— Не то, Витька. Она мне Леной почудилась.

— А не преувеличиваешь? — усомнился Можеров, но по виду Климачова понял, что тот не шутит. — Рискни познакомиться. Может, и к лучшему.

На другое утро, сразу же после завтрака, Климачов взял увольнение в город, чтобы разыскать Валю. Оказалось, что вторая школа находится в рабочем поселке в семи километрах от города. Ехать туда пришлось на автобусе. Возле невысокого заборчика под зеленым навесом яблонь он заметил сидевшего на скамье парнишку с гремевшим на всю улицу транзистором.

— Привет! Ты не во второй школе учишься?

— В ней. А что?

— Вчера приезжали к нам ваши артисты. Со спектаклем «Золушка».

— Ну и что?

— Как что? Иду вот мимо, смотрю — не ты ли принца играл?

— Обознался, — огорчился парнишка и отвернулся, — нашел артиста!

— С такой красивой девушкой и я бы принца сыграл.

— С Валькой Лучановой? Ха-ха! Она не каждого в принцы возьмет!

— Меня возьмет!

— Попробуй! — усмехнулся любитель транзистора и пренебрежительно закинул ногу на ногу.

— Она в школе?

— Сегодня воскресенье. Значит, ее нет, она по выходным к матери в Ольховку уезжает. Восемнадцать километров отсюда, — парнишка указал в сторону леса, уходящего к горизонту. — Утром и вечером туда автобус ходит. А днем на попутке можно добраться.

— И все-то ты знаешь, принц. Ну гуляй. — Климачов направился на указанную дорогу в Ольховку. Через несколько минут он сидел рядом с водителем лесовоза и отсчитывал первые километры пути. Чем дальше ехали, тем тревожней становилось на душе: увольнительная записка запрещала выезд за пределы города. Почему он гонится за этой девушкой? Похожа? А сколько их, похожих! И может, так же похоже они забывают своих друзей. Уходят от них, не сказав ни слова…

— Дружище, приехали, — услужливо открыл дверцу шофер. — Видите дорогу налево? По ней до Ольховки два километра.

Сошел на обочину, огляделся. По сторонам дороги на Ольховку сплошной стеной лес. Дорога так узка, что деревья ближе к вершинам схлестнулись ветками и образовали зеленую крышу. Через нее желтыми лентами струились на землю солнечные лучи.

Дорога спустилась в овраг, сырой и мрачный, выбралась наверх и неожиданно вырвалась к маленькому поселку. На единственной улице играли дети. Климачов постоял, неторопливо разглядывая дома, потом прошелся по улице. Прогулка не дала никаких результатов, лишь привлекла любопытных.

И он решился. Подошел к ближайшему дому, где на крылечке стояла пожилая женщина. В этот момент открылась дверь и вышла Валя. Климачов замер. Женщина и Валя вопросительно смотрели на него и ждали, что он скажет.

— Ходил вот… по лесу, — невнятно пробормотал он, — водички бы… — Как предательски ломается голос от волнения! — Что за поселок?

— Ольховка, — ответила женщина.

— Вас Валей звать? — обратился Климачов к девушке, почему-то опустив глаза.

— Тогда я вас знаю, — сказал Климачов.

— А я впервые вижу.

— Помните концерт в училище? Вы играли Золушку. Хороший был спектакль.

Разговаривая, они не заметили, что надвигается гроза. Грянул гром, вихрем налетел ветер, и первые капли дождя взбили пыль на дороге.

— Да вы проходите в комнату, проходите! — пригласила женщина. — Чего под дождем мокнуть!

В доме оказались две небольшие комнаты. В первой — железная кровать с ковриком на стене, на котором висело старое охотничье ружье. У стены кухонный стол и два стула. На стене небольшая книжная полка. Во второй комнате просматривался стол под вышитой белой скатертью, на нем в стеклянной банке большой букет цветов.

— Вы разыскивали меня? Только не лгите. И как же это вам удалось? — спросила Валя.

— Когда-то был следопытом в школе, — пошутил Климачов.

— И не побоялись заблудиться?

— Нет, мне лес не страшен, а в город всего одна дорога. — Климачов украдкой наблюдал за Валей, убиравшей со стола книги на полку. При этом неловким движением Валя опрокинула флакон духов, стоявший на полке, поспешно подняла его, поставила на место и смущенно взглянула на Климачова. Встретившись взглядами, оба улыбнулись, и Климачову стало просто и легко в этой комнате и не захотелось уходить.

— Можно еще приехать к вам?

— Как хотите, — неопределенно ответила Валя.

— Дорога в город одна, одна и в Ольховку. До свиданья! — попрощался Климачов и вышел, унося с собой легкое радостное ощущение от этой встречи.

Темнело. Сквозь частую паутину дождя смутно вырисовывался лес. По улице бежали пенистые ручьи и волокли с собой мусор. Поначалу он старался обходить лужи, но потом плюнул на все и пошел напрямую.

Когда вышел на дорогу, было уже совсем темно. Несколько минут прождал попутную машину и, уже не надеясь на нее, двинулся почти бегом. Девять вечера. В пол-одиннадцатого начнется вечерняя поверка. Командир взвода — сухарь, он не простит и минуты опоздания, а если он сегодня опоздает, ему не дадут увольнения в следующий выходной.

Когда маленькая стрелка остановилась на полпути к одиннадцати, Климачов от досады и бессилия в борьбе со временем и расстоянием остановился. Вот она, окраина города. Рукой подать до училища! Дождь почти прекратился. Климачов подошел к автобусной остановке, но, когда подъехал автобус, сесть не решился и поспешно отступил в темноту, подальше от света из окон: сапоги и мундир запачканы грязью, в таком виде в автобусе не покажешься.

Глухими улицами и переулками добирался Климачов до училища. Знакомый курсант на проходной оглядел его с ног до головы, удивленно присвистнул, но пропустил. Климачов, крадучись прошел к дверям казармы и слегка потянул ручку на себя.

Кроме дневального, сначала он никого не заметил и хотел открыть дверь, как вдруг появился командир взвода.

«Дожидаешься? Жди — может, надоест!» Климачов зашел с тыльной стороны казармы, набрал пригоршню мелких камешков и по одному стал бросать в окно второго этажа, пока оно не раскрылось.

— Это ты, Иван? — послышался сонный голос Можерова.

— Кто ж еще…