Василий Кондрашов - Небо выбирает нас

— С каких это пор, любопытно узнать?

— Как выяснил, что вы жена командира. Я всех жен командиров люблю! Почему? Об этом скажу без свидетелей. Ого, сколько вас! — воскликнул Можеров, оглянувшись на подошедших участников художественной самодеятельности, затем широко расставил руки, словно пытаясь обнять всех. — Берите меня, девчата, кто справа, кто слева! Не то запла́чу!

— С Соней разрыдайся! — намекнул кто-то. Видимо, его встреча с Соней при свечах не осталась не замеченной в гарнизоне. Соня напряженно посмотрела на Можерова: что-то он ответит?

— А по какому поводу рыдать мне с Соней? — с бесхитростной улыбкой ответил Можеров. — У нас не то настроение. Соня, у тебя остался грушевый сок? — заговорщицки подмигнув, спросил он.

— Остался…

— Прекрасно! Ровно через неделю я принесу к нему что-нибудь покрепче и мы вдвоем отметим твой день рождения. Будем петь, плясать, а за окном пусть рыдают. Согласна?

— Там видно будет, — неопределенно ответила Соня и благодарно посмотрела на Можерова, стараясь понять, шутит он или говорит правду. Неужели он не из простого любопытства спрашивал ее на днях, когда она будет отмечать свой день рождения? Кажется, он действительно не шутит.

— Климачов, возьми меня в свою компанию, — попросил Можеров. — Народ у вас в самодеятельности веселый, все парочками. Меня это устраивает.

— Тебя, конечно, устроит, да нас не очень, — ответил Климачов, — тяжеловат для танцора, за музыкой не угонишься.

— Не гожусь, значит.

— Потом поговорим, Виктор, сейчас некогда, с репетицией затянули, — попытался отговориться Климачов. — Начинаем! Баянист, музыку!

Когда круг танцоров разомкнулся и Климачов выпрыгнул на середину для сольного танца, Можеров не удержался, шагнул за ним, да еще ногой притопнул.

И разгулялась пляска! Совсем не так пошла, как думалось! Лена, улыбаясь, отступила к занавесу и с восторгом смотрела, как со случайным выходом Можерова по-иному закрутился русский перепляс.

— Вели-колепно! — с трудом выдохнул Климачов, выписывая по кругу присядку с разворотом. И вдруг остановился, словно ударился обо что-то. Галлюцинация? На краю сцены стояли рядом две улыбающиеся женщины, очень похожие друг на друга. Он бы еще поверил, что ему почудилось, но возле одной из них стоял чемодан…

— Валя!

Все еще не до конца поверив в появление жены, Климачов ощутил вдруг радостное волнение. И это чувство стало для него как открытие.

Лена с немым удивлением смотрела то на Климачова, то на незнакомую женщину и наконец поняла.

— Жена приехала? — Лена усмехнулась и обратилась к Вале: — Надолго к нам?

— Навсегда, — с некоторым удивлением ответила Валентина.

— Вы уверены в этом?.. — Лена хотела что-то еще сказать, но запнулась и, бросив: — Простите!.. — поспешно отошла. Климачов оторопело смотрел ей вслед, потом молча взял чемодан жены и, не сказав ни слова, пошел к выходу.

На улице стояла удивительная вечерняя тишина, и, наверно, поэтому так отчетливо продолжал звучать в ушах взволнованный голос Лены: «Вы уверены в этом?..»

— Кто эта женщина? — после недолгого молчания спросила Валя. Климачов уловил в ее дрогнувшем голосе тревогу.

— А что?

— Да так. Злая какая-то, недобрая.

— Не злая она, — вырвалось у Климачова.

Валя остановилась.

— Ты давно ее знаешь?

— Мы из одного села. — Иван поставил чемодан. Он понимал, что поступает жестоко, омрачая эту минуту встречи, но и молчать не мог, разговор застал его врасплох.

— И ты… Как ты к ней относишься?

— Мы были друзьями… — неуверенно начал Климачов. Ему показалось, что Валя сейчас заплачет, и он с наигранной веселостью закончил: — Разве ты не видишь, как я рад твоему приезду?!

Калинкин шел к своему истребителю мрачный, тщетно пытаясь отогнать невеселые мысли. Уж лучше бы ему не заглядывать вчера в клуб!

Возле домика, где летчики проходили предполетный медицинский осмотр и подгоняли противоперегрузочные костюмы, Калинкина встретил майор медицинской службы Иванитский.

— Вид у вас… Не больны? — спросил он, пристально всматриваясь в необычно бледное лицо капитана, и предложил зайти для повторного осмотра.

— Меня же осматривали, — запротестовал было Калинкин.

— Ничего страшного, еще посмотрим, — успокоил Иванитский, — разденьтесь по пояс.

Иванитский несколько раз придирчиво измерил давление крови, долго прослушивал и простукивал грудь, считал пульс, кося взглядом на секундомер, пока наконец с неудовольствием и сомнением не заключил:

— М-да… по объективным данным со здоровьем порядок. Спали хорошо?

— Семь часов без перерыва лежал, — неопределенно ответил Калинкин, радуясь, что все же сумел вырваться из чутких медицинских рук.

— А вам не мешало бы и восемь, — сурово заметил Иванитский и заглянул в плановую таблицу полетов, уточнив у Калинкина: — На разведку летите?

— На разведку.

— Один?

— В паре с Климачовым. На малой высоте… Так что кислорода больше чем достаточно.

— Так-так, — все еще раздумывая разрешить или запретить вылет Калинкину, проговорил Иванитский. — В случае малейшего ухудшения самочувствия прошу немедленно возвращаться.

Перед полковым построением Калинкин подошел к Климачову и, с трудом скрывая раздражение, поздоровался.

— По заданию все ясно? — спросил он, глядя прямо в глаза Климачову. Тот не выдержал взгляда и отвернулся.

«Выходит, глубоко вспахано, — все больше озлобляясь, подумал Калинкин. — Этот, если прав, морду не отворотит!..»

— Повторяю, — Калинкин раскрыл полетную карту, — на участке Снежное ущелье — Черные скалы предполагается базирование ракет. Наша задача — обнаружить их.

— Понял.

Через полчаса пара истребителей, оторвавшись от аэродрома, стремительно набирала скорость. Под крыльями самолетов лениво покачивалась степь. Из-за огромной скорости она виделась буро-зеленой и почти идеально ровной, как аэродром. Впереди по курсу надвигались невысокие торы. Где-то там, в долине заплутавшейся в горах речки, и притаились ракеты. Калинкин до рези в глазах всматривался в гористую местность и изредка бросал взгляд на ведомого. Тот уверенно держался в строю. Лысые вершины, казалось, сами торопливо бежали навстречу истребителям. Калинкин заметил блеснувшую в лучах солнца речку и подправил курс.

— Я — восемь шестнадцатый! Впереди справа речка! — услышал Калинкин доклад ведомого.

— Вижу.

Пара истребителей низко стелилась над горами, едва не касаясь вершин. По узкой долине речки петляла дорога. Сосредоточенный взгляд Калинкина останавливался то на приборах, то на земле, то на ведомом. Рядом с дорогой он заметил бледно-серые продолговатые пятна. Что это? Может быть, стартовые площадки для ракет или выступившая соль? Лишь на долю секунды мелькнула плохо замаскированная серебристая сигара ракеты.