Александр Апасов - Разгуляй

Старик мерным голосом, словно былинник, вел свои сказания. И в этих немногословных и бесхитростных историях сквозь, казалось бы, непроницаемую пелену времени явственно проступали самобытные человеческие характеры — то милосердные и смиренные, то крутые и непреклонные…

— Преподобный Тит был пресвитером обители. Весьма поучителен в его жизни такой случай. Он жил в большой дружбе с дьяконом печерским Еваргием. Но по козням исконного врага мира и любви — дьявола — дружба эта порвалась и сделалась между ними лютая вражда… Случилось, что Тит тяжко заболел и, готовясь к смерти, пожелал просить прощения у Еваргия. Но тот и слушать не хотел. Братия насильно привели его к постели умирающего Тита. Со слезами просил он прощения у Еваргия, но непреклонный дьякон заявил, что не простит Тита ни в настоящей жизни, ни в будущей. И что же произошло? Еваргий, как видел Тит, был поражен копьем и пал мертвый. Самого же Тита ангел взял за руку и поднял с постели совершенно здоровым. После чудесного исцеления Тит удвоил свои подвиги и сам получил дар исцеления.

У саркофага, над которым белела пояснительная надпись, остановилась группа экскурсантов.

— Преподобный Нестор — летописец российский. О нем вы, верно, и без меня знаете, — походя заметил старик.

— А он имел какой-нибудь духовный сан? — полюбопытствовала Зоя.

— Он был дьяконом… А рядом с ним мощи преподобного Сильвестра — вначале инока печерского, а впоследствии игумена Михайловского Выдубицкого монастыря. Он продолжил летопись Нестора.

— Скажите, а есть среди печерских святых живописцы? — снова спросила Зоя.

— Вон, у изгиба пещеры, мощи преподобного Алипия-иконописца. Он учился у греческих мастеров, украшавших печерскую церковь при князе Всеволоде Ярославиче. По окончании работ был пострижен в иноки. Живя в обители, он писал иконы для игумена и братии и ничего не брал за свой труд. Днем работал, а ночью молился и пел псалмы. За такую добрую и благочестивую жизнь был рукоположен в священники и удостоен дара чудотворения. Однажды некто заказал ему икону Успения. Алипий заболел, а между тем приближался праздник. Заказавший был огорчен и раздосадован. Но накануне Успения ангел в виде юноши пришел в келью к Алипию и написал икону. Утром заказчик, к великой радости, получил ее. Скончался Алипий почти одновременно с Нестором в 1114 году. И посмотрите, — указал старик на застекленное окошко саркофага, — правая рука его сложена троеперстно, как на молитве. Урок нашим старообрядцам! — твердо заключил он.

— Скажите, пожалуйста, — обратилась Зоя к старику, — а известны ли какие-нибудь иконы, написанные Алипием?

— Одно из лучших его творений — чудотворная Свенско-Печерская икона Божией Матери. На ней Царица Небесная изображена сидящей на престоле. На коленях у нее благословляющий Богомладенец, а справа и слева предстоят перед ней преподобные Антоний и Феодосии Печерские.

— А где находится эта икона? — спросил я.

— Изначально она пребывала в Киево-Печерской обители и прославилась многими чудесными знамениями. Но в 1288 году ослепший князь черниговский Роман Михайлович, будучи в Брянске, услышал о чудотворной иконе и послал в монастырь прошение отпустить к нему святыню для исцеления. Икону в сопровождении священника отправили по Десне и далее по Свене. Ночью путники пристали к берегу. Наутро, проснувшись, не нашли в лодке иконы, а увидели ее на взгорке в ветвях дуба. Весть об этом дошла до князя Романа, и он, придя к иконе, дал обет построить монастырь и выделить ему столько земли, сколько он увидит с горы. После молитвы князь стал прозревать. Сначала он увидел тропинку, затем близкие предметы и, наконец, всю окрестность. Перед иконой отслужили молебен и заложили храм. Дерево, на котором обрели икону, срубили и изготовили из него доски для новых икон. Тогда же, в мае, было установлено в ее честь празднество. Икона прославилась исцелением слепых, бесноватых, заступничеством от врагов. В 1815 году в благодарность за избавление Брянска от наполеоновского нашествия было установлено дополнительное празднество семнадцатого августа, в день памяти преподобного Алипия.

Мы подошли поближе к саркофагу. На иссохшей правой руке Алипия действительно были сложены три первых пальца. Может, это был «урок старообрядцам», а может, перед смертью художник представил себе, что он сжимает живописную кисть и пишет свой последний и самый чудесный образ.

— А вот и сам Никон — игумен Киево-Печерский, постригший Алипия. Он пришел к Антонию, уже будучи иноком и священником… Князь Изяслав разгневался на него за то, что вопреки княжеской воле он постриг его любимцев бояр Варлаама и Ефрема — впоследствии епископа Переяславльского. «Уговори их вернуться в мир», — сказал князь Никону, но тот ответил: «Я не могу отнимать иноков у Царя Небесного». После этой ссоры Никону пришлось удалиться из Киева. Он нашел себе уединенное место близ Тмутаракани и основал там обитель, во многом похожую на Печерскую. Но потом снова вернулся в Киев и после смерти Феодосия был поставлен игуменом. В его управление в обитель пришли константинопольские иконописцы, присланные — как они сами говорили — явившимися им в сонном видении святыми Антонием и Феодосией. Греческие купцы привезли мозаику для украшения печерской церкви… Никон много содействовал возвеличению обители.

Проходя мимо саркофага, в котором находились мощи в богатом церковном облачении, старик пояснил:

— Святой Нифонт — епископ Новогородский…

— А почему Новогородский? — удивился я неожиданной встрече с иногородним: все предыдущие святые были либо печерскими, либо из близлежащих к Киеву мест.

— Он был насильственно заточен в Печерскую обитель за то, что не согласился на противозаконный брак новгородского князя Святослава и осудил поступок епископов, рукоположивших митрополита Киевского без сношения с Константинопольским патриархом.

К следующему погребению старик подходил с большой торжественностью: он с усердием троекратно перекрестился и положил низкий земной поклон. К моему удивлению, это было каменное надгробие, а не привычный уже для нас саркофаг. Я взглянул на Зою, а она чуть заметно указала мне глазами на белевшую пояснительную надпись.

— Здесь начало начал знаменитейшей русской обители, — с расстановкой, словно вкладывая особое значение, произнес старик и снова с поклоном перекрестился. — Здесь покоятся святые мощи основателя Лавры преподобного Антония Печерского.

— А где же они?

— Мощи находятся под спудом.

— А почему?

— Знамение было такое… Однако всё своим чередом. Родился Антоний в 983 году в местечке Любич под Черниговом. С отрочества возгорелось его сердце к дальним монастырям и святым подвижникам. Подражая им, выкопал он пещеру, уходил туда и молился. А вскоре отправился странствовать, пришел на Афон и постригся. Подвизался он в тесной пещере в скале над морем и своими подвигами удивлял тамошних иноков. Руководивший Антония подвижник Феоктист сказал ему: «Пора тебе руководить других к святой жизни. Возвращайся в свою русскую землю. Да будет тебе благословение Афонской горы, от тебя произойдет множество иноков». Антоний обошел русские монастыри, но нигде не нашел такой строгой жизни, как на Афоне. Тогда в одном из холмов киевских на крутом берегу Днепра, который напоминал ему любимый Афон, в дремучем лесу близ деревушки Берестовы он увидел пещеру, выкопанную некогда Илларионом — бывшим священником берестовской церкви, а впоследствии Киевским митрополитом, и стал подвизаться здесь в посте и молитве, бдении и труде. Скоро стали приходить к нему люди — кто за благословением, кто за советом, а иные навсегда решались остаться со святым. В 1032 году пришел Феодосий. А когда инокам потребовалось жилье, они вывели под землей длинный ход и по сторонам выкопали для себя по небольшой пещере. Тут же в особых пещерах были устроены церковь и общая трапезная. Антоний хотя и руководил иноками, но по смирению не принимал сана игумена. Любя уединение, он удалился от братии на сто саженей и выкопал себе особую пещеру — вот эту, где мы сейчас находимся. Она называется Антониевой или ближней. Потом некоторые из иноков стали удлинять пещерный ход. Так образовался дальний монастырь, над которым выстроили деревянную церковь Успения. Князь Изяслав подарил инокам весь холм, на его вершине была поставлена более обширная церковь, а все место обнесено тыном. Так сложился один из славнейших российских монастырей… А святой Антоний скончался девяноста лет от роду. Мощи его, оставаясь сокрытыми, даруют людям чудесные исцеления. Не раз хотели откопать их, но огнь и вода выходили из-под земли и тем останавливали копавших. Это и есть то знамение, о котором я говорил.