Владимир Глушаков - Цветение калины

— Увижу еще, что будешь пацана за болтом с коробкой гонять, — схлопочешь.

Мордастый мастер захлопал белесыми ресницами, словно ему в самом деле дали по шее.

— Да ты кто такой, чтоб разоряться тут?! Тебя кто просил лезть не в свое дело, а? Он мне угрожать будет… мазутник! — всерьез обиделся мастер, набрякая кровью.

На участке доделки, где на небольших резьбонарезных станках работали одни женщины, электрокар замедлил бег.

— Начальник смены не у вас обретается? — спросил у девушки-распреда в новенькой телогрейке, которая, закончив прогонять через мойку готовую деталь в железных, с круглыми дырочками — для стока эмульсии — формах, вышла к нему навстречу.

— Показался в начале смены и куда-то запропал! — развела руками. — Может, на оперативке? — Она глянула на ручные часики. — Нет, еще рано…

— А кто сегодня заступил?

— Дубровный.

— Ага… Ладно, попробуем разобраться пока без него. Была на конвейере? Какие наименования аварийные? — Сергей достал из кармана куртки исчерканный мелким почерком листок. Зойка (так звали распреда) показала свои записи. Сверили. Сергей что-то вычеркнул у себя, что-то дописал…

— Порядок. Буду загружаться.

— Сто пятнадцатая гайка аварийная. Ты из термички — почему не захватил?

— Вот если б была еще и готова… Второй электрокар подберет.

Разгрузившись через час и на всякий пожарный заглянув в термичку, Сергей повернул к механосборочному. До обеда в его расчеты входило сделать еще один рейс на конвейер.

Из боковушки, расположенной в нескольких метрах от въездных ворот, навстречу электрокару неожиданно вывернулась Тамара.

— Ты чего тут? — так и привстал за баранкой Сергей.

— Кладовщицу подменяю — в декретный на днях ушла. Свободен? Мыло, салфетки, костюмы надо привезти со склада.

Сергей глянул на ручные часы, потом — на сестру.

— Успеем до обеда крутнуться туда и обратно? Тогда быстренько садись!

Не успели они разгрузиться, как сбоку налетел побагровевший Иван.

— Тебя где черти носят, а?! Кто разрешил отлучаться на склады? Должна заказывать свой транспорт! — брызгая слюной, ткнул он коротким мясистым пальцем в сторону юркнувшей в боковушку сестры. — Развели тут, понимать, колхоз!

— Да ты не сепети. — Сергей измерил брата быстрым взглядом. — Мы за тобой полсмены гоняемся… Говори, что нужно на конвейер?

— Все, что выставлено от станков на пролет, подчистую сгребай! — распорядился Иван. — И чтоб в последний раз эти самовольные отлучки…

— Погоди-ка! — жестом остановил его Сергей, пружинисто выпрыгивая из-за баранки. — Ты сказал «подчистую» — чтобы завтра везти обратно ржавые детали? Ты хоть раз в неделю бываешь на конвейере? Видел там завалы нашей — ненужной — продукции? Почему ненужной? Потому что вся она ржавая. Брак. Не знал?.. Иди взгляни, как твои сверхплановые болты, за которые вы с Чуприсом премии отхватили, красной краской залили контролеры. И правильно сделали! Пора бы тебе перестать плясать под дудку Чуприса, а то со всех сторон добреньким хочешь быть: начальству — полтора плана, сдельщикам — заработок, да?

— То-то, я смотрю, ты поднаторел в производственных делах, как из отдела ушел! Учить меня вздумал, мальчишка?.. — отбивался Иван.

— Приходится! Ты хоть газеты время от времени почитываешь? Про бригадный подряд слыхал, сдельщик? Ты подними голову да посмотри, какая на вас волна идет?!

Сергей, спеша высказаться, невольно наступал на брата, а тот вынужден был пятиться к стене — к стенду с фотографиями передовиков производства, среди которых, в центре, красовалась и его собственная.

От станков — десятки любопытных глаз: не каждый день увидишь, как электрокарщик, да еще новенький, распекает опытного начальника смены. Не знают, что — братья. Встретившись с перекрестными смеющимися взглядами, Иван словно опомнился — прекратил отступление.

— Ну, кончай базарить. У меня, видишь ли, пять грузчиков, кроме тебя, и если каждый станет указывать, что делать… Короче, побрехали, и хватит: забирай готовую деталь, чтоб у меня не стояли без работы женщины. Они, в отличие от некоторых, пришли сюда не дурака валять, а заработать. У них сдельная оплата. Все. Давай на загрузку.

— Не выйдет, брат.

Сергей круто повернулся, крупным шагом направился к электрокару.

— За непослушание… по приказу пойдешь! — послал ему вдогонку Иван. — Много, смотрю, сразу берешь на себя — как бы пупок не развязался, а?..

Сергей воткнул вилку электропривода в гнездо.

— Не волнуйся: он у меня морским узлом завязан.

— Здорово живете, земляки! — Иван, по случаю приезда отца впервые переступив порог новой сестриной квартиры, молча сунул Тамаре небрежно прикрытую газетой хрустальную вазу, собиравшемуся в садик племяннику — коробку с нарисованным на ней луноходом; освободив малость руки, отпахнул полу полушубка и выставил на кухонный стол бутылку шампанского.

— Закуска за тобой, хозяйка!

— Ой, прямо с ума посходили… — Тамара, обеими руками принимая к груди тяжеленную вазу, растерянно и счастливо глядела на старшего брата — с подарками для всех, с белозубой улыбкой на крепком, свежем с улицы лице. — А почему один? Где половина?

— Половина работает сегодня по графику. Нехай афоризмы сочиняет — мы тут, думаю, управимся без нее?.. — Иван по-свойски, как некогда в детстве, подмигнул сестре, потянулся, чтоб ущипнуть.

— Здорово, сынок! — Из спальни, полуодетый, в шерстяных вязаных носках вышел отец. — Как говорится, редко да метко? — он с хитринкой, запрятанной в глубине глаз под нависшими стожками бровей, стрельнул в сторону дочери, по-прежнему ступавшей за Иваном с прижатой к груди вазой.

— Чаще не выходит, батя.

— Ето плохо, сынок, что не выходит. Так и чужими недолго исделаться…

— Не сделаемся. Вы каким ветром к нам? Приучились, смотрю, долго спать в деревне! — Шутливо на что-то намекая, Иван обнял отца.

— В деревне — не скажи, а в гостях сам бог велел, — ни на что не намекая, поправил сына Трофим Тимофеевич.

— Ваня, батя с дороги — чего пристал? — догадавшись-таки освободить руки, норовисто подала голос хозяйка.

— Какой тут, к монаху, сон — в етом скворечнике? — улыбчиво поморщившись и опустив глаза, отмахнулся Трофим Тимофеевич. — До утра проворочался — бока только намял. Ладно, хоть балкон имеется, вздохнуть можно на полные груди, н-н-да…

— Как вы там — все живы-здоровы? Мама не хворает? Операция на почки, какую она перенесла, в девяти случаях из десяти дает осложнение на сердце. Нет?.. Ну слава богу. А то… организуем ей путевку в Трускавец по линии профкома завода!

— А ни шагу со двора. Не переносит дороги — и все тут. К вам во, на пару деньков, внуков попроведать не вытянул — есть же кому, слава богу, за коровой да кабанами приглядеть. Нехай сюды едуть, говорит, а мне уже, видно, не придется в ихних квартерах гостевать. Мне в собесе, сынок, тожа предлагали путевку, может, в три места… Спасибо государству, теперя за нас, ветеранов, как полагается взялися.