Габиден Мустафин - Избранное. Романы

Билалу захотелось избить Тусима, спокойно сидевшего в переднем углу. На тюке с вещами лежали сверху три папки со служебными бумагами. Билал схватил их и с размаху швырнул к двери.

— Вон отсюда, сволочь, возьми и убирайся! — крикнул он и вышел из юрты.

Билал долго бродил за аулом, охваченный яростью.

Послышался топот, из темноты вынырнул всадник.

— Стой! Кто едет? — окрикнул Билал.

— Это ты, Билал? — отозвался всадник и слез с коня.

Билал узнал Мухаммедия, брата Аубакира. Ему еще не исполнилось тридцати лет, но по живости ума, ловкости, хитрости он заткнет за пояс не только Билала, но и самого Аубакира. Он выдержанный, обходительный, сильный и смелый джигит. Несмотря на холодные отношения из-за ссоры Билала с Аубакиром, Мухаммедий заговорил дружелюбно:

— Очень хорошо, что мы встретились. Давай присядем поудобнее и посоветуемся. Иногда людям мешают дружно жить всякие мелочи, не стоящие внимания, как соринка в глазу. Важно, чтобы мелочи не вырастали, а соринка не выкалывала глаз. Ты считаешь нашу семью скверными узбеками, но мы считаем себя тоже сыновьями Кадыра, потому что родились, выросли здесь и отец наш жил в этом ауле. По воле божьей пришло к нам некоторое богатство. Кто из людей пострадал от этого? Кто из потомков Елибая, не говоря уже о потомках Кадыра, не пользовался нашей поддержкой, нашими услугами? Если же у нас находились враги, то к кому же мы обращались за помощью, как не к вам? Правду я говорю?

— Правду.

— Если правду, то почему ты забыл ее, когда, став волостным правителем, оскорбил Аубакира, которого уважает все племя алтай-карпык, как старшего брата?

— Он первым задел меня.

— Допустим, что задел. Если отец обзовет тебя собакой, ведь ты не станешь отвечать ему тем же? Аубакир тебе годится в отцы.

Билал молча ковырял землю. Мухаммедий продолжал:

— Вырываются иногда неуместные, грубые слова в разговоре мужа с женой и в разговоре детей с родителями, бывает. Но без долгой обиды. Чтобы и между нами не было обиды, дай руку, — предложил Мухаммедий и протянул руку.

Билал почему-то медлил.

— Дай руку, упрямец! Не можешь отличить, кто тебе друг, кто враг! — воскликнул Мухаммедий. — Тебя снял с должности не я, а Орынбек. Теперь он приедет, чтобы арестовать тебя, описать все имущество и скот. Поберегись!

— Что-что?! Орынбека арестовали и посадили!

— Его освободил Сакен Сейфуллин. Орынбек вышел на волю и получил мандат с большими полномочиями. Вот почему я мчусь поздней ночью, чтобы оповестить кого нужно.

Теперь разговор пошел об Орынбеке. Не только эти двое, но и все аулы вокруг Спасска ненавидели этого изворотливого человека. Если на Билала поступило шестьдесят жалоб, то на Орынбека за это время не менее ста. За издевательства он и попал в тюрьму. При царе был стражником, после революции — членом совдепа, при Колчаке служил в полиции, стрелял в Хамена, двоюродного брата Билала. Уже после установления власти брал взятки и потворствовал всяческому притеснению и насилию. Поставил себе белую юрту, хитростью и вымогательством собрал себе много скота. У кого сила, тому он и служит. Смелый, изворотливый, с хорошо подвешенным языком, и в воде не тонет и в огне не горит. Когда самолюбие переходит предел, оно толкает человека в пропасть. Зарвавшись, Орынбек хотел подмять Аубакира, прежнего своего добродетеля, но не тут-то было. Защищаясь, Аубакир натравил на него своих людей, обиженных, озлобленных, давно имевших зуб на Орынбека.

Самонадеянно упорствующий Билал, услышав имя Орынбека, сразу смягчился и подал руку Мухаммедию. Тот внешне казался взволнованным, но простаку Билалу так только показалось. Хитрый Мухаммедий хорошо играл свою роль. Когда надо, он умел встречать калачом, а провожать кирпичом, и наоборот. Мало кто знал, что, оставаясь в тени, Мухаммедий добился и ареста Орынбека, и снятия Билала. Теперь он рассчитывал продолжать задуманное и столкнуть лбами своих недругов.

— Наша семья всегда избегала всяких ссор и скандалов, мы занимались только торговлей. А в теперешние времена мы тем более не втягиваемся ни в какие драки, — хитрил Мухаммедий. — Мы хотим только мира. Но злодей Орынбек никому не дает покоя. Первым долгом он решил уничтожить тебя и Аубакира. Он не может отобрать богатство у Аубакира, правительство не допустит, а другой вины у него нет. А вот ты будь осторожен.

— А что он мне сделает?

— Арестует!

— Пусть попробует! Сразу шею сверну!

— Если он приедет за тобой, то не один и с оружием. Советую увести куда-нибудь подальше всю скотину. И сам тоже спрячься пока. Я поеду встречать Сейфуллина, объясню ему обстановку…

Стало светать. Билал остался сидеть ни жив ни мертв, а Мухаммедий повел коня в поводу к дому Мустафы. Сарыбала спал за домом на свежем воздухе и, проснувшись, слышал весь разговор.

Мухаммедий начал рассказывать о встрече с Билалом, но Сарыбала перебил:

— Я все слышал.

— Тем лучше. Если все понял, то вечером поедем вместе со мной на завод. Завтра приедет Сакен, крупный партийный деятель. Пусть он послушает мнение народа о некоторых активистах. Возможно, он не раскусил ловкача Орынбека и потому взял его под защиту. А мы откроем ему глаза. Нельзя тебе оставаться в стороне от событий, мой дорогой. Жизнь все равно втянет тебя в русло борьбы. Постарайся выбрать подходящий для себя момент и показать свои силы и способности. Один такой молодой, как ты, в наши дни перетянет чашу весов быстрее, чем десять почтенных аксакалов.

Сарыбала подумал и согласился:

— Поеду. Но не для того, чтобы перетягивать чашу весов, а просто хочу увидеть Сейфуллина.

Тревожным был тот вечер! Билал суматошно прятал скот. Мухаммедий рассылал гонцов во все стороны: чтобы завтра всем быть на заводе. Сам выехал в Спасск на ночь, взяв с собой бурдюк кумыса, одну овцу и жеребенка. Сарыбала поехал вместе с ним.

Они прибыли на завод с восходом солнца. Землянки на окраине пустовали. Как только завод стал, рабочие разъехались кто куда, осталось только несколько охранников.

Издали виднелась белая юрта Орынбека, поставленная среди землянок на зеленой лужайке. Возле самого Орынбека суетились уцелевшие приспешники его и дельцы, выдававшие себя за рабочих. Все готовились встречать Сакена Сейфуллина.

Мухаммедий объехал юрту стороной, проехал Кокузек и остановился возле дома аксакала Балаубая.

Балаубай — отец второй жены Аубакира, старик крепкого сложения, статный, всегда опрятно одетый и степенный, избегающий всяких ссор и скандалов. Он не только приятен внешностью, но и душой чист. На нем бешмет из коричневого сатина, одну руку держит за спиной, другой поглаживает седую бороду. Стоя в окружении нескольких аксакалов, он заметно выделяется ростом.