Габиден Мустафин - Избранное. Романы

Снаружи послышался женский голос:

— Да отвяжись ты от меня! Я еще с ума не сошла, чтобы из-за воров клясться на Коране! Сейчас только убежали они вон по той лощине. В ауле не было лошадей, и они ушли пешком. Жаль, что вы не приехали пораньше, накрыли бы их на месте…

Милиционеры бросились в погоню. Проскакали вверх по лощине, взобрались на хребет и увидели двух пешеходов на равнине, вдали. Заметив преследователей, воры даже не пытались бежать, а сразу подняли руки.

Разгневанный Ахмет, задыхаясь от быстрой скачки, по привычке замахнулся было камчой, но сдержался и, даже не ругаясь, молча усадил обоих на лошадь и привез к начальнику. И только теперь у него зачесались руки. Страсть побить извергов, отомстить за свои мытарства не дает Ахмету покоя. Глазами он так и ест начальника, чтобы тот дал ему волю сорвать зло. Но Сарыбала запрещающе покачал головой. Вся ярость и злость, с какими он преследовал бандитов, исчезли, когда они оказались пойманными.

В юрте начался допрос. Вид преступников не соответствует их разбойничьей известности: оба маленькие, худощавые, одеты плохо, скупы на слова. Жокен вообще не говорит. Кое-как отвечал на вопросы Шагыр. Оба не осмеливались смотреть Сарыбале в глаза, опустили головы, смотрят в пол. Но в упрямстве, скрытности не уступают один другому, признание из них легко не вытянешь.

Сарыбала набрался терпения и продолжал допрос:

— Где ваши винтовки?

— Мы их выбросили давно.

— Почему?

— Патроны кончились, а таскать тяжело.

— Где наганы?

— Тоже патроны кончились. Когда поняли, что поймают, побросали и наганы.

— Кто известил вас о нашем приезде?

— Никто, сами. Я сон увидел, проснулся и пустился бежать, кричу: «Ой-бай, едут за нами!» Жокен испугался и побежал за мной. Растревожили весь аул.

— Что видел во сне?

— Гремучую змею. Летела прямо на нас…

— Изумительное у тебя предчувствие! Нет у вас ни жены, ни детей, ни гнезда постоянного, ни покоя, ни радостей. Занимаетесь гнусным делом. В таком просторном мире вам негде жить, прячетесь. Почему твое предчувствие не могло подсказать раньше, что плохо кончишь, что пора жить честно?

— Подсказывало, — вяло ответил Шагыр. — Да мы пристрастились.

— У волка к мясу тоже большое пристрастие. Однако если волк заметит возле мяса капкан, он туда шагу не сделает. Опасность сильнее всякого пристрастия.

— У нас наоборот…

— Тогда вы не волки, а настоящие шакалы! — в сердцах сказал Сарыбала.

Шагыр слабо кивнул.

— Скажи правду, хоть один раз скажи правду, — продолжал Сарыбала. — Алибек вам давал приют?

— Нет.

— А Бименде?

— Нет.

— Слепой Абиш?

— Нет.

— Мулла Саябек?

— Нет.

— Кто же вас пускал на ночлег?

— Люди, горы, безлюдная степь.

— И люди, и горы, и степь проклинают вас!

— Не все проклинают!

— Вот о них я и спрашиваю.

— У нас закон, начальник, лучше умереть, чем выдать.

На этом допрос закончился.

«Терпеливость — ценное качество. Оно присуще и хорошему, и плохому человеку, — рассуждал про себя Сарыбала. — Хороший терпеливо делает добро, а плохой так же терпеливо — зло».

Жокена и Шагыра приковали к другим арестантам и всех заперли в отдельной юрте. Сарыбала прилег, чтобы немного вздремнуть, как в юрту вошел смуглый мужчина средних лет и поздоровался:

— Ассалаумагалейкум!

Судя по тщательному выговору мусульманского приветствия, он мулла. На вид спокойный, говорит не спеша, обходительный. Пока Сарыбала прикидывал, кто это может быть, незнакомец назвался сам:

— Я мулла Саябек. Хотя в наши времена грязь легко пристает к мулле, злые языки еще не болтали, что мулла подружился с вором. Однако мне пришлось услышать и это. Два злодея, терзавшие здешний край, оказывается, и меня не пожалели. Но по природе своей они все же люди. Устрой мне очную ставку с ними, дорогой, неужели они не запнутся?

— Зачем вам нужна очная ставка? Они вас не поминали и не обливали грязью.

— Вот как! Тогда позволь мне ошибиться еще раз. Значит, этот скверный слух распустил клеветник Айдарбек.

— Айдарбек не клеветник.

— Берегись его, милый, берегись. Если ты воспользуешься его услугой один раз, то не заметишь, как он воспользуется твоей услугой десять раз.

— Вы еще раз ошиблись. Лично для себя он пока ничего не просил. Но если попросит, то, по совести сказать, я не откажу.

— Скоро он не попросит, а сделает свое дело за твоей спиной, прикрываясь твоей должностью. Прислушайся только к шепоту во дворе, даже тошно становится.

Сарыбала подошел к двери и выглянул наружу.

Айдарбек стоял в окружении народа. То один отводит его в сторонку, то другой. «Вот так бы он помог нам поймать воров. Но теперь-то к чему шептание?» — с недоумением подумал Сарыбала и вернулся на свое место. Саябек теперь говорил смелее и увереннее:

— У Айдарбека своя повадка. Он добровольно напрашивается сопровождать какого-либо представителя власти, чтобы отомстить своим обидчикам. Он ненасытный и жадный, как волк. Повадился брать у других, обнаглел, захотел отобрать сивого коня и у меня. Я не дал, так вот он теперь старается оклеветать и напугать меня, а коня все равно забрать. Власти мы боимся, власть уважаем, но чего ради нам бояться Айдарбека? За что его уважать?! Он прислуживает тому, чьей властью можно воспользоваться. Он невежда, жулик, живет остатками чужого обеда да еще пугает других. Ты можешь не уважать меня как муллу, но, милый, я дам тебе один отцовский совет: не задерживай Бименде, Алибека и Абиша по подстрекательству Айдарбека. Освободи их. Преступники нашлись, они в ваших руках, зачем после этого держать под арестом аксакалов, обострять отношения между родами? Их все равно судить не будут, народ их пока уважает, хотя для советской власти они кажутся последними людьми. Освободи их, пусть будет честь тебе, а не другим…

Саябек говорил гладко, без запинки.

«Он прав, — размышлял Сарыбала. — Я могу арестовать этих паразитов, но в тюрьме их держать не будут, освободят. Советизация аулов не имеет целью полное уничтожение баев. Мы боремся лишь за ограничение их влияния. Саябек и Мукаш не те ветхие тупые муллы, а люди умные, острые на язык, понимающие новые порядки и умеющие приспособиться. Жаль, что они муллы!»

На длинную просьбу Саябека Сарыбала дал короткий ответ:

— Хорошо! Освобожу.

Перешептывания во дворе прекратились. Айдарбек остался с носом. Освобожденные баи сразу отвернулись и не дали ему ни копейки.

Странно, что и начальника они вдруг перестали бояться, оседлали ему в дорогу тощую клячу чабана. Алибек только что вопил, прося освободить, а теперь вдруг принял такой высокомерный вид, что не подступиться.

«В чем дело?» — недоумевал Сарыбала.