Вячеслав Королев - В лесах Карелии

Пошли годы напряженнейшей работы по восстановлению разрушенного хозяйства и увеличению объемов лесозаготовок.

Утром Ковалев приходит в свой маленький кабинет во втором этаже дома напротив разрушенной гостиницы «Северная», садится в кресло и двумя руками берется за голову. Если бы кто-нибудь знал, как хочется спать! На фронте часто недосыпали, научились спать даже маршируя в строю. Но и фронтовое состояние не идет в сравнение с теперешним. Сейчас они с Малышевым спят по четыре, максимум пять часов в сутки. И так изо дня в день, из месяца в месяц уже несколько лет. Тяжело. Вчера Ковалев сказал Малышеву за обедом:

— Если доживу до пенсии, сяду писать воспоминания.

И назову их «Спать хочется».

— Не дотянем мы с тобой до этого, — просто ответил Малышев.

Ковалев закуривает папиросу и делает несколько глубоких затяжек. Становится вроде лучше. «Сегодня должен прийти Воронин с Тихомировым. Что-то в Деревянском леспромхозе дела совсем плохо пошли. Брюзжит много этот Воронин, с директоров мало спрашивает». Звонит телефон.

— Слушаю. Ковалев.

На другом конце провода заместитель председателя Совета Министров Моисей Фролович Иванов.

— Ты почему поставку дров городу прекратил?

— Фонды у города кончились.

— За счет республиканских грузи.

— У республики тоже нет.

— Новое дело! — кричит Иванов. — Город без дров оставить хочешь? А про партбилет в кармане забыл?

— По указанию республиканского правительства мы должны дрова и крепеж для шахт сдавать предприятиям Главлесосбыта еженедельно. За расход этих сортиментов не по назначению виновных приказано привлекать к уголовной ответственности.

— Знать ничего не знаю! Чтобы дрова городу грузились!

Иванов бросает трубку, а Ковалев углубляется в свои мысли.

«Дела идут плохо, план не выполняется, вот и нервничают все. А что предпринять при таком недостатке рабочих и лошадей — никто не знает. Придумали: заслушивать министерство на бюро ЦК каждый четверг. Для составления проектов решений надо время, а его и так не хватает. Работники райкомов и райсоветов в разговорах по телефону уже подтрунивают над этими «четверговыми» постановлениями».

Опять звонит телефон. Говорит Прокконен.

— Слушай, почему вы там с Ивановым договориться не можете? Есть фонды, нет фондов — все равно город без дров жить не может.

— А местная промышленность, Павел Степанович?

— Если бы кто другой сказал, я бы ему стал объяснять про нашу местную промышленность, а тебе... Короче говоря: через полчаса принеси мне на стол мероприятия по обеспечению города дровами до получения фондов на следующий квартал. — И кладет трубку.

С кипой бумаг входит начальник УРСа Нестеров.

— Подпиши, пожалуйста.

— Это что?

— Рацион питания по каждому леспромхозу и лесозаводу на следующий месяц с учетом продукции подсобного хозяйства.

Ковалев решительно отодвигает бумаги.

— К Александру Ивановичу. Приказано министрам и начальникам главков лично подписывать. Вот так. Уходи.

— Знаю не хуже тебя и был у Малышева. Он к тебе гонит, ты к нему, черт знает, зачем такой порядок придумали. Украду я, что ли?

— Ты не украдешь — другой украдет. Ладно, давай подпишу. — Лукаво спрашивает: — Можно не глядя?

— Да господи...

Ковалев не глядя подписывает около тридцати бумаг.

После ухода Нестерова поднимает трубку, звонит в производственный отдел Демешину:

— Михаил Федорович, подготовь проект распоряжения нашего Совмина из двух пунктов: обязать исполком Петрозаводского горсовета в трехдневный срок выделить нам двести человек на два месяца для сборки аварийной древесины. Обязать нас в счет фондов республики на следующий квартал отгрузить Петрозаводску пять тысяч кубометров дров. Дай мне завизировать и отнеси в Совмин Биттенбиндеру, скажи, что Павел Степанович велел через полчаса к нему на стол эту бумагу положить. Расскажи Николаю Петровичу Печерину, пусть в Главлесосбыт Рувзину позвонит, чтобы не ершился. Город вовсе без дров.

В кабинет входит начальник АХО.

— Сергей Иванович, Кемский райком и райсовет мобилизовали на лесозаготовки нашу Ольгу Ивановну.

— Какую Ольгу Ивановну?

— Корчагину, нашу лучшую машинистку.

Ковалев трясет головой, словно силясь разогнать привидение.

— Постойте, я ничего не понимаю. Расскажите толком.

— Ольге Ивановне дали отпуск. У нее родственники в Кеми живут. Она поехала к ним. Перед самым возвращением в Петрозаводск, отпуск кончался, ее мобилизовали заготовлять лес.

— Звонили в Кемь?

— Звонили. Говорят, постановление о мобилизации подписано ЦК и Совмином и без их бумаги не отпустим.

— Черт знает что! Готовьте коротенькое письмо в ЦК.

Вбегает словно сорвавшийся с цепи управляющий Южкареллесом Воронин.

— Сергей Иванович, это же... этому названия никакого нет. Если и дальше так пойдет...

— Садись и рассказывай толком.

— Гонку с дровами, которую из Подпорожья должны были прибуксировать в Петушки на перевалку, пароходство по указанию ЦК отбуксировало в Соломенное для электростанции.

— Непорядок, но на этот раз ничего, мы им решили дать пять тысяч кубов дров в счет будущих фондов. Я переговорю, чтобы они впредь без нас не командовали этими делами.

— Но в гонке была секция авиасосны, шестьсот кубометров.

Ковалев мгновенно побледнел. Каждая тюлька этого товара была на строжайшем учете.

— Выкатали?

— Не только выкатали, но уже распилили все на метровку!

Ковалев вскочил с кресла и рухнул в него обратно. Наконец его прорвало:

— А ты-то, ты, зная, что в гонке идет эта секция, о чем думал? Почему дал выгрузить и распилить? Это что — в один день все сделано? Пентюх ты несчастный! Садись сейчас же в машину, гони в Соломенное, может еще какая тюлька уцелела. Живо!!!

Ковалев в несколько затяжек выкуривает папиросу и звонит заведующему лесным отделом ЦК Ястребову.

— Нет, Андрей Яковлевич, так у нас ничего не получится. Тогда вы идите сюда, садитесь в наши с Малышевым кресла и руководите министерством. А мы пойдем, куда пошлет партия. Вот так.

— Подожди, ты о чем?

— Вы дали указание пароходству отбуксировать пудожскую гонку в Соломенное?

— Но электростанция же останавливается, весь город без света оставим. Я говорил тебе об этом. Ты что сказал? У республики фонды кончились. Мы что же, должны уговаривать жителей города, чтобы они посидели в потемках до фондов следующего квартала? Так, по-твоему?

— В гонке было шестьсот кубометров авиасосны. Вся сосна выкатана и распилена на метровку. Что прикажете доложить Москве?

Ястребов знал, что такое авиасосна. Говорить больше он не мог. В трубку Ковалев слышал только тяжелое дыхание.