Вячеслав Королев - В лесах Карелии

— Ясно, Георгий Михайлович, — поспешил ответить Курис.

— Это должен быть первоклассный леспромхоз, — повысил голос Орлов, — с планом полмиллиона кубометров в год, не меньше, с сырьевой базой миллионов тридцать добротнейшего леса, оснащенный новой техникой, работающий по последнему слову передовой технологии. Понял, Курис?

— Понял, Георгий Михайлович, — бодро ответил сияющий Курис.

— Ничего ты еще не понял. Ты считаешь, этот человек, — он показал рукой на Ковалева, — сидит и думает, как бы помочь своему новому другу Курису организовать хозяйство, как ему выделить получше лесной массив для этого леспромхоза... Наивный человек! Ковалев сидит и думает, как бы тебя загнать в такое болото, из которого никаким трактором не вытащить. Поэтому я и вызвал вас обоих к себе. Мы сейчас должны договориться по всем вопросам. Ковалев, есть такой кусок леса с тяготением к железной дороге МПС?

— Нет, Георгий Михайлович, такого куска нет.

— А поменьше?

— Все, что можно было задействовать к железной дороге, Георгий Михайлович, все работает. К сплаву такой кусок надо искать.

— Пошли к карте, — скомандовал Орлов.

Ковалев сразу понял, что спорить нельзя. Спор приведет к одному: в Петрозаводск выедет группа работников с заданием министра найти хороший кусок леса, и он будет найден, даже в ущерб Карелии. Но ему было страшно обидно, что в лесах, закрепленных за его хозяйством, будет работать литовский леспромхоз. Его, Ковалева, вынуждают идти на огромные перерубы южных массивов и в то же время заставляют отдать такой кусок леса за будь здоров! Нет, такого леспромхоза не будет в Карелии. Как все получится — он еще не знает, но этому не бывать, это точно!

— Ну-с, давайте посмотрим предприятия, тяготеющие к железной дороге. Показывай, Сергей Иванович.

Через пятнадцать минут министр убедился, что свободных массивов с примыканием к железной дороге нет.

— Показывай к сплаву, — распорядился Орлов.

Ковалев решил вести себя так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в государственном понимании им, Ковалевым, этого вопроса. Он накрыл ладонью лесной массив в районе деревни Клюшина Гора.

— Георгий Михайлович, — твердо проговорил он, — в Карелии лучшего места не найти. Запасы здесь больше тридцати миллионов, на гектаре кубов по двести (у нас такие запасы на гектар можно встретить только в Пудожском районе), сплав небольшой: немного по реке, а потом через Гимольское озеро на станцию Гимольская на перевалку. Западно-Карельская дорога подошла к Гимолам. Лучшего места не найдете.

— А с автомобильным сообщением как? — спросил Курис.

— Вот здесь, в Кудамгубе, у нас лесопункт, дорога до него приличная, а дальше до Клюшиной Горы нужно подправить. Просите у Георгия Михайловича дорожные механизмы.

Все снова склонились над картой. Ковалеву стали задавать десятки вопросов, на которые он старался отвечать без обмана, но и с долей делового оптимизма, чтобы не насторожить Орлова и Куриса. Наконец, все оторвались от карты. Орлов подошел к Курису, положил ему руки на плечи и твердо произнес:

— Ну, Курис, Ковалева упрекнуть в непонимании дела нельзя. Забирай в этом районе тридцать миллионов кубов и организуй хозяйство. Леспромхоз должен быть показательным. Если у тебя дела пойдут хуже, чем у карел, они тебя заедят на своих активах и конференциях. Директор леспромхоза должен быть в чине твоего заместителя... Не егози, не егози, дам штатную единицу. Техснабом твоим по этому леспромхозу буду я, понял? Завтра же подсчитай, что нужно из механизмов, — все дам новенькое! Пошли для начала туда группу специалистов, пусть организуют все как следует. Покажи этим упрямым карелам, как надо строить производство. Жить-то там есть где для начала? — вдруг задал он вопрос Ковалеву.

— Большая деревня почти пустует, Георгий Михайлович, — отвечал Ковалев. — Это родина нашего Павла Степановича Прокконена.

— Ну, тем паче порядок мы должны там соблюдать. Передай ему привет и расскажи, какое предприятие я там создать собираюсь.

Прокконен выехать в Москву не смог, и было решено отправить Ковалева и министра финансов Котомина. Прокконен напутствовал:

— Самое важное — восполнить недостаток оборотных средств. Остальные вопросы тоже не будут для вас легкими, но помните все время: шестьдесят три миллиона — главное.

Ковалев с Котоминым решили начать дела с Министерства лесной промышленности.

— Так полегче пойдет, — пояснил Ковалев, — здесь у меня знакомых много.

Позвав к себе первого заместителя, министр очень внимательно выслушал Ковалева и тут же решил:

— Второй строительный трест я тебе организую, приказ будет завтра же подписан; денег на строительство пяток миллионов дам, только ты проследи за освоением; нарядов на вербовку рабочих тысячи на четыре тоже дадим. А все остальные вопросы будем решать у вас в Карелии, я скоро к вам подъеду.

— Георгий Михайлович, — задал вопрос Ковалев, слушавший министра словно во сне, — так быстро решались дела, — а деньги?

— Какие деньги?

— Шестьдесят три миллиона на покрытие недостатка оборотных средств.

Орлов с наигранным добродушием широко развел руками.

— Не-ет, милочки, с этим вопросом вы не ко мне. Вы идите к министру Звереву. Знаете такого? Вот и идите, он обязательно поможет.

К министру финансов СССР Звереву Котомин с Ковалевым попали тоже довольно быстро.

— Что-то нам сегодня неестественно везет, — прошептал Ковалев Котомину, когда секретарь министра пригласила их пройти в кабинет, — не к добру, наверно.

Зверев, не дослушав объяснений о перерасходе средств, прервал Ковалева и будничным голосом, не повышая тона, спросил у Котомина:

— А ты куда глядел?

Котомин от неожиданности начал, заикаясь, что-то объяснять про небывало глубокий снег, про недостаток рабочих...

— Ладно, сиди уж, — перебил его Зверев, — снегом его, видите ли, занесло... — Он вызвал секретаря и попросил быстренько пригласить к нему всех членов коллегии, которые у себя на месте. Через пять минут министр пояснял членам коллегии:

— Вот, из Карелии министры. Один Орлова, — мотнул он головой в сторону Ковалева, — второй — наш. Проели шестьдесят три миллиона. Орлов со своим разберется, а нашего, Котомина, надо наказать. Я предлагаю объявить ему строгий выговор. Нет возражений? Ну, а деньги... что же с ними поделаешь... давать придется.

Вспотевший, красный как рак, Котомин трясущимися руками безуспешно старался расстегнуть ворот форменного кителя.

— Я... я прошу, товарищи...

Сидевший рядом с ним член коллегии, улыбаясь, положил ему руку на плечо, ласково посоветовал:

— Не петушись, не петушись напрасно, иди богу молись.