Вячеслав Королев - В лесах Карелии

Выйдя из министерства на улицу, Котомин схватил Ковалева за рукав.

— Ну, ну... что же это такое? Ведь тобой заработанный выговор взяли и влепили мне... а он... тьфу! Пойдем тогда, хоть коньяку выпьем, ведь не обедали сегодня.

В декабре приехал в Петрозаводск министр лесной промышленности СССР Орлов. Его сопровождали заведующий лесным отделом Госплана СССР, несколько работников Минлеспрома и проектного института. Когда хозяйством руководил Школьников, министр уже приезжал в Карелию. Он оказал очень большую помощь, выделив несколько сот машин и тракторов, много других механизмов и запчастей, а главное — денег на восстановление предприятий. Ковалев был уверен, что и теперь министр окажет помощь в главном — освоении новых лесных массивов, — что позволило бы сократить перерубы в южной и средней Карелии. Вопросы эти требовали немедленного решения: в Пудожском районе и частично на северо-западе республики были только восстановлены довоенные леспромхозы. Новые предприятия из-за недостатка средств там не строились.

Западно-Карельская железная дорога была построена меньше чем на четверть. С примыканием к ней построили один Лахколамбинский леспромхоз; в стадии строительства были Поросозерский и Гимольский леспромхозы.

Хозяйство нуждалось в автомашинах, тракторах, других машинах и запасных частях.

В первый же день, после посещения ЦК Компартии республики, Орлов спросил Ковалева, весело потирая руки:

— Ну-с, куда ты нас повезешь? Учти, день сегодня ломаный, надо недалеко от города. Есть у тебя что-нибудь, кроме Шуйско-Виданского? Там я уже бывал.

— Карта лесов Карелии на столе, Георгий Михайлович, поедем, куда прикажете.

— Давайте в Матросы, — подсказал второй секретарь ЦК, — это близко и не надо с железной дорогой связываться.

— Поехали, — решительно скомандовал министр.

Между Матросами и городом встретили машину с бревнами.

— Куда везут? — спросил министр Ковалева.

— Местная промышленность. Везут на станцию Шуйская. Там у них нижний склад и цех переработки.

— А лесопункт, куда мы сейчас едем, тоже к железной дороге возит?

— Нет, он возит на сплав. Нижний склад прямо в поселке у реки.

— А почему не к железной дороге?

— Расстояние вывозки удлиняется на тридцать километров. Мы стараемся везде возить как можно ближе — не хватает около трехсот автомашин.

Лицо Орлова, словно выточенное из мрамора, было спокойно, но глаза сверкнули в сторону Ковалева.

— Видал, Иван Иванович, — обратился он к начальнику отдела Госплана, — вы там меня каждый день за волосы таскаете, чтобы я сегодня давал крепеж, балансы, шпалы, строительные бревна, а они здесь все это спокойно к сплаву вывозят, им не к спеху, они плевать хотели на спешку.

— Но, Георгий Михайлович, — начал было оправдываться Ковалев, — ведь относительно автомашин...

— А я не с вами разговариваю, — бесцеремонно бросил министр и продолжал, обращаясь к работнику Госплана: — Перед самым отъездом сюда вызвали меня в ЦК и предупредили о необходимости резкого увеличения отгрузки крепежа. Шахты стоят, крепежа не хватает. А эти молодцы у нас на местах, видишь, что выделывают?

На лесосеке было много непорядка. Тракторный волок проложен плохо, деревья валили на стенку леса. Министр с кислой миной на лице долго молча смотрел на работу трактористов и вальщиков. Потом, повернувшись к сопровождающим, спросил:

— Из местного начальства есть кто-нибудь?

Представился молодой технорук лесопункта.

— Образование?

— Высшее лесотехническое.

Не сделав техноруку ни одного замечания, министр накинулся на Ковалева.

— На лесосеке у вас кавардак, лес вы возите к сплаву вместо железной дороги... Вы о чем думаете, товарищ Ковалев? Кто вам разрешит так дальше работать?

Выслушать объяснения Ковалева на обратном пути министр категорически отказался. На второй день все поехали в Пудожский район. До Медвежьегорска в одном вагоне ехал министр со своими работниками, во втором — секретарь ЦК, начальник Кировской железной дороги и Ковалев. Дальше поехали на автомашинах.

В Пяльмском леспромхозе директор Васильев, переведенный сюда с должности главного инженера Маленгского леспромхоза, очень толково и обстоятельно рассказал о состоянии дел в хозяйстве и о перспективе развития леспромхоза.

— Какова проектная мощность? — глядя на карту леспромхоза, спросил министр.

— Триста тысяч кубометров в год, — ответил Васильев.

— А почему не шестьсот?

— Нельзя шестьсот, — вмешался в разговор Ковалев, — вырубим при таких объемах всю базу за пятнадцать лет.

Министр молча уставился на Ковалева. Он его рассматривал так, словно они встретились впервые. Внимательно, с ног до головы и обратно и снова снизу вверх. В комнате воцарилась тяжелая тишина.

— Вы, Ковалев, — министр лесной промышленности союзной республики, а думаете, мне кажется, о чем угодно, но не о пользе народного хозяйства.

И, наклоняясь снова над картой, министр стал давать конкретные указания по перепроектированию леспромхоза на шестьсот тысяч кубометров в год. Ковалев не слушал. «Надо оспорить, — думал он, — но как? Доводов сильнее у меня нет». Он понимал, что убедить министра почти невозможно, что Орлов дает указание прямо главному инженеру проектного института, не подчиненному Ковалеву. И потом это глубокомысленное молчание начальника лесного отдела Госплана СССР и второго секретаря ЦК Компартии Карелии...

— Георгий Михайлович, — решился Ковалев, — леса Пудожского района, а следовательно и Пяльмского леспромхоза, являются почти единственной сырьевой базой Кондопожского бумкомбината. Комбинат реконструируется с резким увеличением мощностей. Мы же лет через пятнадцать его без сырья оставим.

Министр оторвался от карты, круто повернулся в сторону Ковалева и впился в него злыми глазами. Было очевидно: возражения крайне раздражали его.

— Вы где работаете, товарищ Ковалев, в лесной или в бумажной промышленности? Может, вас бумажники к себе работать возьмут, попроситесь. Отпущу.

В Пудожском леспромхозе организация лесосечных работ министру понравилась. А главное — понравился лес. Он с восхищением смотрел на могучие ели, высота которых достигала двадцати восьми метров.

Министр энергично переходил по пояс в снегу от одной бригады к другой, разговаривал с рабочими, интересовался не только их работой, но и бытом. На второй день, заканчивая совещание в леспромхозе, распорядился:

— Леспромхоз преобразовать в трест. Лесопункты — в леспромхозы. Все предприятия укрупнить, увеличив объем вывозки в два раза. Понятно? — обратился он к главному инженеру проектного института. Тот молча кивнул головой и стал что-то записывать в свою записную книжку.