Вячеслав Королев - В лесах Карелии

— Беда, товарищи, звонили из Олонца, сорвало запань ниже Торосозера, шестьдесят тысяч кубометров несет в Ладожское озеро.

Второй секретарь с тревогой посмотрел на Ковалева.

— Что делать?

— Ехать в Олонец как можно быстрее.

В Торосозере было спокойно, Верхняя запань надежно держала поступающий с верхотин лес. Нижняя запань, сорванная паводком, была на шесть километров ниже. Оттуда лес, заполняя всю акваторию реки, шел вниз, к не поставленной еще коренной сортировочной запани. Теперь между лесом, идущим сплошным потоком, и Ладожским озером было только одно препятствие: Васильевский мост в селе Ильинском.

— Где Ермачков? — вылезая из машины, спросил Ковалев у секретаря Олонецкого райкома — в райком они заскочили, чтобы узнать обстановку.

— Директор сплавконторы на Васильевском мосту.

— Есть связь? Что сообщает?

— Телефон в сельсовете. Только что Ермачков подходил, звонил. Говорит, тысяч десять повисло на мосту. Лес прибывает полным ходом.

Ковалев укоризненно посмотрел на секретаря райкома. «Лучше бы сказал, что от Луны оторвался большой кусок и упал на крышу райкома. Умнее было бы».

— Васильевский мост при такой воде не выдержит и двух тысяч кубов, товарищ секретарь, — недовольно проворчал он, садясь обратно в машину.

— Но он звонил...

— Не поняли вы друг друга.

Крутые берега обычно спокойной реки Олонки, сейчас до краев наполненные паводком, еле сдерживали величавое стремление воды, несущей на себе несметное количество бревен. Одни из них плыли плавно, без суеты, словно купчихи, идущие из церкви домой, другие вели себя шаловливо, как дети, отсидевшие долгую зиму в избе из-за отсутствия обуви и одежды и теперь выпущенные на веселый весенний двор. Эти стукались между собой, толкали толстые бревна, переворачивались на плаву. И все вниз по реке, все ближе к огромному, как море, озеру.

Еще не доезжая до моста, Ковалев услышал знакомый гул и треск большого залома. Через несколько минут показался и его «хвост».

На остановившуюся, как застывшая лава, ленту из дерева сильным течением реки наслаивало все новые и новые тысячи бревен. Они налезали друг на друга, корежились, поднимались дыбом, иногда с гулким треском ломались пополам.

Длина этого деревянного чудовища превышала триста метров. Голова его покоилась на свайном основании хилого деревянного моста.

Подбежал бледный, с трясущимися губами директор сплавной конторы Ермачков. Он начал сбивчиво, бестолково отвечать секретарю ЦК на вопросы. Ковалев даже не слушал. Как зачарованный смотрел он на эту лавину страшной силы и на удерживающий ее дряхленький деревянный мост, готовый вот-вот развалиться от старости.

Никогда и никому не поверил бы Ковалев, услыхав о таком явлении. Но сейчас он своими глазами видел чудо.

«В чем же дело, что здесь происходит?» — собрав складки на лбу и кусая губы, думал Ковалев. Не сказав никому ни слова, он быстро пошел от машины к мосту. Секретарь ЦК, директор сплавконторы и секретарь райкома шли следом. Долго молча стоял Ковалев на Васильевском мосту и смотрел на длинный залом. На большей части бревна были уже неподвижны, но в его конце продолжался процесс стихийного нагромождения.

— Ну, чего ты уставился в одну точку? — с крайней нервозностью обратился к нему секретарь ЦК. — Надо что-то предпринимать, иначе, Ермачков говорит, через два часа весь лес будет в Ладоге.

Ковалев молчал.

— Можно было бы попробовать ошлаговать толстым тросом, миллиметра на тридцать два, понадобится всего несколько километров, но у меня толще двадцати двух нет. Нельзя ли где быстро достать, Сергей Иванович? — суетливо проговорил Ермачков.

Ковалев ничего не ответил. Он то мерил глазами всю длину залома, то, остановившись на какой-то точке, впивался в нее глазами и, казалось, забыл все на свете. По залому ходило несколько десятков сплавщиков. Они бесцельно тыкали баграми в бревна, иногда начинали артелью вытаскивать какое-то одно из общего хаотического нагромождения.

Вдруг Ковалев, указывая на сплавщиков, обратился к Ермачкову:

— Позови сюда четверых, пусть подойдут к самому мосту.

Он быстро сбежал с моста на залом и, указывая подошедшим сплавщикам на отдельные бревна, осевшие на свайные опоры моста, негромко стал командовать:

— Вот это попробуйте тихо-о-онечко повернуть вокруг продольной оси. Теперь вот это... еще вот это...

Через несколько минут Ковалев вбежал обратно на мост и закричал директору:

— Всех с залома долой, всех до единого! Не пускать на залом ни души, поставить круглосуточную охрану! Не сметь шевелить ни одного бревна!

И Вторушин, и директор сплавконторы ошалело смотрели на Ковалева.

— Вы считаете, он сейчас пойдет? — наконец шепотом спросил Ермачков.

— Я тебе говорю: поставить круглосуточную охрану. Не шевелить ни одного бревна. Начнет падать вода — быстро ставь сортировочную запань и начнешь потихоньку разбирать залом.

— Значит, вы считаете...

— Я ничего не знаю и ничего не считаю. Изволь делать то, что тебе приказывают.

— Подожди, Сергей Иванович, — вмешался в разговор секретарь ЦК, — ты здесь не один. С меня тоже спросят, если лес в озеро вынесет. Почему даешь такое указание? На чем основаны твои расчеты?

Как мог объяснить Ковалев, что у него в данном случае за душой нет ничего, кроме практики, наития и готовности пойти на риск? Кто даст ему санкцию рисковать и положиться на интуицию? А отвечать секретарю надо.

— Я беру эту операцию на свою ответственность и буду отвечать за нее с начала до конца! — негромко, но решительно проговорил Ковалев.

— Нет, позвольте, — перешел на «вы» секретарь ЦК, — мы не мальчики, чтобы в таком деле играть в жмурки. Выкладывайте.

— Все выложено, товарищ секретарь. Если вы отвергаете мое решение — принимайте ответственность за спасение древесины на себя.

И, немного подождав, Ковалев спросил:

— Не принимаете? Ермачков, извольте выполнять!

Возвращались молча. Тогда Вторушин рассердился на Ковалева и с тех пор никогда не начинал разговора про Васильевский мост. Сейчас, два года спустя, очевидно под впечатлением обстановки, он попросил Ковалева объяснить свое поведение у моста.

— Вот ты про чудо и расскажи, все равно без дела идем.

— Чудо было, — начал рассказывать Ковалев. — Помните, я колдовал с четырьмя сплавщиками на заломе возле самого моста?

— Помню.

— Я их попросил слегка пошевелить несколько бревен, прижатых к сваям. Бревна шевелились. Следовательно, они не были прижаты силой залома, а сами слегка наваливались на сваи. Значит, не мост сдерживал залом, а что-то другое.

— Что же тогда?

— Этого я и сегодня не знаю. Никто не знал этого и никогда не узнает. Важно, что все обошлось благополучно.