Николай Кузаков - Рябиновая ночь

— Анна, шла бы ты к тракторам.

— Торопиться надо, Ананий, островок вот-вот затопит.

Анна уже не чувствовала холода, ноги стали деревянными, намокшая телогрейка давила на плечи. Дождь немного унялся, но порывами налетел холодный обжигающий ветер. По капоту трактора в свете фар с тревожным криком бегала небольшая серая птичка.

— Что это она? — удивилась Анна.

— Видимо, гнездо затопило, — предположила Дарима. — Вот и горюет.

— Надо же…

Анна, пошатываясь, снова побрела к островку, и казалось ей, что этой ночи не будет конца. Принесла она последнюю овцу и опустилась на землю вместе с ней.

Подошли парни.

— Ананий, девчонок отправь на полевой стан, — сказала Анна. — Сами переоденьтесь и организуйте дежурство возле овец.

— Хорошо.

В общежитии топилась печка, было тепло. Тетушка Долгор принесла горячего чаю.

— Пейте, девочки, и никакая простуда не возьмет.

Анна переоделась, выпила стакан чаю и легла в постель.

— Дина, как же ты в такую грозу не побоялась бежать? — спросила Анна.

— Я уши ладошками закрыла, а глаза зажмурила.

— Как же с пути не сбилась?

— Дорогу потеряю, посмотрю одним глазом да опять зажмурюсь.

— Девчонки, укройте меня чем-нибудь потеплее, — попросила Анна. — Морозит что-то.

Анна уснула. Но вскоре девчонки услышали:

— Поле-то не топчите… Пташку укройте… Холодно ей… Сосну-то за рекой не унесло бы… Вы ее привяжите…

Дина подошла к кровати. Щеки у Анны горели. Дина коснулась ее лба: ладонь обдало жаром.

— Девчата, с Аннушкой худо, горит вся. В больницу ее надо. Я побегу к Ананию, пусть машину заводит. А вы одевайте ее.

В тридцатых годах от Урюмки на поля и луга было прорыто немало оросительных канав. Во время войны некому было за ними ухаживать. Заросли канавы. Иногда на совещаниях вспоминали о них, говорили, какую пользу они приносили, но восстановить некому было.

Алексей целый день ездил вдоль канав, составлял карту, прикидывал, какие можно восстановить уже в этом году, где новые провести. В пути его и застал ливень. Он заехал в заброшенную стайку, в ней и прокоротал ночь. А утром, с рассветом, был уже на полях. Во втором звене встретились с Ниной Васильевной.

— Как посевы? — первым Долгом спросила она.

— Посевы не повредило. А вот где были пары, на склонах сопок, наделало овраги, гектаров триста погубило.

— Что же поделаешь? — вздохнула Нина Васильевна.

— Делать что-то придется. А вы куда направились?

— На отгонные пастбища. Надо посмотреть, как пастухи живут. И к чабанам заверну на дальние стоянки. Олег Каторжин чуть отару не погубил. Спасибо ребятам из отряда, спасли. Да вот беда, Анна в больницу попала.

— Что с ней?

— Воспаление легких. Высокая температура.

На бешеной скорости Алексей подъехал к больнице и вбежал в приемную. За столом в белом халате сидела совсем юная девушка.

— Здравствуйте, — выдохнул Алексей. — Мне нужно Огневу увидеть.

— Нельзя. Алексей Петрович.

— Мне очень нужно. Вы понимаете?

— Понимаю… но нельзя, — решительно заявила девушка.

Анна металась в жару. Лицо бледное, глаза провалились. «Алеша… Алеша… — твердила она. — Не ходи… Утонешь… Вода-то прибывает… Куда же ты, Алеша?..»

А Алексей стоял над обрывом. Щемящая боль сдавила сердце. Это был какой-то рок. Каждый раз Алексей находил Анну только для того, чтобы тотчас потерять. И теперь неизвестно, чем кончится ее болезнь. Алексей достал папиросу, прикурил и жадно затянулся. А под обрывом, точно одичалый конь, бушевал после ливня Онон, вырывался из тесных берегов и сметал на пути все. Мутные крутые волны шумно бились о скалы. В небе, бросая на землю неровные тени, серыми птицами метались облака. Под напором холодного ветра тревожно гудел заречный лес.

После свирепых зимних холодов и снежных бурь, после майских продувных ветров с черными смерчами в Приононье пришло тепло. Зазеленели поля. Леса оделись в листву. Птицы свили гнезда. Вечерами, когда солнце касалось вершин Алханайских гор, по всей степи разливался покой. После коротких проливных дождей воздух наливался свежестью. А ночами, когда над озерами и реками поднимался туман, кое-где вспыхивали дальние зарницы. Пройдет еще немного времени, и над Приононьем заполыхают рябиновые ночи. И никто не знает, что они принесут на своих огненных крыльях. Где-то в горах, расколотый молнией, упадет кедр, а на безводном склоне, напившись дождевой воды, взойдут молодые сосенки. Содрогнувшись от грома, рухнет в Онон скала, образовав бурлящий порог, а в дальнем степном распадке забьют родники, возле них зазеленеют березовые рощи. На лугах запестреют цветы, а в лесах нальются соком рябиновые гроздья.

Ветер унесет тучи. Но могучая сила гроз будет вечно жить в этих горах и эхом повторится в людских судьбах.

Анна все еще лежала в больнице. В палате было тихо. Через приоткрытое окно доносился глуховатый голос удода, где-то вдали каркали вороны, время от времени ржал жеребенок. В палисаднике то шумно трепетали, то вдруг замирали березы. Вот в открытое окно влетел ветер, точно паруса надул шторы. Ветер принес терпкий запах черемухи и речную прохладу.

Анна невольно вспомнила Алексея. Когда они с ним встречались, всегда пахло черемухой. В такие минуты все вокруг приобретало особую чистоту и остроту. Малейшее прикосновение Алексея обжигало Анну. И было что-то великое в этой тайне жизни.

Три дня назад Алексей приходил к Анне. Сидел около часа. А когда ушел, Анна под подушкой обнаружила Чебурашку.

— Скоро выйдем отсюда и опять увидим нашего Алешу. — Анна взяла с тумбочки ушастого Чебурашку.

В коридоре послышались энергичные шаги, и в палату в накинутом на плечи халате вошла Нина Васильевна. Анна бросила на нее быстрый взгляд и спрятала под подушку игрушку.

— Ты что это, матушка, на все лето прописалась здесь? — Нина Васильевна положила на тумбочку тугие румяные яблоки в полиэтиленовом мешочке и, подвинув поближе стул, села.

— Прошусь, да не отпускают, — ответила Анна.

— Какой хилый народ пошел. А глаза-то еще больше стали. И куда только мужики смотрят? Я бы на их месте тебя из больницы через окно украла.

— Тоже наговорите, — зарделась Анна.

— Да, начальник отряда из тебя сейчас никудышный, — Нина Васильевна посерьезнела. — Как выпишут, поедешь на озеро Арей, на турбазу. Я туда звонила. Одно место для тебя оставлено. Воды там целебные. Воздух горный. И чтобы через полмесяца вернулась оттуда здоровой.