Наталья Суханова - Искус

Неожиданно приехал Васильчиков — соскучился. С ним и она себя в доме чувствовала чужой: раз уж здесь ее благоверный, то именно ей сразу же отдавали бразды хозяйствования, призвания к которому у нее так и не появилось. Васильчиков, конечно, ходил на базар и в магазины, но честь и ответственность приготовления еды оставлял в Джемушах Ксении.

Она было испугалась, не собирается ли Васильчиков семейным анклавом продолжить памятный их разговор в Казарске, но, слава богу, нет. Он отправлялся с пионерским лагерем хозяйственником к морю. Звал и Ксению с Янушем, пока же завез им картошки, сушеных грибов, вяленой рыбы.

Забежавший Джо пригласил их с Васильчиковым и братцем на пикник к конзаводу. Обычно общительный, везде приходившийся к месту, на сей раз Васильчиков вызвал в компании явное неприятие. Влад вообще смотрел на него только тогда, когда Васильчиков как раз не смотрел на него — и с очень неприятной усмешкой. Несколько замечаний Влада были просто издевательскими. Васильчиков сделал вид, что не заметил, но Ксения, как разозленная оса, то и дело наскакивала на Влада. Джо был осторожнее и мягче, говорил как бы на две стороны — для Васильчикова и для своих — что-то насчет отцов и детей, почти полного непонимания друг друга этими смежными поколениями. Васильчиков, видимо, должен был представлять поколение отцов. Насчет приусадебных участков хитрый Джо тоже как бы и расспрашивал, и посмеивался:

— А то у нас один преподаватель начал в свое время писать диссертацию о ненужности приусадебных участков. Ан власть переменилась, его чуть из партии не поперли. Теперь пишет статейки «К вопросу об использовании приусадебных участков». На диссертацию уже не замахивается — диссертация дело долгое, власть еще не раз переменится. А что вы думаете на этот счет? Вы, говорила Ксения, правоверный коммунист?

— Надеюсь. Правоверные вместе с линией не колеблются.

— Хорошо сказано.

— Как умею, — и в ответ ребятам, тоже с усмешкой: — Благодать пикничок, да? И работать не надо, разбираться, что там к чему, и попользоваться можно, раз ничейное — костерчик, травка, деревья, цветы. Травка хороша, правда? Как называется, не скажете? Или вот цветочек?

Джо, не растерявшись:

— Ваш сын, Сергей Батькович, гениально обозначил простор: «Столбы и цветы».

Пикник не без злого умысла превращался в разновозрастный.

Скоро ушел Влад. Минут десять спустя сорвался с места, о чем-то вспомнив, и братец — пританцовывающей неровной походкой, передергивая смущенно плечами (его жест).

Дома задетый Васильчиков резюмировал:

— Природы они вообще не знают. Ксюша с Янушем больше бы получили, ходя в лес со мной… И жизни не знают. Въехали в нее на наших плечах, да плечи им, видите ли, шишковаты. Наши ошибки нас же и били, а они серафимчиками-инспекторами с небес свалились и уже на счетах щелкают.

Отец согласливо кивал, сочувственно даже, и Васильчиков горячо продолжал:

— Не знаю, что может быть у Ксюши общего с этими циниками? Я понимаю, писатель должен быть в гуще людей, но эти…

Ксения не выдержала:

— А что «эти»? Джо, кстати сказать, философ.

— Русского имени для него не нашлось?

— Ты же интернационалист.

— А этот алкашонок?

— Кто?

— Ну, у которого дед тоже алкаш был, тоже дружок твой.

— Фи! Ты что, стареешь? Разбурчался. Ребята, прости уж, должна сказать, умные.

— Это не ум, это скепсис. Соседи ваши, и те удивляются.

— А ты что, уже и с соседями переговорил? Простые советские люди, да?

— Ксюшеныш, тебе изменяет интуиция. Поверь человеку, преданному тебе.

— За преданность спасибо. Но, может, хватит?

— Родная, я люблю тебя.

— Ну вот и прекрасно, — сказала она, обняв его и погладив.

И отъехал её муж.

Ксения положила себе быть попрохладнее с ребятами, особенно с Владом — уж очень уверен, что может себе позволить что угодно, даже грубость по отношению к немолодому человеку в присутствии его молодой жены. Но тот видимо и не заметил ее отстраненности, уж очень вежливо она это делала: просто у нее оказывались срочные дела, когда приходили к ней закомпанщики, при этом она оставалась вежливой и приветливой.

И все-таки, все-таки она ожидала чьих-то именин, устраиваемых, как почти всегда, у Джо, предвкушая если уж не успех, то веселье. Но пришла маленькая мадонна в тончайшем белом платье, в ушах золотые сережки (вот дурочка, ей бы носить при ее-то неземной красоте серебро и рубище), и конечно — все столпились возле: кто вино ей наливал, кто танцевать приглашал. Только Влад не приглашал, зато когда Гета, быстро опьяневшая, вышла на свежий воздух, а вернувшийся с улицы Боб сообщил, что она там блюет, Влад выскользнул вслед за ней. Уходя домой, Ксения заметила скорчившуюся на сундучке в холодных сенях Гету и Влада, охраняющего ее.

Однако неделю спустя ходили компанией в лес, и уже не Гета была с ними, а Света, ее подружка зеленоглазая, и Влад возле нее. Ксения заговорила о чем-то с Владом, но Джо, как бы ненароком отозвав ее, посоветовал «не мешать нашей молодежи» — у Влада со Светкой, кажется, что-то серьезное, он уже и хату им предлагал.

— Отказались? — усмехнулась Ксения.

— Ну так, обмолчали.

Впрочем, Света вскоре должна была уходить, ее ждали какие-то дела в городе. Когда она стала со всеми прощаться, Влад помрачнел и отвернулся. Но Света еще и взгорок не одолела, как Влад сорвался с места, бросился ее догонять. Джо покрутил головой с сочувствием:

— Еще года два мужику войти в силу. Сейчас эти девочки ещё понять не могут, нужен он им или не нужен. А когда дойдет до них, тогда они уже, пожалуй, не будут ему нужны.

— Джо, а кто ему, собственно, нужен: Гета или Света?

— Я вот всё думаю, как у женщин и как у нас, — ухмыльнулся Джо. — Я так всю жизнь: с одними, хоть убей, не могу опустить взгляд ниже пояса, с другими — наоборот: никак не подниму выше пояса.

— Кто же для Влада ниже пояса и кто выше?

— Кукушата медленнее растут. Ха! А ведь он в самом деле на кукушонка похож: шея здоровая, нос крючком, пятнастик.

— А через два года нос станет пряменьким, шея короткой, и он побелеет, да?

— Не угадала! — с удовольствием играл Джо роль умудренного старшего друга, а заодно и прорицателя. — Все то же и будет: нос крючком, губы хоботком…

— …Прямо комарик!

— Только к тому времени в Джемушах и след его простынет.

— Выход в знаменитости?

— М-да, сударыня, — роль профессора Джо подходила меньше. — А пока: Гета-Света, Света-Гета!

Януш, который вроде и не прислушивался, вдруг выдал:

— Гета-Света! Света-Гета! А наш Владик поглядел и укакался в предел!

Все грохнули, а Януш от вернувшегося Влада схлопотал легкий подзатыльник.

Вечером собирались в кино. Оказалось, Света была тоже приглашена еще в лесу догнавшим ее Владом и обещала прийти. Билет для нее был Владом куплен, но дама что-то не появлялась.