Рафаэль Альберти - Война начиналась в Испании

Все. Ха! Ха!

Кейпо. И как я уже вам говорил, мы находимся здесь, у самих ворот Мадрида, в Леганесе… Но не как сумасшедшие [91] В Леганесе находится Национальная психиатрическая больница Санта-Исабель. , а как веселые полководцы победы…

Сильный порыв ветра. Дождь усилился. Свет мигает и в конце концов гаснет. Сцена остается в темноте.

Кейпо( продолжает свою пьяную болтовню, не замечая, что погас свет ). …так вот, повторяю, что мы здесь у самых ворот Мадрида, как будто собрались сесть на трамвай и поехать в город перекусить.

Пеман. Тока же нет, Кейпо, и твоя замечательная речь так и пропадет для потомков.

Кейпо( не соображая ). Я запрещаю отключать ток. Сегодня, когда я в ударе!..

Мола( фалангистам ). Молодые люди, принесите-ка свечи, чтобы «осветить» нас.

Фалангистыприносят канделябры, ставят их на стол. Все пьяны, и во время речи Кейпо то один, то другой падают на пол или на стол и лежат в смешных позах. Кейпо еще произносит несколько слов, кое-как стоя перед микрофоном, затем тоже падает как подкошенный.

Кейпо. Так что вы уже знаете: завтра — все в Мадрид, смотреть парад на проспекте Кастельяна, который будет грандиозным зрелищем. Все в Мадрид! На проспект Кастельяна! Воздадим честь Франко и Армии! Вива! Да здравствует… ( Кричит и падает. )

На некоторое время все действующие лица замирают. В этот момент в различных местах сцены появляются тени: Старика, Матери, Повешенногои Бойца Народной милиции. Вначале они просто бродят по сцене, каждая сама по себе, погруженная в свое горе. Затем встречаются, между ними возникает связь, они объединяются: это символ многострадальной Испании, которая живет и будет жить собственной жизнью, что бы ни делали марионетки — участники фарса; символ солидарности ее народа-обвинителя.

Боец Народной милиции( строго и сдержанно ). Свободные испанцы, товарищи, в чьих жилах еще течет горячая живая кровь! Стойте твердо! Эти сволочи не пройдут! Поклянитесь нами, жертвами, павшими бойцами, которые уже не могут бороться, что они не пройдут, что смертельный огонь ваших винтовок будет непреодолимым препятствием для зарвавшихся предателей! Будьте стойкими! Всегда начеку! Они не продвинутся дальше! Они не могут пройти дальше! Стойте твердо!

Старик. Трам-па-лан-трам, все вы, пьяные гуляки, подохнете как собаки.

Мать( с мертвым ребенком на руках ). Сыночек мой! Разве ты в чем-нибудь виноват? Они убили тебя с неба, в ясный, веселый день, когда так хорошо было играть с солнцем и бабочками в парках! Прилетело двадцать самолетов! Двадцать плохих черных птиц, которых мы никогда раньше не видели. За что же они тебя убили, сыночек мой ненаглядный, родненький мой!..

Старик. Преступлений у вас много, и Мадрид с вас спросит строго! Трам-па-лан-трам, все вы, пьяные гуляки, подохнете как собаки!

Боец Народной милиции. Мадридцы, встать! Все на защиту столицы! Остановите их, этих зверей!

Повешенный( хватает себя за горло ). У меня болит здесь, вот здесь! Чувствую в горле горькую сухость от веревки! Что стало с вами, со всеми вами, товарищи? Я хочу вспомнить… Разве такое возможно! Налетела кровавая буря! Какие крики! У меня голова распухла от криков задушенных, от криков зарезанных… Какой ужас! Разве такое возможно! У меня болит здесь, меня давит эта грубая веревка, которая отняла у меня свет, точно мои глаза упали в бездонную пропасть бесконечной ночи!

Мать. …И прилетели из Италии черные птицы, чтобы убить тебя! А ты и не знал, что бывают черные птицы, сыночек! Такой маленький! Какие злые люди, какие черные люди посылают этих птиц убивать детей!..

Боец Народной милиции. Я верю в вас, испанцы, которые еще живы! Если хотите отомстить за нас, если хотите почтить мою память и память всех наших павших бойцов, стойте твердо! Сражайтесь! Не дайте им пройти!

Повешенный. Тысячи, тысячи мертвых, с закрытыми глазами, уже пустыми, не видящими света! Это было словно кровавое море, которое разливалось все шире и шире, которое ослепляло нас всех, которое заливало все дороги и всю землю.

Старик. Трам-па-лан-трам, генеральская свора, Мадрид с вами расплатится скоро!

Мать. Черные птицы, которые сбили солнце!..

Боец Народной милиции. Защищайся, Мадрид, защищайся!

Повешенный. Как у меня сухо в горле, будто у меня там репей! И голова не держится, все падает вниз!

В этот момент Боец Народной милиции подходит к Повешенному и начинает с ним разговор; все очень естественно, не повышая голоса, как будто это обычная встреча знакомых.

Боец Народной милиции. У тебя на шее я вижу длинную крепкую веревку. Тебя что, повесили?

Повешенный. Да, я все стараюсь вспомнить… А перед глазами стоит что-то вроде красного, кровавого облака… Голова у меня тяжелая, как свинцом налита, совсем не держится. А горло — сухое-пресухое… ( Хватается рукой за горло. )

Боец Народной милиции( проводит рукой по бинту, которым обвязана его голова; на бинте видно красное пятно ). А у меня, наоборот, голова точно лопнула, раскололась на тысячи кусков. Меня убили в бою. Я пал, защищая Мадрид! Как жаль, что у человека только одна жизнь! Если бы у меня было много жизней, я бы все их отдал за Мадрид и победу! Я был истребителем танков, бойцом ударной бригады.

Повешенный. А, значит, ты герой!

Боец Народной милиции. Нет, всего лишь юноша, который выполнял свой долг в ту минуту: сражаться с врагом. Сражаться до конца, до последнего, и даже сверх своих сил и самой жизни! Сражаться, защищая Испанию и нашу свободу! Италия и Германия при соучастии предателей-генералов хотят захватить нашу страну! Это позор, товарищ Повешенный!

Повешенный. Но им не удастся! Не удастся! Ты погиб, я погиб, много товарищей погибло. Но Испания еще жива. Я чувствую — это как прилив невидимой энергии. Она сопротивляется, атакует, яростно борется. Фашизм не победит! Не может умереть то, что имеет такую жизнестойкость! Можем умереть мы — ведь мы же просто вспышка, дуновение, — но не может умереть жизнь, вечная идея свободы. Эту волну крови смоет другая волна — чистая, светлая, как рассвет приходит после ночи.

Боец Народной милиции. Разве ты не пережил вместе с народом великую эпопею борьбы? Мадрид сумеет отбить врага!

Повешенный. Я был рабочим вожаком. Я вел массы к свободе. Я говорил с ними ясным языком об открытой дороге в будущее. Я говорил им: идите вперед, вперед, будущее за вами, скоро у вас будет мир, где жизнь без голода и рабства даст вам счастье. И вдруг страшное, ужасное утро и жестокие, стальные лица — генералы подняли мятеж, изменили своей присяге. И крики, крики, влажный воздух словно был насыщен кровью… Меня схватили в Саламанке. Меня били, потом связанного привезли на Пласа-Майор и перед огромной толпой повесили вот на этой веревке, которая болтается у меня на шее…