Лариса Исарова - Крепостная идиллия. Любовь Антихриста

Откуда же у историков такая традиционная недоброжелательность к Екатерине, такое явное желание подчеркнуть неразборчивость, дурной вкус Петра, связавшегося с «низкопробной солдатской девкой», «грешницей»? Валишевский утверждал, что лишь один раз в жизни император встретил чистую, светлую, прекрасную даму — польку Синявскую, пленительную в своей образованности и целомудрии. Московский «варвар», по мнению Валишевского, был ею всецело очарован, однако она оставалась неприступной. Но современники несколько иначе рисуют облик этой «прекрасной дамы».

Елена Синявская, жена коронного гетмана Польши Адама, была значительно моложе мужа и увлекалась политикой не меньше, чем известная княгиня Дольская, многолетняя подруга гетмана Мазепы, страстная честолюбивая интриганка. Синявская соперничала с легкомысленной княгиней Яблонской, завидовала азартной графине Кенигсмарк, пыталась царить в Париже — ничем не возвышаясь над традициями времени, особенно стилем поведения, достаточно раскованным. Это считалось почти нормой для светских дам и при дворе Людовика XIV, и при бродячем дворе короля Августа Сильного.

Французский посланник Г.Бальюз писал в 1711 году из Яворова, когда царь жил у супруги краковского воеводы Синявского: «Госпожа Синявская внушила царю желание поговорить со мной наедине, она не одобрила моего намерения достигнуть этой чести посредством первого министра с тем, чтобы подобно прочим посланникам являться после к царю в сад, где он собственноручно работает над постройкой небольшой лодки, уже подаренной им упомянутой даме, которая тоже взялась за скобель, чтобы помогать в работе».

И чуть позже посланник добавил: «В Яворове, ваше величество, вовсе не скрывают брак царя; этот монарх знакомит жену свою с дамами, здесь находящимися, и она каждый день показывается в яворском саду. Принцесса эта, которую царь привез с собой на почтовых, подарила единственной дочери краковского воеводы хорошенькое колечко в знак своей дружбы, ее очень хвалят за доброту…»

Таким образом, «прекрасная дама» Елена Синявская оказывается традиционной политической интриганкой, а влюбленный в молодую жену Петр просто галантен с хозяйкой дома. Правда, своеобразно, проявляя свое умение плотника. Да и Екатерина отнюдь не случайно одаривала дочь Синявской, очевидно, за заслуги отнюдь не альковные, но более важные для царя, постигавшего в те годы дипломатию…

Ирония Валишевского по отношению к Екатерине I не вполне оправдана. Русскую императрицу отличала не большая испорченность, чем любую из польских возлюбленных Августа или Мазепы. Никто не называл Аврору Кенигсмарк «блудницей», хотя она, азартная, ироничная и бесчувственная, с легкостью посещала опочивальни разных королей.

Долго торговалась за свою любовь блистательная графиня Козель, вымогая бесконечные подарки и приношения разоренного Августа Сильного.

Екатерина была дочерью своего времени, но она ни разу не поступилась здравым смыслом ради сиюминутной выгоды и не принесла вреда стране, ее приютившей. Она смиряла жестокость мужа, привечала дипломатов, но не продавала секретов царя, хотя у него не было тайн от «сердечного друга». Она умела жалеть не только мужчин, но и женщин, что было редкостью во все времена.

Петр ценил в жене отсутствие ревности, восхищался ее тактом, терпением. В этом смысле отношения между супругами были весьма своеобразны. Он делился с ней всеми злоключениями со своими «метрессками», рассказывал о них в письмах, привозил их во дворец в Петербург. Она принимала непринужденно и спокойно Румянцеву, Ржевскую, Кантемир, только изредка наказывая собственноручно наиболее зазнавшихся. Так вышло с Марией Гамильтон, внучкой друга Петра — Брюса, прозванного в народе «чернокнижником». Фрейлина была несколько месяцев возлюбленной царя, получила отдельные апартаменты, штат прислуги и начала распускать слухи, что царица ест мел, чтобы избавиться от угрей на носу. Завистницы донесли об этих сплетнях Екатерине. Она вызвала Марию к себе и надавала ей пощечин. Несколько дней Гамильтон ходила с раздутым лицом, но Петру обе женщины не сказали ни слова. Одна умела прощать дамские слабости, другая преклонилась перед силой.

Зато когда Гамильтон арестовали по обвинению в убийстве народившихся у нее младенцев и приговорили к смерти, Екатерина делала все возможное для спасения несчастной. Даже уговорила просить за нее царицу Прасковью и адмирала Апраксина. Ничего, правда, не помогло, потому что император сказал: «За смерть — смерть». Он специально учредил Воспитательный дом для «зазорных» младенцев, куда любая женщина могла отдать нечаянное дитя, лишь бы его не убивать. Наказание за нарушение этого указа было жестоким, и Гамильтон обезглавили…

Усилия самых разных людей разлучить Петра и Екатерину оказывались тщетными. После очередной фаворитки он возвращался к жене со словами: «А все-таки Катенька лучше всех…»

Современники рассказывали, что однажды император увидел во дворце миловидную белошвейку и пригласил к себе в опочивальню. Новость мигом донесли до императрицы, и она тут же устроила девушку в своих покоях. Петр вскоре увидел ее у жены и смутился, а Екатерина объяснила, что любит видеть вокруг себя красивых и умных девиц. Он улыбнулся; в скором времени белошвейка была выдана за лифляндского дворянина.

Трудно все же предположить, что Екатерине полностью были безразличны многочисленные измены мужа — он слишком долго испытывал ее терпение, кротость, самообладание. Кончилось тем, что он сам пережил те муки, которым подвергал ее…

Екатерина не могла не знать, что ее мужа в народе называют Антихристом, что его развлечения на заседаниях «всешутейного собора» вызывают всеобщее возмущение; впрочем, она бесстрашно присутствовала на этих заседаниях под именем «госпожи адмиральши Красного флага».

Часто упоминается о любви Екатерины I в последние годы жизни к непомерным возлияниям, иногда дело доходило до полной потери разума. Но в юности она этим грехом не страдала. Подобные «слабости» были непростительны в доме пастора Глюка, человека умеренного и здравого. Скорее всего, к горячительным напиткам приучил ее Петр.

В нескольких посольских донесениях в те времена, когда она бывала с ним в походах как признанная любовница, упоминалось, что она часто принимала участие в пирушках офицеров, выпивала в их компании не один бокал вина. Но о больших попойках речь не шла. Вина тогда не отличались крепостью; к тому же известно, что Екатерина всячески старалась удержать мужа от безудержных кутежей.

Вначале, видимо, она не очень пьянела, отличаясь и здоровьем, и уравновешенностью, но Петру нравилось наблюдать подвыпивших женщин, и она ему подыгрывала в этом, собирая вокруг себя любительниц застолий.