Владимир Канивец - Крах диссидентки

Если смотреть на вестибюль со второго этажа, то справа как бы летит, посылая сигналы людям из космоса, первый советский спутник. А слева почти такого же размера шар, но не стальной, а позолоченный — маятник Фуко. Размеренное, вечное колебание маятника Фуко в здании ООН, где фокусировалась мировая политика, воспринималось Арсением особенно символично, напоминало: вы, сильные мира сего, сколько тут ни говорите, а Земля, как видите, вращается и будет вращаться вокруг своей оси и вокруг Солнца даже тогда, когда на ней все сгорит в атомном огне. Вопрос только в том — возобновится ли жизнь на Земле через миллиарды лет, которые понадобятся для того, чтобы из живой клетки земля, вода и солнце вырастили мыслящее существо.

Напротив маятника Фуко стоял на коленях и молился, подняв руки, черный бородатый человек, похожий больше на монаха, чем на дипломата.

Видимо, иранец, подумал Арсений. На местах для делегатов Ирана сидят именно такие представители исламского государства. О чем бородач, не обращая внимания на то, что вокруг ходят люди, решил посоветоваться с аллахом? И действительно ли он верит, что аллах даст ему хороший совет, или это просто ритуал для посторонних глаз? Для успокоения своей дипломатической совести?

Арсений повернул назад, чтоб не мешать ему беседовать с аллахом. Бедняге выпала нелегкая миссия: вместо того чтобы читать проповеди верующим, провозглашать речь с трибуны ООН. Дипломатия, выходит, доступна всем сферам человеческой деятельности, были бы только полномочия от правительства. Интересно, что этот дипломат скажет с трибуны ООН?

Перейдя на другую сторону фойе, Арсений глянул вниз, где возле сувенирных киосков всегда кружили толпы крикливых туристов. Всем хотелось что-либо купить в ООН, чтобы потом — величайшее наслаждение туриста! — похвалиться знакомым: вон где я, дескать, был! Арсений, наблюдая за толпой, увидел Виту с тем же высоким молодым человеком. Вита не видела Арсения — он смотрел на нее со второго этажа. Она что-то горячо доказывала своему спутнику, нервно попыхивая сигаретой. Тот сверху вниз — он был на голову выше нее — молча смотрел на Виту, явно не соглашаясь с тем, что она ему говорила. Какие у Виты с ним отношения? Деловые? Интимные? Не похоже, чтобы этот долговязый пленил Виту своей красотой. «Гениальный» Марчук в сравнении с ним красавец! Договорились: американец неохотно ушел, а Вита, проводив его взглядом, прикурила от зажигалки новую сигарету и облегченно вздохнула. «Ага, вздыхаешь!» — подумал Арсений и, боясь, что она глянет вверх и заметит его, пошел в глубину фойе. Мусульманин-дипломат, закончив беседу с аллахом, быстро прошел мимо Арсения, размахивая широкими рукавами своего черного одеяния. Взглянул на часы: а, недаром бородатый спешит, до заседания осталось три минуты, а он, наверное, будет выступать. Арсений тоже направился в зал заседаний. Здесь был только Антон Сергеевич, и пришлось сесть на место посла. Вот председатель — за столом президиума он почему-то один — стукнул молотком, дал слово представителю Исламской Республики Иран. Арсений увидел, как с места быстро вскочил дипломат, молившийся на маятник Фуко, и пошел к трибуне.

Почти час произносил свою речь иранец. Получалось так: в мире есть одно идеальное государство — Исламская Республика Иран, один истинный бог — аллах. Говорил он, ни на минуту не сбавляя истерического тона, свойственного не дипломатам, а религиозным фанатикам. Арсений слушал, вспоминал, что он читал о порядках в этой стране, в которой мусульмане действуют методами средневековой инквизиции. Пока что им удалось повернуть колесо истории на несколько спиц назад. Но напрасно они радуются победе: колесо истории, когда его какие-то силы стараются повернуть назад, действует как сжатая пружина: отбрасывает силы, которые действовали на него, и становится на свое место. История это уже не раз доказывала. И если пророк Магомет в священном Коране ничего не сказал о свойстве колеса истории, совсем не значит, что такого свойства не существует.

После выступления иранца председатель объявил перерыв, хотя рабочего времени оставалось еще почти двадцать минут.

Арсений вышел в кафетерий. Взял чашечку, сел за небольшой столик. Не допив еще кофе, увидел, как вошла Вита. Сразу посмотрела не туда, где стояла очередь, а на столики, и Арсений понял: она кого-то ищет. Увидела его, радостно, но сдержанно улыбнулась, постояла какой-то миг, словно раздумывая: подойти или не подходить, и, решившись, быстро направилась к его столику. Арсений не знал, что делать: встать или сидеть и ждать, пока она, спросив разрешения, сядет напротив. Поднялся. Она вплотную подошла к нему, сказала, не подавая руки — ждала, видимо, что он подаст ей свою, — хрипловатым, прерывающимся голосом:

— Здравствуй, Арсений!

— Здравствуй! — Арсений не назвал ее по имени, называть Виолеттой не хотелось — очень официально! — а Витой назвать язык не поворачивался, это прозвучало бы слишком интимно.

— Ты спешишь? — спросила Вита, не садясь и не сводя с него пристального, робкого взгляда, словно пыталась в его глазах прочесть то, что, знала, он ей не скажет. Арсений молчал. — Давай посидим несколько минут.

Она опустилась на стул. Сел на свое место и Арсений. Вита достала из черной сумочки пачку сигарет, протянула Арсению:

— Закуривай!

— Спасибо! — Арсений взял сигарету.

— Видишь, тут научилась. Сначала курила астматол, а потом перешла на табак. С никотином как-то легче дышать. Ты, вижу, упорно избегаешь встречи со мной? — прикурив сигарету от зажигалки, Вита взглянула на Арсения, щурясь от дыма. — А мне так хочется расспросить обо всем, что там дома делается. Может, пойдем сегодня в ресторан, поужинаем, поговорим?

— Мне совсем не хочется нарываться на какую-либо провокацию, стать героем скандальной хроники.

— Так приходи ко мне в отель, — пригласила Вита. — Я живу в «Лайден Гарден», где и наши дипломаты. Говорю, как видишь, наши, ибо все здесь для меня чужое. Ну, зайдешь? Когда тебя ждать?

— Возможно, и зайду, но со временем, — неопределенно сказал Арсений, не желая вступать в спор с Витой.

— А ты уже стал настоящим дипломатом, — усмехнулась одними губами Вита. — Прямо не говоришь, как когда-то говорил. — Арсений промолчал, и Вита продолжала: — Ну расскажи, каким стал наш Алеша? — на слове «наш» она сделала ударение. — Наверное, вырос за эти два года, я его и не узнаю?

— Да, заметно подрос, — Арсений не знал, что говорить Вите о сыне. — В будущем году в школу пойдет!

— А где он сейчас? — вернулась Вита к тому, о чем уже не раз спрашивала.

— У брата Михаила, — правду сказал Арсений.

Вита поморщилась, но ничего не сказала: родственников Арсения она не любила. Подняла палец, показывая буфетчику, чтобы принес кофе, спросила: