Эрнест Хемингуэй - По ком звонит колокол

– До свидания, Роберто, – сказала она. – Будь очень осторожен.

– Обязательно, – пообещал он. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и мешок скатился у него по спине, ударив его по затылку так, что они больно стукнулись лбами. Ему снова показалось, что и это уже когда-то было.

– Не плачь, – сказал он, чувствуя себя нескладным, не только из-за мешка на спине.

– Я не плачу, – ответила она. – Только ты возвращайся поскорей.

– Не пугайся, когда услышишь стрельбу. Стрельбы будет много.

– Хорошо. Только возвращайся поскорее.

– До свидания, guapa , – неловко сказал он.

– Salud , Роберто.

Роберт Джордан не чувствовал себя таким юным с того времени, когда сел в поезд в Ред-Лодже, чтобы ехать в Биллингз, а оттуда на другом поезде дальше – впервые в школу. Он боялся ехать и не хотел, чтобы кто-нибудь это заметил; на станции, перед тем как проводник поднял с платформы его баул и он уже готов был встать на нижнюю ступеньку вагона, отец поцеловал его на прощание и сказал: «Храни Бог тебя и меня, пока мы будем вдали друг от друга». Отец был глубоко верующим человеком и сказал это просто и искренне. Но усы у него были влажными, и в глазах от волнения стояли слезы; Роберт Джордан так смутился от всего этого – от слез, от слов молитвы, от прощального отцовского поцелуя, – что почувствовал себя вдруг гораздо старше отца, и ему стало почти невыносимо жалко его.

Когда состав тронулся, он стоял на задней площадке и под мерный стук колес увозившего его прочь поезда смотрел, как уменьшаются в размерах вокзал и водонапорная башня и как рельсы, перечерченные шпалами, постепенно сходятся в точке, где еще виднелись вокзал и башня, ставшие совсем крохотными.

Тормозной кондуктор сказал: «Отцу, видать, тяжело с тобой расставаться, Боб».

«Да», – ответил он, глядя на полынь, заросли которой начинались у насыпи, между телеграфными столбами, и достигали пыльного проселка, бежавшего параллельно железной дороге. Он высматривал в них куропаток.

«Наверное, не хочется тебе уезжать в школу?»

«Нет, хочется», – ответил он, и это было правдой.

До той поры это не было правдой, но стало ею именно в ту минуту, и только теперь, в момент другого, уже этого расставания, он почувствовал себя снова таким же молодым, каким был тогда, перед отходом поезда. Сейчас он чувствовал себя совсем юным, очень смущенным и прощался так же неуклюже, как школьник прощается с девочкой на крыльце ее дома, не зная, поцеловать ее или нет. Потом он понял, что смущен не прощанием, а предстоящей встречей. Прощание лишь отчасти было причиной той неловкости, которую он ощущал в ожидании встречи.

Ну вот, опять, сказал он себе. Впрочем, едва ли есть человек, который не чувствовал бы, что он слишком молод для этого. Он не хотел называть «это» никаким определенным словом. Ну, ладно, ладно, сказал он себе, рано еще тебе во второй раз переживать детство.

– До свидания, guapa , – сказал он. – До свидания, крольчонок.

– До свидания, мой Роберто, – ответила она.

Он прошел туда, где стояли Ансельмо с Агустином, и сказал:

– Vamonos .

Ансельмо поднял свой тяжелый мешок. Агустин, при полной выкладке еще с пещеры, стоял, прислонившись к дереву, из-за спины, поверх поклажи, у него торчал ствол пулемета.

– Ладно, – сказал он, – vamonos .

И они втроем зашагали вниз по склону.

– Buena suerte, дон Роберто, – сказал Фернандо, когда троица проходила мимо него цепочкой между деревьями. Сам он сидел на корточках чуть в стороне от того места, где они шли, но произнес это с большим достоинством.

– И тебе buena suerte , Фернандо, – ответил Роберт Джордан.

– Во всех твоих делах, – добавил Агустин.

– Спасибо, дон Роберто, – сказал Фернандо, не обратив никакого внимания на иронию Агустина.

– Не человек, а явление природы, – шепнул Роберту Джордану Агустин.

– Согласен, – ответил Роберт Джордан. – Тебе помочь? Ты навьючился, как ломовая лошадь.

– Нет, не надо, – ответил Агустин. – Как же я рад, что мы наконец начали.

– Говори тише, – сказал Ансельмо. – С этого момента говори мало и тихо.

Они спускались очень осторожно: Ансельмо первый, за ним Агустин, Роберт Джордан замыкал цепочку, ступая очень осмотрительно, чтобы не поскользнуться, чувствуя под веревочной подошвой пожухлую сосновую хвою, иногда спотыкаясь о какой-нибудь корень, выставляя руку вперед, нащупывая холодный металл пулеметного ствола и сложенной треноги, потом, чуть развернувшись, ставя ногу боком, скользя, загребая хвою краем подошвы, снова вытягивая левую руку и касаясь шершавой коры соснового ствола, нащупывая гладкое место на ней, отрывая ладонь от липкой смолы, выступившей из ранее сделанной зарубки, – так продвигались они вниз по крутому лесистому склону к тому месту над мостом, откуда Роберт Джордан и Ансельмо вели наблюдение в первый день.

Наткнувшись в темноте на сосну, Ансельмо взял Роберта Джордана за руку и прошептал так тихо, что тот едва расслышал:

– Смотри. У него в жаровне огонь горит.

Огонь светился в том месте, где, как знал Роберт Джордан, дорога переходила в мост.

– Отсюда мы за ними наблюдали, – сказал Ансельмо. Он потянул руку Роберта Джордана вниз и приложил ее к свежей зарубке в самом низу ствола. – Это я сделал, пока ты наблюдал. Вон там, чуть правее, ты хотел поставить máquina .

– Там и поставим.

– Хорошо.

Они свалили мешки на землю, прислонив их к стволам сосен, и Роберт Джордан с Агустином последовали за Ансельмо к небольшой площадке, на которой стояла купа молодой сосновой поросли.

– Здесь, – сказал Ансельмо. – Вот здесь.

– При свете, – прошептал Агустину, присев за невысокими сосенками, Роберт Джордан, – ты будешь видеть отсюда небольшой отрезок дороги и въезд на мост. Мост будет тебе виден полностью, и еще маленький участок дороги по ту сторону, до места, где она сворачивает за скалы.

Агустин слушал его молча.

– Тут ты будешь лежать, пока мы будем закладывать под мост взрывчатку, и стрелять во все, что покажется на дороге, на ее дальнем или ближнем конце.

– А вон тот свет, он откуда идет? – спросил Агустин.

– Из сторожевой будки на этом конце, – шепотом ответил Роберт Джордан.

– Кто займется часовыми?

– Мы со стариком, я уже тебе говорил. Но если мы с ними не справимся, стреляй по сторожевым будкам и по часовым, как только увидишь их.

– Да. Это ты мне уже говорил.

– После взрыва, когда люди Пабло появятся из-за того поворота, ты должен стрелять поверх их голов, особенно если за ними будут гнаться. В любом случае, как только они появятся, стреляй высоко над их головами, чтобы отрезать погоню. Ты понял?

– Конечно, понял. Ты это уже говорил вчера вечером.

– Вопросы есть?