Эрнест Хемингуэй - По ком звонит колокол

«Черт, – подумал он. – Что там у них происходит?»

Стрельба на дальнем отрезке дороги и на верхнем посту продолжалась. Какого черта они столько паля́т? – думал он, подвязывая две гранаты рядом над скрепленными вместе брикетами динамита, обматывая их проволокой так, чтобы она проходила через бороздки на поверхности, плотно прижимала гранаты к взрывчатке, не давала им двигаться, и туго закручивая узлы на проволоке плоскогубцами. Проверив закладку на прочность, он на всякий случай вогнал еще один клин над гранатами, чтобы намертво прикрепить ее к конструкции моста.

– Теперь на другую сторону, viejo ! – крикнул он вверх Ансельмо и полез по переплетам ферм – как какой-нибудь придурковатый Тарзан в стальном лесу, подумал он. Выбравшись из-под мостового полотна, под которым грохот текущего внизу потока был особенно гулким и где было темно, он посмотрел вверх и увидел лицо Ансельмо, уже протягивавшего ему брикеты взрывчатки. Чертовски хорошее лицо у старика, подумал Роберт Джордан. И не плачет уже. Все к лучшему. Одна сторона готова. Теперь другая – и дело сделано. Рухнет, как карточный домик. Ну, давай. Только без нервов. Просто делай свое дело. Аккуратно и быстро, так же, как на той стороне. Излишне не возись. Но и не спеши. Не старайся сделать все быстрее, чем можно. Сейчас уже провала быть не может. По крайней мере, одна сторона рухнет точно. Ты делаешь все как положено. А холодно здесь. Господи, холодно, как в винном погребе, зато дерьма нет. Когда работаешь под каменным мостом, там всегда полно дерьма. А этот мост – просто мечта. Мечта, черта лысого тебе – мечта! Кто сейчас в самом опасном положении, так это старик там, наверху. И все равно не старайся работать быстрее, чем можешь.

– Давай еще клинья, viejo !

Не нравится мне, что там еще стреляют. Боюсь, Пилар попала в беду. Наверное, кто-то из постовых оказался снаружи. То ли перед, то ли за лесопилкой. Иначе почему бы они до сих пор стреляли. Это означает, что кто-то на лесопилке еще сопротивляется. Еще эти проклятые опилки. Горы опилок. Старые, спрессованные кучи опилок – отличное прикрытие для стрельбы. Да, должно быть, кто-то там еще отстреливается. А внизу, у Пабло, все тихо. Интересно, этот второй раунд стрельбы – что это было? Наверное, машина или мотоциклист. Упаси господь, чтобы там появились броневики или танки. Ладно, работай. Закладывай как можно быстрей, поплотней закрепляй клиньями и покрепче привязывай. Трясешься, как баба какая-нибудь. Что с тобой, черт возьми? Ты стараешься все сделать слишком быстро. Готов биться об заклад, что та баба, наверху, Пилар, не трясется. А может, и трясется. Судя по звукам, ей там ой как туго приходится. Когда станет совсем невмоготу, тоже затрясется. Как любой нормальный человек, черт возьми.

Когда он выглянул из-под моста на солнечный свет и протянул руку вверх, чтобы взять то, что передавал ему Ансельмо, шум несущейся внизу воды стал не таким оглушительным, и он услышал, что стрельба на дороге вверху стала еще более интенсивной, а потом снова начали взрываться гранаты. Пауза – и опять гранаты.

Значит, лесопилку берут с боем, подумал он.

Хорошо, что динамит у меня в брикетах, а не в палочках. Какого дьявола! Просто это удобнее. Хотя с тем чертовым студнем в холщовой сумке дело бы шло быстрее. В двух сумках. Нет. Хватило бы и одной. А уж если бы у нас были детонаторы и старый добрый взрыватель!.. Этот сукин сын выбросил мой взрыватель в реку. И его, и остальное. Вот в эту самую реку. Скотина Пабло. Ну, зато сейчас он там внизу дает жару.

– Еще, viejo !

Старик отлично справляется. Там, наверху, он как раз на месте. Убивать часового ему было тяжело. Мне тоже, но я об этом не думал. И сейчас не думаю. Это было нужно сделать. Тут еще дело в том, что у Ансельмо была винтовка. Знаю я эти винтовки. Из автоматического оружия убивать легче. Для того, кто убивает. Это совсем другое дело. Ты только нажимаешь на курок – и автомат убивает сам. Он, не ты. Ладно, прибереги эти умствования на потом. Как пищу для головы. Любит твоя голова поразмыслить, старина Джордан. «Кати, Иордан, кати!» [185] «Кати, кати свои воды, Иордан!» – слова песни «Roll Jordan, Roll» из репертуара Махалии Джексон ( Mahalia Jackson , 1911–1972) – американской певицы, во многом определившей современное звучание музыки в жанрах госпел и спиричуэлс. В Америке ее называли «королевой госпела». Название реки Иордан по-английски омонимично фамилии Джордан. – так, бывало, кричали ему во время футбольных матчей, когда он был недостаточно проворен. А знаешь ли ты, что этот чертов Иордан немногим шире той речушки, что течет внизу? У истока, конечно. Все ведь начинается с малого. А тут, под мостом, неплохое местечко. Дом вдали от дома. Ну-ка, Джордан-Йордан, соберись. Тут дело серьезное. Понимаешь? Серьезное. Серьезное как никогда. Все внимание на эту, другую, сторону. Para qué ? Теперь, что бы ни случилось, все будет в порядке. Как проголосует Мэн, так проголосует страна [186] «Как проголосует Мэн, так проголосует страна» («As Maine goes, so goes the nation») – фраза, некогда очень популярная в политическом обиходе США. Имелось в виду, что Мэн зарекомендовал себя как штат, по результатам президентских выборов в котором можно было предсказать и общенациональный результат. . Так иссякнет вода Иорданская, пропуская чертовых сынов Израилевых [187] Аллюзия на библейский переход сынов Израилевых через Иордан (Книга Иисуса Навина, 3.15–17). . То есть не вода, а мост. Не станет Иордана-Джордана – не станет и этого чертова моста, вернее, наоборот.

– Дай еще немного, друг мой Ансельмо, – сказал он. Старик кивнул. – Я почти закончил, – сказал Роберт Джордан. Старик снова кивнул.

Закрепляя последние гранаты, он больше не слышал стрельбы из-за поворота дороги. Теперь до него доносился только шум воды со дна ущелья. Он посмотрел вниз и увидел, как под ним вода вскипает белой пеной, стремясь между валунами, а после переката разливается поверх гальки чистым прозрачным озерцом, где в маленьком водовороте кружится оброненный им деревянный клин. Туго закручивая плоскогубцами проволоку, державшую две гранаты в нужном месте, он видел сквозь металлические сплетения моста зеленый склон горы, освещенный солнцем. Еще три дня тому назад склон был бурым, подумал он.

Высунувшись из прохладной темноты под мостом на яркий солнечный свет, он крикнул Ансельмо, перегнувшемуся к нему через перила:

– Дай мне большой моток проволоки!

Старик спустил ему проволоку.

Господи, только бы не слишком перетянуть, а то вырвет чеку. Жаль, что нельзя пропустить проволоку насквозь. Ну, ничего, и при такой длине проволоки обойдется, решил Роберт Джордан, ощупывая самодельные шплинты, удерживавшие кольца, которые в нужный момент сорвут чеки на ручных гранатах. Он проверил, хватит ли места, чтобы чеки могли отскочить, когда выдернут шплинты (скреплявшая их проволока была пропущена снизу), потом прикрепил кусок проволоки к первому кольцу, соединил его с основной проволокой, тянувшейся к кольцу второй, внешней гранаты, отмотал немного от большого мотка, пропустил ее вокруг стальной скобы и передал моток Ансельмо.