Эрнест Хемингуэй - По ком звонит колокол

А потом он услышал за спиной рокот мотора, оглянувшись, увидел вверху, в начале длинного спуска дороги, выезжавший на нее грузовик, обмотал конец проволоки вокруг запястья, закричал Ансельмо: «Взрывай!» – и сам, упершись каблуками в землю и откинувшись как можно дальше назад, изо всех сил потянул обернутую вокруг запястья проволоку, а рокот моторов сзади нарастал, а впереди был отрезок дороги с лежавшим на нем мертвым часовым, а дальше простирался длинный мост и полотно дороги за ним, все еще пустое, и тут раздался мгновенный треск, за ним оглушительный рев, и середина моста вздыбилась, разойдясь надвое, как волна, ударившаяся в волнорез, и он почувствовал, как горячая взрывная волна катится на него, и в последний миг, закрыв голову руками, успел броситься ничком в канаву, усеянную галькой. Так он лежал, уткнувшись в гальку лицом, пока рушилась взлетевшая на воздух часть моста и желтый дым накрывал его знакомым едким запахом, а потом сверху дождем посыпались стальные обломки.

Когда обломки сыпаться перестали, он, живой, поднял голову и посмотрел на мост. Середины моста как не бывало. Вся оставшаяся его часть, как и дорога вокруг, была усеяна рваными кусками стали, блестевшей на свежих изломах и зазубринах. Грузовик остановился, сотню ярдов не доехав до моста. Водитель и двое ехавших с ним солдат бежали к дренажной трубе.

Фернандо все так же лежал на склоне и еще дышал, но его руки были теперь спокойно, расслабленно вытянуты вдоль тела.

Ансельмо лежал лицом вниз за выбеленным известкой дорожным камнем: левая рука под головой, правая, сжатая в кулак, вытянута вперед, кулак все еще сжимал проволочную петлю. Роберт Джордан встал, перебежал через дорогу, опустился на колени и удостоверился, что старик мертв. Он не стал переворачивать его, чтобы посмотреть, что сделал с ним стальной обломок. Старик был мертв, остальное не важно.

Каким маленьким он кажется сейчас, когда мертв, подумал Роберт Джордан. И глядя на этого невысокого седого старика, изумился тому, как при таком малом росте тот мог таскать такие неподъемные тяжести. Он посмотрел на его икры и бедра, обтянутые узкими серыми пастушьими штанами, на стоптанные веревочные подошвы, потом поднял с земли карабин Ансельмо, два дорожных мешка, теперь практически пустые, подошел к Фернандо и забрал лежавшую рядом с ним винтовку. Отбросил ногой с дороги рваный кусок стали. Закинул на плечо оба ружья и, придерживая их за стволы, стал карабкаться вверх по лесистому склону. Он не оглядывался и даже не смотрел на дорогу за мостом. За ее поворотом все еще продолжали стрелять, но теперь это было ему все равно.

От запаха ТНТ [190] Аббревиатура тринитротолуола, или тротила. он беспрерывно кашлял, внутри все будто онемело.

Подойдя к Пилар, лежавшей за деревом, он положил одну винтовку рядом с ней. Она подняла голову и увидела, что теперь у нее снова три винтовки.

– Вы слишком высоко забрались, – сказал он. – Там на дороге стоит грузовик, вам его не видно. Они думают, что мост разбомбили с воздуха. Лучше бы вам спуститься пониже. Мы с Агустином идем прикрывать Пабло.

– Старик? – спросила Пилар, глядя ему в лицо.

– Мертв.

Он снова надрывно закашлялся и сплюнул на землю.

– Твой мост взорван, Inglés . – Пилар снова посмотрела на него. – Не забывай об этом.

– Я ничего не забываю, – сказал он. – А у тебя могучий голос. Я даже там, внизу, все слышал. Крикни-ка Марии, что я в порядке.

– Мы двоих потеряли на лесопилке, – сказала Пилар, словно пытаясь оправдаться.

– Я видел, – сказал Роберт Джордан. – По глупости или как?

– Иди ты знаешь куда, Inglés , – сказала она. – Фернандо и Эладио тоже были людьми.

– Почему бы тебе не пойти наверх, к лошадям? – спросил Роберт Джордан. – Я справлюсь здесь лучше тебя.

– Тебе надо Пабло прикрывать.

– К черту Пабло. Пусть прикрывается собственным mierda [191] Дерьмо ( исп .). .

– Нет, Inglés . Он ведь вернулся. И дрался там, внизу, на совесть. Разве ты не слышал? Он и сейчас еще дерется. Видно, там у него жарко. Не слышишь, что ли?

– Я его прикрою. Но чтоб вас всех черт побрал. И тебя, и Пабло – обоих.

– Inglés , – сказала Пилар. – Остынь. Я была все это время на твоей стороне как никто другой. Пабло поступил с тобой подло, но он вернулся.

– Если бы у меня был взрыватель, старик остался бы жив. Я бы мог взорвать мост отсюда.

– Если бы, если бы, если бы… – сказала Пилар.

Злость, чувство опустошенности, ненависть, которые охватили его после взрыва, когда он, подняв голову из канавы, где лежал, увидел, что Ансельмо мертв, все еще клокотали в нем. И еще он чувствовал внутри отчаяние, с горечью сознавая, что солдат должен ненавидеть, чтобы оставаться солдатом. Сейчас, когда все кончилось, он ощущал себя одиноким, чужим, подавленным и ненавидел всех вокруг.

– Если бы не пошел снег… – сказала Пилар. И тогда, не сразу, постепенно, как наступает физическая разрядка (если бы, например, женщина обняла его), медленно, из головы, до него стало доходить понимание и приятие, и ненависть начала отпускать его. Конечно, снег. В нем все дело. Снег. Из-за него все это случилось с ними, с другими. Стоит лишь вернуть себе способность думать о других, стоит лишь отрешиться от себя… Всегда отрешаться от себя, вот что приходится делать на войне. Никакого «себя» на войне быть не может. На ней «себя» нужно только терять. И уже теряя себя, он услышал голос Пилар:

– …Глухой…

– Что?

– Глухой…

– Да, – сказал Роберт Джордан и улыбнулся ей странной, натянутой улыбкой, от которой напряглись все лицевые мышцы. – Забудь. Я был неправ. Прости, женщина. Давай доведем дело до конца хорошо и вместе. А насчет моста ты правильно сказала – мост взорван .

– Да. Обо всем нужно думать в свое время.

– Тогда я пошел к Агустину. Отправь своего цыгана подальше вниз, чтобы он хорошо видел дорогу. Эти винтовки отдай Простаку, а сама возьми мою máquina . Давай покажу, как с ней обращаться.

– Оставь máquina себе, – сказала Пилар. – Мы тут долго не задержимся. Как только подойдет Пабло – сразу уйдем.

– Рафаэль, – сказал Роберт Джордан, – иди за мной. Сюда. Вот так, хорошо. Видишь вон там, на дороге, трех человек, которые идут к грузовику? Они прятались в дренажной трубе. Подстрели-ка мне одного из них. Сядь. Не напрягайся.

Цыган тщательно прицелился и выстрелил, но когда он отводил назад затвор, чтобы выбросить гильзу, Роберт Джордан сказал:

– Высоко. В скалу над головой попал. Видишь, камень раскрошился? Ниже надо, фута на два. Теперь внимательней. Они побежали. Хорошо. Sigue tirando [192] Продолжай стрелять ( исп .). .

– Один готов, – сказал цыган, выстрелив снова.

Человек упал на дорогу между грузовиком и дренажной трубой. Двое других, не мешкая, развернулись и рванули обратно, бросив товарища; добежав до дренажной трубы, они снова нырнули в нее.