Дана Маденич - Мост через пропасть. Создание тематических фотокнижек: творческий союз особого ребёнка и его окружения

Приходится признать, что без действия и взаимодействия не может быть никакого прогресса, никакого развития. Увы, то и другое не дается даром и не берется из ниоткуда, по волшебству. Развитие – это труд, он требует усилий, которые придется приложить и взрослому, и ребенку. Им обоим предстоит достигать одну малую цель за другой ради самой главной, самой заветной цели – улучшения качества и полноты жизни особого ребенка. И здесь придется прибегнуть к теории, имеющей самое что ни на есть практическое значение, – теории деятельности.

Лев Семенович Выготский – не единственный советский психолог, который занимался разработкой теории деятельности. Значительный вклад внесли также его современники и ученые более позднего периода.

Например, теория Л. Н. Леонтьева и С. Л. Рубинштейна опирается на идею о том, что лучше всего человека можно понять по его деятельности, по тому, как он ставит цели и достигает их. Здесь основным понятием является деятельность, и она рассматривается в первую очередь как целенаправленная активность (активность, которая преследует определенную цель).

Создание фотокнижек – это и есть целенаправленная активность, и взрослый вовлекает в нее ребенка.

Если мы будем анализировать деятельность как таковую, то основной структурной единицей признаем действие – то, что направлено на достижение цели (сознательное стремление к желаемому результату). Когда человек что-то делает, он постоянно держит образ-цель у себя перед мысленным взором и сознательно к ней стремится.

Поначалу деятельность, в которую вовлечен ребенок, осмыслена только взрослым, но в процессе работы к ребенку приходит понимание, зачем все это нужно, и деятельность становится сознательной.

Благодаря теории деятельности в психологии человек стал рассматриваться как существо активное, а не реактивное. До того были сильны позиции таких направлений психологии, как рефлексология и бихевиоризм, они рассматривали в первую очередь то, как человек реагирует на воздействия извне и в соответствии с этим поступает. А в теории деятельности наоборот, всякая деятельность стала рассматриваться как активная, то есть идущая изнутри, порождаемая сознательными импульсами, желанием достичь своих целей.

По мере того как ребенок вовлекается в процесс создания фотокнижек, инициатива постепенно переходит в его руки. Он начинает предлагать темы и высказывать идеи: как лучше выполнить ту или иную операцию, то есть становится активным созидателем.

С. Л. Рубинштейном в рамках теории деятельности впервые введено понятие «принципа единства сознания и деятельности». Он говорил о том, что человек в своих поступках не только проявляет себя, но еще и, по сути, созидается. Поступки определяют человека, а вернее то, чем он является, и в результате деятельность определяет и формирует личность. И вот, в процессе создания фотокнижек проявляются способности ребенка и обнаруживаются таланты, выявляются наклонности и предпочтения, которые в другом случае могли бы быть не обнаружены.

Мы должны обозначить принцип единства сознания и деятельности. Сознание действительно составляет органическое целое с деятельностью (хоть и нетождественное), оно становится и причиной, предпосылкой (мотивы, цели), и результатом (образы, состояния, навыки и т. д.) поступков. Психика и сознание формируются в деятельности, в ней они и проявляются. Нет, поступки – это не рефлекторная реакция на внешнее воздействие, они регулируются сознанием, которое и нужно для того, чтобы все это контролировать. И сознание может быть познано только через взаимоотношения с другими людьми, а также через действия человека, в ходе которых он развивается.

Принцип единства сознания и деятельности очень важен в контексте работы с особенными детьми. Необходимо понимать, что именно в процессе деятельности наставник раскрывает потенциал ребенка и выявляет пути решения проблем.

Проблемы могут быть самыми разнообразными, но творческая деятельность, которой удастся заинтересовать ребенка, может стать для его родителей палочкой-выручалочкой в том случае, если перед ними стоит цель наладить его общение со сверстниками. И следующая история как нельзя лучше показывает подобную возможность.

Прототипом следующей истории послужил собирательный образ ребят, с которыми мне было очень интересно проводить время и хотелось найти путь, чтобы и другие увидели способности и чудесные черты личности, которых не видно за внешними странностями.

Рассказ

Илья что-то рисовал карандашами в своем альбоме, а Таня, его мама, пристально вглядывалась в мешанину цветных линий. Для нее это пока выглядело просто сочетанием разных цветов, но она знала, что еще несколько штрихов, и Илья превратит хаотичные полосы в гармоничную картинку. И в самом деле, еще пара минут, и из беспорядка стала вырисовываться знойная красно-желтая пустыня и бредущая по ней вереница верблюдов.

– Что ты рисуешь, Илюша? – удивилась Таня. – Где ты увидел такую красивую пустыню с верблюдами? Ты видел это по телевизору?

Илья промолчал, он был слишком поглощен своим занятием.

Таня – мама особенного ребенка Ильи и здоровой девочки Ляли. Когда Илье было всего три, врачи поставили ему диагноз аутизм, тогда еще под знаком вопроса. В маленьком городке, где жила Таня, это звучало как приговор.

Огромную поддержку ей оказывал любимый муж Борис, который терпеливо поддерживал в ней надежду на лучшее и помогал всем, чем мог. Его любовь к сыну была поистине безграничной. Он мог часами тихо беседовать с Ильей, рассказывая ему о том, какой он красивый и умный мальчик, о том, что когда он вырастет, он сможет стать таким же большим и сильным, как его папа. Илья изредка улыбался, но чаще просто внимательно слушал отца.

С каждым годом его необычность проявлялась все сильнее. Мальчик отвергал физические контакты, избегал смотреть людям в глаза, не отзывался на свое имя, боялся громких звуков; простой собачий лай мог довести его до истерики и плача. Он не выносил неожиданных перемен и ужасно расстраивался, если кто-то перекладывал его вещи. У него все должно было лежать на своих местах. Когда он расстраивался, единственное, что могло успокоить, – это рисование и тихая спокойная музыка. Сам или в компании младшей сестренки он мог подолгу водить карандашами по бумаге. Цвет его завораживал. Порой Тане казалось, что он воспринимает его как-то иначе, чем другие люди.