Михаил Хитров - Святой Алексей, человек Божий

Свое странствование по святой земле Алексей начал с Галилеи. Из всех стран Палестины Галилея по справедливости может назваться самой красивой. Она отличается от собственной Иудеи прелестью ландшафта и своим необыкновенным плодородием. В ней нет тех величественных и суровых видов, какие встречаются в окрестностях Иерусалима. Орошенный бесчисленными ручьями, окруженный горами, развертывается здесь пред глазами путника чудный, усеянный цветами зеленый ковер. Вот возвышается покрытая дерном вершина Фавора, очертания которой высечены как бы резцом. Смотришь вокруг – всюду местность ласкает взор приятными, привлекательными видами. В той части Галилеи, которая была главным средоточием деятельности Иисуса Христа, особенно привлекает светлый, кроткий, мирный характер местности, которого не встретишь в другом месте. Озеро Тивериадское даже после стольких войн и опустошений носит отпечаток красоты, говорящей о чистоте и мире. Озеро невелико, всего 20 верст в длину и 10 верст в ширину, и своим расположением напоминает арфу. С запада к нему примыкают последние склоны целого ряда зеленых холмов, волнообразно спускающихся к берегу. Цветущие олеандры купаются здесь в синих волнах. Напротив, с восточной стороны, воды его омывают крутые скалы, за которыми лежала дикая страна гадарян. На крайнем севере Иордан теряется в водах озера и снова появляется как пенистый водопад на его южной оконечности.

Еще далее на севере белеют снежные вершины Ермо на, резко обрисовывающиеся в блестящей лазури сирийского неба, а южнее озера горизонт замыкается горным хребтом Сафед. В часы сияния утренней зари и в пурпуре заката в зеркальной поверхности своих прозрачных вод озеро отражает все тона и оттенки света. Иногда золотистый туман, точно небесное покрывало, окутывает озеро. Во времена Иисуса Христа на берегах озера было много цветущих городов с живым, деятельным населением. Обитатели небольшой Генисаретской равнины занимались земледелием, а прибрежные жители – рыболовством или торговлей. Близ восточного берега находилась Магдала, теперь ужасная деревня «Медждел», Хоразин, Вифсаида, от которой теперь остались только развалины водопровода и одна рыбачья хижина, и, наконец, недалеко от устья Иорадана – Капернаум, обычное местопребывание Иисуса Христа, теперь – только груда камней. Рыбачьи челноки и лодки во множестве бороздили воды озера.

Много изменилось с тех пор, когда жил Господь на нашей земле. Берега озера теперь почти пустынны, жители отличаются беспечностью и ленью, вместо городов – развалины… Но что ж? «Черты природы остаются все те же. Озеро все еще неизменно лежит в недрах холмов, подобно опалу, оправленному в смарагды, отражая на себе световые переливы атмосферы; воды его все так же прекрасны в своей прозрачности, как и тогда, когда лодка апостола Петра колыхалась на его зыблющихся волнах и Иисус задумчиво смотрел в их прозрачную глубь; чашеподобный бассейн все еще переполняется потоками солнечного света; воздух еще дышит своим естественным благоуханием; горлица все еще воркует в долинах, и пеликан ловит рыбу в волнах; повсюду те же пальмы, зеленые поля и журчащие потоки».

С величайшим умилением взирал Алексей на места, освященные пребыванием Спасителя. Слезы навертывались у него на глазах, и сердце трепетало при мысли, что он ходит по земле, освященной стопами Сына Божия, что взор его падает на эти горы и луга, на которые взирал Спаситель. Но более всего хотелось ему посетить Назарет. Назарет – по-еврейски значит цвет, и действительно, этот городок – цвет Галилеи. Горы образуют загороженную ими со всех сторон долину, покрытую померанцевыми, фиговыми и масличными садами. Долина незаметно переходит в естественный амфитеатр холмов, и здесь-то, ютясь по впадинам горы, «подобно горсти жемчугов в сосуде смарагдовом», виднеются плоские кровли и узкие улицы Назарета. «Дома построены из белого камня, и между ними разбросаны сады, с тенистыми смоковницами и маслинами, с белыми и красными цветами апельсиновых и гранатовых дерев. Весною, по крайней мере, все здесь кругом выглядит необыкновенно весело и мирно; горлицы воркуют на деревах; потатуйка неустанно порхает взад и вперед; светло-голубая сизоворонка, самая обыкновенная и любимая птица в Палестине, подобно живому сапфиру, носится над полями, пестреющими бесконечным множеством цветов.»

Как все здесь напоминает о Пресвятой Деве Марии, об Иисусе, Который провел здесь в безвестности, готовясь в великому служению, целых тридцать лет Своей жизни! Алексею указали место, где стоял дом праведного Иосифа и где Архангел Гавриил явился Пресвятой Деве; указали две комнаты, из которых в одной находилась колыбель Младенца Иисуса, а в другой жил праведный Иосиф. Близко от города протекал ручей, из которого Сама Матерь Божия приходила черпать воду, а вот и скала, с которой озлобленные иудеи хотели низвергнуть Господа после чтения Им пророчества Исаии в одну из суббот. Взойдя на площадку на вершине скалы, Алексей наклонился вниз и взглянул на зияющую пропасть с выдающимися обрывистыми утесами. Затем обвел взором вокруг. Что за чудный вид открылся пред ним! Невольно взоры его перенеслись к западу, а мысли внезапно перенеслись к той далекой стране, где он оставил все дорогое для него в мире. Вот багряный хребет Кармила, в лесах которого обитал Илия, а далее сверкает полоса белого песка, еще далее синеет море, кое-где, точно блестящие точки, белеют паруса кораблей… Слезы выступили на глазах Алексея, сердце тревожно забилось.

«Дорогие и незабвенные, из далекой страны чрез эти воды посылаю вам мой сердечный привет и молю Господа, да сохранит Он вас от всякой напасти и искушения… Простите меня за ту печаль, в которую мне суждено было погрузить вас!»

«Вот место, где наверняка бывал Господь! – размышлял Алексей, несколько успокоившись. – В Назарете, говорят, нет ребенка, нет человека, который бы часто не всходил на эту вершину. Здесь-то, стоя на этих горных цветах, с развевающимися от тихого веяния волосами, может быть, в беседе со Своим Небесным Отцом Иисус проводил целые часы и днем и ночью, отсюда наблюдал за парящими в безоблачной синеве орлами, отсюда взор Его обращался к Назарету, где Ему все так было знакомо – всякая нива и всякая смоковница, всякий сад, всякий дом и синагога, и, без сомнения, Его очи с особенной любовью взирали на маленький дом назаретского плотника… И отсюда-то Он, после дерзкого поступка своих сограждан, может быть, в последний раз, взглянул на равнину Ездрилонскую, на лазурные высоты Кармила, на эти белые пески, что там вдали окаймляют синие волны Средиземного моря!»

В жаркий полдень приближался Алексей к Вифлеему, но он не чувствовал усталости после продолжительной ходьбы: он сгорал желанием поскорее увидеть место, прославленное навеки рождением Спасителя мира.