Михаил Хитров - Святой Алексей, человек Божий

Глубоко потрясенные, епископ и архитектор не могли удержать слез, невольно струившихся из глаз, и не шевелились ни одним членом. Долго молился Алексей и наконец умолк. Лицо его преобразилось… Наконец он обратился с просьбой к епископу.

Алексей решил остаться в Эдессе. Началась жизнь великого подвижничества, продолжавшаяся годы…

Трудно представить себе переполох, происшедший в доме Евфимиана, когда утром, на другой день свадьбы, обнаружилось исчезновение Алексея из дома. Родители, придя утром в комнату новобрачных, застали невесту сидящею в креслах, в том самом наряде, в котором она была накануне. Слезы тихо струились по ее щекам, глубокая скорбь вместе с недоумением выражались на ее лице. Когда наконец родители узнали от нее о происшедшем, переспросив несколько раз о последних словах, сказанных ей молодым мужем, они долгое время не могли придти в себя от изумления. Аглаида побледнела от ужаса и скорби и, схватив себя за голову, с потрясающим душу воплем бросилась в свою комнату. Едва переступив порог, она лишилась сил и упала на пол. Она металась и билась на полу… «Я не встану, я не выйду из этой комнаты, не буду ни есть, ни пить, пока не узнаю, где мой сын и что случилось с ним!» – кричала она. Марцелла поспешила к ней и старалась успокоить несчастную мать, дрожащими руками поднимала ее, но голос у нее обрывался, слова утешения не шли на ум… «И я не уйду от тебя, дорогая… Я также останусь здесь… Да, так горлица, лишившись подруги, летает по горам, в долинах ищет ее и жалобно стонет… И я также… никогда не забуду его, моего дорогого друга… Мы вместе терпеливо будем ждать его»…

Несчастная мать и жена, обнявшись друг с другом, сидели в комнате и тихо плакали, между тем как Евфимиан, едва придя в себя, позвал Руфина, глубоко потрясенного событием, и вместе с ним делал спешные распоряжения относительно розысков пропавшего юноши. Большие суммы денег розданы были в один день, гонцы отправлены были во все стороны, главным образом – на Восток, но Евфимиан не удовольствовался этим: он поспешил к властям и со слезами просил о принятии надлежащих мер для возвращения бежавшего. В большом волнении прошел весь день в доме Евфимиана, слуги тихо ходили по комнатам и шептались между собою. Несчастные родители и молодая жена вздрагивали и бросались в передние комнаты при малейшем шуме… На другой день печальная новость облетела город, и знакомые Евфимиана спешили навестить его и разузнать подробности. Немногие, однако, искренне сочувствовали горю, находились даже такие, которые втайне от души были рады случившемуся, у многих возродились планы о возможном наследстве… В числе первых прибыла Марцелла в сопровождении своих духовных дочерей, подвизавшихся под ее руководством. Она нарочно взяла с собою тех, которые были особенно дружны с несчастной супругой Алексея во время пребывания ее на Авентине. Тщетно старалась

Марцелла утешить несчастную мать и жену, да она и сама чувствовала всю трудность утешения в подобных случаях и советовала обратиться с молитвой к Богу, Всемогущему Утешителю скорбящих. Обещав навещать как можно чаще, Марцелла в глубокой грусти возвратилась домой. После ее ухода Евфимиан отдал приказ не принимать более посетителей.

Несколько дней родители и молодая супруга находились в тревожном ожидании известий об Алексее, но известий не было. Казалось, исчез всякий след бежавшего. Охватившие всех вначале чувства ужаса и потрясающего горя сменились мало-помалу сосредоточенной грустью, которая, точно траур, осенила несчастную покинутую семью. Общее горе еще более сблизило мать и невестку.

Общий строй жизни в доме, однако, мало изменился, только жизнь стала еще более замкнутой, точно в строгом монастыре; только еще более сгорбился и поседел старый Евфимиан, еще строже стал в отношении к себе, еще серьезнее взглянул на свои христианские обязанности относительно нуждающихся… Марцелла несколько раз навестила мать и жену Алексея, а перед самым отъездом Евфимиана из Рима в деревню предложила юной Марцелле возвратиться к ней, в ее авентинское уединение, но та решительно отказалась. Она увидела в своем положении перст Божий, указавший ей на подвиг, которого так жаждала ее душа, и решилась остаться в доме Евфимиана; к тому же ей невыразимо жаль было несчастных родителей дорогого мужа: слишком уж опустел бы их дом, она чувствовала, что для них она как бы заменяла сына.

Однако не все поиски были безуспешны: несколько слуг Евфимиана прибыли в Эдессу и увидели Алексея, но не могли узнать своего юного господина в жалком нищем, стоявшем близ паперти храма. Узнав от жителей Эдессы о высоких подвигах Алексея, они подошли к нему и вручили ему небольшую сумму денег. Сердце забилось у него, слезы навернулись на глаза, и дрогнула рука, принимая деньги, но в душе он поблагодарил Бога, сподобившего его получить милостыню из рук своих слуг.

Убедившись в полной безнадежности всех поисков, Евфимиан решил окончательно поселиться в деревне, и лишь в дни особенно торжественных праздников печальная семья появлялась в Риме. Зато каждый приезд Евфимиана в город встречаем был с радостью в среде несчастных бедняков. Евфимиан, однако, не расточал без разбора своих благодеяний; он оставлял без всякого внимания просьбы, а иногда и назойливые крики многочисленной праздной римской черни. Каждый раз он тщательно собирал сведения о нуждавшихся и щедро помогал тем из них, которые при всем трудолюбии и трезвой жизни не могли достать себе пропитания или которые застигнуты были каким-нибудь несчастием вроде болезни, пожара и т. п. Излишне и говорить о том, что все жившие в его обширных поместьях благословляли свою судьбу, особенно сравнивая свое положение с другими.