Михаил Хитров - Святой Алексей, человек Божий

«Император приглашает своих верных подданных в цирк и желает возвеселить их невиданными играми!» – возглашали герольды на улицах Фессалоники. Народ стремительно бросился в цирк; у входа была страшная давка. Между тем, поблизости от цирка собирались в засаде отряды наемных варваров. Лишь только цирк наполнился народом, как тотчас дан был знак к началу не игр, но ужасающей резни. Целых три часа шло избиение, при непрерывных потрясающих воплях избиваемых, при потоках крови…

«Боже праведный! – воскликнул Амвросий в невыразимой горести при вести о фессалоникийской резне. – Молчать ли? Но молчание не сделает ли и меня сообщником преступления?» И вот он пишет грозное обличительное письмо императору. «Не буду приносить святой жертвы ни от твоего имени, ни в твоем присутствии, – писал Амвросий. – Молись и проси, – проси прощения, но не дерзай приблизиться к алтарю Христа с руками, запятнанными кровью!» Император был глубоко потрясен. Совесть и страх Суда Божия громко заговорили в его душе. Горько оплакивая пагубные последствия своей опрометчивости, он спешит во храм, но на пороге храма встречает его Амвросий и языком посланника Неба объявляет ему, что тайного раскаяния недостаточно для того, чтобы загладить ужасное злодеяние, совершенное явно, и умилостивить гнев Божий.

– Отче, я согрешил тяжко, но и Давид, человек по сердцу Божию, провинился не только в смертоубийстве, но и в прелюбодеянии.

– Так подражай же Давиду и в его раскаянии, – возразил Амвросий.

Народ, бывший свидетелем этой сцены, умолял строгого пастыря.

– Отче, к твоим стопам повергаю мою диадему…

– Сложи с себя знаки твоего величия и среди церкви на коленях, со слезами и сокрушенным сердцем принеси покаяние! – воскликнул сквозь слезы Амвросий. – Но не скоро ты будешь вновь принят в число верующих…

Император подчинился суровым условиям. В течение восьми месяцев Амвросий старался уврачевать растерзанную душу императора и наконец с радостью вновь принял его в общество верующих.

Пример поразительный! Счастливы властители, которые, стоя выше всех человеческих ограничений, признают над собою власть невидимого Судии! Блаженны пастыри, дерзающие именем Божиим говорить правду сильным мира сего! «Монарха, который подчиняется влиянию надежд и опасений, внушаемых религией, – говорит один знаменитый писатель, – можно сравнить со львом, который знает только голос своего сторожа и только послушен ему одному!»

Участь, подобная той, которой подверглась Фессалоника, угрожала в другой раз Атиохии, но святые отшельники, толпами появившиеся с гор и пещер пред грозными послами императора, убедили их приостановить исполнение сурового приговора, и гнев императора против мятежных жителей Антиохии был укрощен.

Приведенные примеры показывают нам, кто должен был стать во главе народа в наступавшую тяжелую годину страшных бедствий, вокруг каких вождей должны были сосредоточиться силы распадавшегося общества, где можно было искать и находить защиту и утешение. Правительства, легионы, крепости падут пред напором страшных варварских полчищ, но выступят Лев Великий, св. Аньян, св. Северин, св. Женевьева и подобные им…

Западная половина Римской империи вверена была Феодосием управлению его несовершеннолетнего сына, слабого Гонория. Это была вялая, ко всему на свете равнодушная натура. Верховая езда и стрельба из лука вначале несколько было занимали его, но потом оказались утомительными, и он все свое внимание сосредоточил на разведении и откармливании кур, проводя сонливую жизнь в стенах дворца. А гроза была близка… Феодосий скончался в январе, но еще раньше истечения зимы поднялись готы и смело обнаружили свои враждебные замыслы, давно таившиеся в их свирепой душе. На этот раз во главе их стал отважный, непоколебимого мужества герой – Аларих. Начались опустошительные набеги, разгром и пожары городов, разорение целых провинций. Пожар войны появился наконец в самой Италии; римляне, как некогда во времена Аннибала, спешили укреплять стены вечного города, сам Гонорий едва избежал позорного плена…

Мужество, распорядительность и отчасти коварство Гонориева руководителя, доблестного полководца Стилихона, однако, на этот раз спасли Италию и Рим от полного разорения.

После удаления варваров из Италии римский сенат обратился к Гонорию с почтительным приглашением отпраздновать в столице мира победу над готами. В течение последних ста лет римляне только три раза удостоились присутствия своих государей. Тем с большим великолепием готовились они теперь встретить царственного гостя. Все предместья и улицы от Мильвийского моста до Палатинского холма были запружены народом, восхищавшимся блеском триумфального шествия. Взоры всех прикованы были к великолепной колеснице, на которой подле императора вполне заслуженно находился недавний победитель готов – Стилихон. Шествие медленно подвигалось к роскошной арке, нарочно воздвигнутой для столь торжественного события. Но не идольская жертва на этот раз была завершением триумфа. В течение своего пятимесячного пребывания в Риме император старался показать себя усердным христианином, часто посещая гробницы апостолов.

Давно уже не видели в Риме столь грандиозных зрелищ цирка. В день игр все население с утра уже было на ногах. Происходили свалки и страшная давка у входов. Но вот все на местах и нетерпеливо ждут начала игр. По толпе пробегает глухой шум, подобный гулу волнующегося моря. Глаза всех обращены на сводообразные, загражденные канатом ворота, за которыми, топая и фыркая, стояли лошади, предназначенные к бегу. По данному знаку канат падает и колесницы стремительно врываются в ристалище. Вскоре, однако, густое облако пыли скрывает их от глаз зрителей. Со всех сторон поднимается невообразимый крик. Сотни тысяч зрителей по всем рядам мест для сидения, раскинувшимся вокруг на необозримом пространстве, потрясаются одной, всех охватившей страстью, доходившей до неистовства. Если бы взглянуть со стороны на это напряжение, досаду, бешенство, восторг и порывистость движений, можно было бы подумать, что видишь пред собою толпу умалишенных. Неотступно следя глазами за колесницами, зрители ударяют в ладоши, кричат изо всех сил, наклоняются вперед, машут одеждами и платками, простирают вперед руки, как бы желая достать ристалище, подгоняют криками лошадей своей партии, соскакивают с мест, скрежещут зубами, грозятся, спорят, бранятся, проклинают, издают крики восторга и победы, плачут и смеются, падают в обморок… Но вот первая колесница достигает цели… Новые потрясающие воздух крики, точно шум ревущей бури, точно пронесся страшный ураган… За ристаниями следовали звериная травля и охота. Но вот настают гладиаторские бои…