Гуайта Джованни - Жизнь человека: встреча неба и земли

Современная тенденция, о которой Вы говорите, ведет к абсолютной вседозволенности. С ней надо бороться всеми силами, ее надо стараться избегать, так как здесь кроется опасность, подрывающая фундамент нашего общества.

Когда Вам исполнилось двадцать лет, Вы приняли достаточно трудное и важное решение: Вы избрали монашеский путь. Какой опыт любви имеет человек, который отказался от семьи ради Бога? Какой опыт привязанности, нежности, чуткости может быть у монаха? Некоторые люди считают, что Церковь, руководимая монахами, не может понять человеческую любовь; другие, напротив, полагают, что только монахи знают тайну любви...

Я думаю, монах в своем отношении к людям может достичь самых высоких проявлений любви. Монах посвятил себя Богу, Который является источником всякой любви. Любовь, которую он проявляет к ближнему, к своей общине, к народу, которому он служит, наполняет всю его жизнь.

Исходя из личного опыта, я могу сказать, что ощущение полного расцвета духовных сил было соразмерно моему служению другим, моей полной самоотдаче. Друзья даже говорят про меня «страстный» — в служении людям. Например, когда я был ректором семинарии, внимание, которое я уделял студентам, доставляло мне полное удовлетворение.

Как Вы только что сказали, существует много выражений любви, которыми монах может наполнить свою жизнь: максимальная самоотдача, внимание к людям, чуткость, великодушие, тонкость... Такой монах будет счастлив, передавая другим то, что Бог даровал ему: ясный ум, безграничную заботу о других. Я могу сказать, что пережил опыт духовного отцовства с моими студентами. Когда я был епархиальным епископом, воспитательное и общественное служение занимали в моей жизни очень большое место, и тогда я понял, как любовь может проявляться в служении и воспитании ближних в общине, которая становится для тебя семьей.

Таким образом, я убежден, что монах может быть учителем, наставником в любви по мере его вовлеченности в служение другим. В конце концов, не будем забывать, что любовь — это крест. И если ты не несешь свой крест, если ты не способен забыть о себе ради других, страдать за них, тогда действительно ты не знаешь, что такое любовь...

Часто говорят, что сегодня, в условиях секуляризованного общества выбор целомудрия или девственности невозможен, что такой путь — не что иное, как анахронизм.

Почему Вы употребляете слово «сегодня»? Человек всегда был таким, как сегодня, и во все времена выбор целомудрия был так же труден, как и в наши дни... И если прежде целомудрие было возможно для таких, как мы, людей, почему в наше время оно не должно существовать? Мне кажется, что оправдывать наши слабости ошибками и условиями жизни «теперешнего времени» — банально. Даже если общество изменилось, человек остался прежним, и на протяжении истории Церкви в том, что касается целомудрия, всегда были случаи и падения, и срывов, но столько же героических побед. Одним словом, все зависит от человека, а не от социальных условий. Хранить верность обету целомудрия было трудно во все времена, и, давая такой обет, принимают и его трудности; иначе принятые на себя обязательства не являются ни серьезными, ни достойными, ни настоящими.

Говоря о людях, которые решили не вступать в брак, Иисус сказал, что для этого могут быть различные основания: одни не могут жениться, потому что родились такими; другие оказались неспособны к браку из-за других людей; но есть и такие, которые не женятся ради Царствия Небесного. Затем Он добавляет некое таинственное выражение, которое, кажется, подтверждает, что не всякий может постичь этот выбор (Мф 19, 11-12). Таким образом, речь идет о тайне. Вы сделали этот выбор; что он для Вас означает?

Я его чувствую как призвание, как основание для моего существования. Делая такой выбор, я обрел цель в жизни, которая в служении Богу через служение людям. Это призвание заключается в отказе от самого себя, не в отрицании себя как личности, но в разделении с другими того, что Бог нам даровал: способностей, таланта, служения и любви. Таким образом, призвание для меня — это отвержение себя, совершаемое через полную самоотдачу другим. И когда служишь людям, они перестают для тебя быть «другими», они становятся членами твоей общинной «семьи», семьи Бога.

Таким образом, Вы связываете посвящение жизни Богу со служением людям. Это означает, что монах, который в некотором смысле оставил мир и его соблазны, остается связан с обществом.

Абсолютно верно. Даже одинокий отшельник в пустыне, даже анахореты самых строгих уставов, которые проводят все свое время в молитве, даже они связаны с миром, хотя бы потому, что они возносят молитвы за людей. Вспомните Антония Великого, первого отца пустынника, основателя монашества в Египте, и Вы увидите, что и он не был все время один, а посещал людей. Уход от мирских удовольствий не означает удаления от людей, изоляции от них, так как это чуждо духу Христа. Напротив, этот жизненный выбор требует вовлеченности в служение. Но служение заключается не только в том, чтобы накормить и напоить бедных. Молитва, учеба, интеллектуальная деятельность, воспитание являются не менее важными формами служения.

Одним из нравственных вопросов, который все более и более открыто обсуждается в Церквах, стал гомосексуализм. Очевидно, что речь идет о проблеме, которая существовала всегда, но которую только сегодня вытащили на свет Божий. Гомосексуалисты требуют признания как со стороны общества, так и Церкви. На Европейском Экуменическом Собрании в Граце, в «agora» павильоне, где были развешены стенды различных движений и экуменических групп, находился и стенд христиан гомосексуалистов.

Какова Ваша позиция в отношении гомосексуализма?

Вы совершенно правы, утверждая, что это явление существовало всегда. Однако сегодня оно приняло социальный характер. Наше общество вседозволенности понимает свободу как образ жизни без каких-либо критериев и ограничений, а средства массовой информации предпочитают показывать сексуальные извращения, и, возможно, поэтому эта проблема приобрела такое большое значение.

Рассматривая каждый случай в отдельности и проявляя пастырскую заботу о конкретных людях, Церковь не может согласиться, чтобы реальность, явно противоречащая библейскому учению, рассматривалась как нормальная. Это ставит под сомнение нашу верность Слову Божию. Несмотря на то, что гомосексуализм всегда существовал как в обществе, так и в Церкви, это явление всегда считалось отклонением. Почему же теперь его надо принимать как нормальное? Позиция абсолютной вседозволенности ведет к нравственному релятивизму, в котором зачастую невозможно отличить добро от зла.