Зинаида Каткова - Где ты, счастье мое?

Пузырьков был взбешен. Не для того он женился, чтобы, придя с работы, целый час ждать жену, а потом — когда она приготовит ужин. Нашла подругу — деревенскую старую бабу. Как будто здесь нельзя найти подруг, равных себе. Не хочет эта баба носить молоко, не надо, можно договориться с другой, а бегать вечерами по лесу — нечего. Он работает, ему некогда следить, кого она берет себе в провожатые. Откуда ему знать, может, Качырий сама подсказала той бабе не носить молока, чтобы был повод…

— Хватит! — резко оборвала Качырий. Слова мужа до глубины души оскорбили ее. — Хватит, — повторила она, стараясь взять себя в руки, не расплакаться. — Давай договоримся раз и навсегда. Если ты мне не веришь, лучше разойдемся. Сейчас же, немедленно! Без веры, без полного взаимного доверия нельзя да и незачем жить вместе.

— Катюш, я не хотел…

— Скажи только одно: ты мне веришь? Честно скажи.

— Верю, конечно.

— Хорошо. Ты ничего не говорил, я ничего не слышала. Теперь слушай, зачем я сегодня ходила в деревню. Я буду готовить ужин и рассказывать.

Ошеломленный неожиданной отповедью жены, Пузырьков был не в состоянии внимательно следить за её рассказом. Понял лишь, что жена решила вступиться за каких-то колхозников, по вряд ли из её затеи выйдет что-либо путное. Пузырьков вдруг почувствовал, что многого еще не знает в своей жене, и это его встревожило.

— Завтра иду в райком, — говорила Качырий. — Хотела сразу в редакцию, в город, но дедушка Савлий настоятельно просил сначала показать написанное секретарю райкома товарищу Доронину. Боюсь, как бы этот секретарь не положил нашу статью под сукно. А посоветоваться с партийным работником надо бы… Как ты думаешь?

— Охота тебе тратить время попусту. Что они тебе, родня? Ну чего так смотришь? Глупенькая, тебя же жалею. Шутка ли, пять километров туда и обратно, а сколько по полям набегалась.

— А их, тетку Матру, дедушку Савлия и других ты не жалеешь? Чужие?

— Так они ж не дети! Сами в райком дорогу найдут. Зря ты все эго затеяла.

— Может, и зря, — Качырий задумалась, закусила губу. — А может, не зря.

— Значит, пойдешь?

— Пойду.

— Дай хоть прочитаю, что вы там написали…

— Тебе это ни к чему.

Пузырьков промолчал. Отговаривать дальше бесполезно — не послушается. Пусть сходит. Обожжется разок, не станет хлопотать за других, присмиреет. А то ишь разошлась, не знаешь, с какой стороны подойти.

За всю свою жизнь Качырий ни разу не бывала в районном комитете партии. А сегодня ей предстоит разговаривать с первым секретарем, может быть, даже спорить, доказывать. Хватит ли у нее смелости, не собьется ли, не оробеет? Вдруг этот Доронин скажет: «Кто вы такая, по какому праву лезете не в свое дело?» Возьмет и порвет статью, не читая. Что тогда? Качырий пожалела, что не успела переписать письмо. Но тогда снова пришлось бы идти в Пюнчерйымал, за подписями. Некстати вспомнила, чем окончился разговор деда Савлия с председателем райисполкома, и сердце сдавил страх. Правда, дед говорил, что Доронина тогда не было, а то бы он обязательно зашел к нему, что Доронин — «человек с понятием».

Почти не веря в успех задуманного, Качырий подошла к белому двухэтажному зданию с колоннами и большими, остекленными дверями. Несколько раз внимательно прочитала табличку, золотом по-черному: «Масканурский районный комитет КПСС». Поколебавшись, потянула на себя тяжелую дверь…

В просторном светлом вестибюле было прохладно. Вправо и влево по коридору — двери, двери… Прямо — широкая лестница на второй этаж. Куда идти?

Мимо пробежала девушка с кипой бумаг.

— Вам к кому?

— К товарищу Доронину.

— Это наверху.

Качырий, все более робея, поднялась на второй этаж, открыла дверь с надписью: «Приемная»…

В приемной — никого. Письменный стол, машинка, рядок стульев вдоль стены. «Наверное, та девушка — секретарша», — подумала Качырий, не зная, что делать дальше.

Дверь слева распахнулась, выпустив нескольких мужчин, которые на ходу продолжали о чем-то спорить и даже не заметили Качырий. Почти следом за ними вышли ещё двое, направились к противоположной двери. Первый, уже взявшись за скобку, как показалось Качырий, с досадой спросил:

— Вы ко мне?

Качырий быстро глянула на табличку возле самой двери: «Второй секретарь…»

— Нет, я к первому.

Секретарша все не возвращалась. Качырий подождала, не выйдет ли еще кто из кабинета слева, решилась: «Пойду».

Доронин был высокий крепкий мужчина, чем-то напоминавший Костю Бахманова, такой же смуглый, с темными, поседевшими на висках волосами и пытливыми карими глазами. Только вид у него был усталый, словно он всю ночь не спал или несколько дней подряд вел судебный процесс. Одет он был просто — сапоги, темно-синие галифе и такой же френч с наглухо застегнутыми пуговицами. Заметив Качырий, Доронин весь преобразился, усталости как не бывало, легко и быстро вышел из-за стола, приветливо улыбаясь, сказал:

— Вот хорошо, что зашли. Здравствуйте.

— Откуда вы меня знаете? — изумилась Качырий, забыв ответить на приветствие и ощущая крепкое пожатие сильной руки. Она сразу и бесповоротно поверила этому человеку. На душе стало легко, от недавней робости не осталось и следа.

— Ну, раз не знаю, давайте познакомимся. Александр Петрович Доронин.

— Катя. Пузырькова Екатерина. Лучше просто Катя.

— Очень хорошо. Садитесь, Катя, и рассказывайте. Ведь есть о чем?

Зазвонил телефон. Доронин, извинившись, взял трубку.

— Да, я… — послушал, весело подмигнул Качырий, та улыбнулась. Сказал в трубку: — Переговорите со вторым секретарем, — откинулся на спинку стула, кивнул Качырий. — Рассказывайте, Катя.

— Рассказывать долго, вы лучше прочитайте, — Качырий положила перед Дорониным письмо. — Это мы написали в «Марий коммуну», а дедушка Савлий велел непременно показать вам.

— Как у него поясница, не болит?

— Н-нет… Здоровый вроде.

— Так он и заболеет — не скажет, пока совсем не скрутит.

Доронин внимательно читал письмо, временами качал головой, делал какие-то пометки в своем блокноте. Качырий, не отрываясь, следила за выражением его лица и не могла понять, одобряет он пли осуждает. Но тревоги почему-то не было. Верила: если даже они в чем-то переборщили, Доронин не рассердится, растолкует, что к чему.

— Вы недавно в «Чевер нуре»? Почему я вас не знаю?

Качырий объяснила.

— Вы очень хорошо сделали, Катя, что пришли ко мне. Передайте там колхозникам: Семенов не будет у них председателем.

— Но председатель райисполкома…

— С председателем райисполкома мы поговорим. Пусть это их не волнует.

Доронин покрутил диск телефона, попросил кого-то зайти к нему.