Элиз Вюрм - Красное платье

– Ты так говоришь…

– Как?

– Словно…

Она почувствовала смущение.

– Мэй?

Нежность в его голосе.

– Словно ты тосковал.

– Да! По людям, которые живы, но мертвы – которые, ушли и не вернутся.

– Ты говоришь о Дафне?

– Она моя первая любовь, а первая любовь как болезнь, жизнь успешно лечит ее!

– Это нечестно!

– Честно, но очень грустно, наверное, правда самая грустная вещь на свете.

Мэй пошла на пляж, Шоколад пошел за ней. Она думала об Океаносе, и о… Сильвии. Она то думала о ней, то не думала. Шоколаду стало жарко, он высунул язык и тяжело шел за ней.

Мэй вспомнила «Ибн Абу «Имран рассказывал: «Однажды я пришел к Абу Зарру и нашел его в мечети в одиночестве. Я спросил его: «Почему ты один?» На что он ответил: «Одиночество лучше, чем плохая компания, однако хорошая компания лучше, чем одиночество!» 40…

Океанос сказал ей «Я хочу принять Ислам. Я уже давно этого хочу. Я хочу «исправить то, что между мной и Аллахом» 41. – Почему? – Спросила его она.

– Я хочу понести наказание!

Золотая зажигалка в его руках… Сигара culebra 42.

– Разве ты уже…

Мэй не договорила, не смогла.

– Не достаточно, meu amor, не достаточно…

– А когда будет достаточно?!

– Когда я почувствую, что прощен.

Она подумала, если бы ты знал, как ты ранишь меня!

– Ты смотрел Les revenants 43?

Tao рядом с ними… 2043/Fallen 44 – саундтрек к фильму, которого никогда не существовало.

– Что если бы они вернулись? Молодожены…

В золотых глазах Океаноса отразилась печаль.

– Их уже отпустили, понимаешь?! Тех, кого отпустили… их нет – нигде! Они не живы и не мертвы, они призраки!

Эта музыка, Tao… напомнила ей саундтрек к Les Revenants 45.

– Ты постоянно вызываешь призраков, Океанос!

Мэй долго купалась, море было прекрасно, день был прекрасен! Возможно, ей еще никогда не было так хорошо… Она никогда не ездила отдыхать в друге страны, никуда не стремилась. Почему? Возможно, потому, что у нее был Астон. Его не было, но он был.

Томазо позвал ее обедать. Мэй сказала ему, что сходит в душ, и придет. Она отдохнула, накрасилась – ей вдруг этого захотелось… Ее сотовый зазвонил. Океанос.

– Привет!

– Привет!

Мэй заулыбалась – Океан…

– Come stai 46?

Он был так взволнован… И она – до безумия!

– Что ты делаешь, Мэй?

– Жду. Тебя.

Мэй вспомнила «Медея» 47… Мария Каллас (Медея) … Медея, женщина пожравшая своих детей как Сатурн Гойи 48, но из любви к мужчине.

Она не понимала ее неистовство.

– Я любил, – Сказал ей Ὠκεανός. – Но я не понимал, что любовь это еще не Судьба!

Мэй подумала… о чем? Аресибо. Mooncake 49 – «Message From Arecibo»…

1. числа от одного до десяти в двоичной системе;

2. атомные числа (число протонов в ядре атома) элементов водород, углерод, азот, кислород и фосфор;

3. формулы сахарозы и основания нуклеотидов в дезоксирибонуклеиновой кислоте;

4. количество нуклеотидов ДНК и другую информацию по ДНК;

5. человек;

6. солнечная система;

7. радиотелескоп в Аресибо и размеры передающей антенны.

Вопрос в 25 000 лет, и ответ 25 000 лет – 50 000 лет, чтобы услышать друг друга 50…

Сгорающий монах…

Тхить Куанг Дык 51сжег сам себя в знак протеста против гонений на Веру.

Он хотел, чтобы его услышали, и его услышали.

«Любовь это еще не Судьба»… Она тоже услышала!

Les revenants в ее памяти… Мэй подумала, хочу ли я, чтобы ты вернулся? Нет. Она вспомнила «Я заглянул вглубь скалы через колодец и понял, что мне нужно подняться наверх, чтобы найти путь вниз» 52… Да, только поднимаясь вверх, постигаешь бездну!

Мэй вспомнила «Когда я и Алина поженились, и у нас появился Рик, я не знал, что он свяжет нас навсегда!

Лино смотрел на спящего Джулио, смотрел.

– Меня и тебя связала Судьба, а меня и Алину жизнь.

– Жизнь?! – Смутилась Элизабет.

– Да.

Как больно ему далось это слово.

– Если бы не сожаление… Не судьба это сожаление!

– А Судьба, Лино, счастье мое, что такое Судьба?!

– Ты моя, а я твой… ты всегда будешь моей, а я всегда буду твоим.

Он вдруг улыбнулся, загадочно и нежно. Хулио пел рядом с ними «Sono io».

– Вы мой очаровательный друг – мужчина может бросить женщину, но не друга…» 53

Мэй обедала с Томазо.

– Я хочу, чтобы мой папа был счастлив. – Сказал ей мальчик. – Я никогда… Вам не будет неудобно… Вы даже не заметите, что я существую!

Мэй… заплакала. Она не ожидала. Чего? Такой искренности. Такой убийственной искренности!

Тони Беннет 54пел рядом с ними «Maybe This Time». Он пел:

Мэй почувствовала, что должна сказать Томазо:

– Мне очень нравится твой папа, очень!

Если ты любишь кого-то… ты любишь его со всем! Со всем что он (или она) имеет, или не имеет. Ты понимаешь?

Мальчик смотрел на нее так внимательно.

– Вы можете полюбить меня, Мэй?

– Я уже… Не смогу забыть тебя.

Она подумала, я не знаю, что будет дальше, но я знаю, что если… не судьба, я не забуду вас обоих!

– Я не хочу, чтобы ты… боялся – помешать!

Тони пел:

Мэй это поразило… «Она хочет защитить меня

От меня самого»… Она подумала, а это возможно? Не дать Икару упасть! Что для этого нужно? Сделать…

Мэй вспомнила Suffering Astrid – «Lunar Dream Star Glitter»… Лицо Океаноса, его руки…

Улыбка на червонных губах Минотавра…

– Или:

Он посмотрел на нее лукаво и весело.

– У этого человека было все, но не было… умения (или таланта?) чувствовать.

– Чувства?! – Смутилась Мэй. – Когда Астон умер, я сошла с ума!

Океанос улыбнулся. Он улыбнулся так ласково.

– И ты жалеешь, Мэй? О своем безумии…

– Ты плакала? – Спросил ее Океанос вечером.

– Да.

Он нежно обнял ее, «мистер Умиротворение/ мистер Счастье» 57.

– Почему ты плакала, Мэй? Тебя кто-то расстроил?!

– Твой сын!

– Томазо??! – Изумленно спросил Океан.

Он отстранился, и посмотрел на нее.

– Что случилось?!

– Ты сказал мне «Он мой, Мэй, жизнь ему дали Атрида и Андрей, но он мой»…

Мэй заглянула Океаносу в глаза.

– Я поняла, что я твоя – он твой, и я твоя!

Океанос поцеловал сына. Он обнял его, прижал к себе, так крепко, что малыш пискнул, они оба засмеялись, счастливые.

Мэй тоже была счастлива – от мысли: я способна любить, я способна быть любимой! Она думала, что не способна… Как часто мы, люди, способны любить, и не способны быть любимыми! Большинство людей этого не понимают. Они любят, но им некомфортно… в любви, в отношениях. Они могут любить, но не могут быть любимыми – принять чью-то любовь, стать зависимым от нее. Сложно? Да, наверное…