Кале Мырзахан - Долина семи рек. Книга I

– Да, – задумчиво, медленно протянул Андасбек, – молодежь сегодня, как сухие сучки во время засухи и жары, вспыхивает от легкого дуновения и загорается ярким пламенем. Куда их поведешь, туда и пойдут. Получается, сынок, против царя сами русские выступают?

– Недовольства много в обществе, мырза. В городе повсюду слышится «Не доверяйте царскому правительству!», повсюду распространяют листовки – обращения к рабочим и бедным людям.

– Кто всем этим руководит?

– Социал-демократы, их называют большевиками.

– Что за выступления проводят?

– Требуют сократить рабочий день и повысить зарплату. Но листовки распространяют не только в городах и крестьянских селениях, станицах.

– Листовки дошли до аулов?

– Сейчас бурно распространяют листовки, переводят их на казахский язык и пересылают из аула в аул. Учителя, переводчики везут листовки в аулы, рискуя жизнью. Все больше и больше людей хотят борьбы против Ак патша.

– Значит народ просыпается на борьбу против царя?

– Да. Но народ не хочет и ханской власти. Говорят: «На что она нам? Веры нет в нее». И все больше людям нравятся слова и призывы большевиков. Большевики говорят, не нужны народу никакие правители, ни ханы, султаны, ни царь.

Андасбек молчал. Кулан смотрел на Андасбека и дивился, как сильно тот постарел за последний год… Через некоторое время Андасбек спросил:

– Кулан, на этот раз ты открыл свои глаза и уши. Ты увидел все то, что происходит вокруг. И это хорошо, держи открытыми глаза и уши. Народ спит, а нам спать нельзя. Про большевиков я слышал немного, но видимо это большая сила, чем мы думали. Собери мне о них побольше информации. Из того, что ты слышал, ты сам веришь большевикам, их призывам, листовкам?

– Я не знаю, мырза, кому и в кого верить? – замешкался Кулан, не ожидавший такого вопроса, и сомневаясь, медленно смущенно ответил – Я знаю только одно, я хочу прежней жизни в ауле, среди своего народа, без чужих.

– Эх Кулан, ходишь среди всего нового, в самой гуще событий, и так и не понял, что прежней жизни никогда не будет – вздохнув, своим обычным спокойным голосом протянул Андасбек, и снова замолчал. И уже весь завтрак молча сидел за дастарханом, изредка делая глоток чая. Кулан ожидал, внутреннее его смятение от всего происходящего вокруг будет улетучено решительным и боевым кличем Андасбек бая, что не бывать ничьей власти на казахской земле, кроме ханской, своей казахской. Он скакал всю дорогу сюда, думая, что сейчас его хозяин развеет все его сомнения, а вместо этого…

Кулан вышел из дома бая разочарованный. Вздохнул свежий аромат горькой полыни. Как хорошо в ауле, в родном доме! В городе он скучает по степи, по юрте, по скачкам. Он решил остаться в ауле, чтобы хоть немного побыть рядом с Магрипой, и ночью выехать в город. Но тут вспомнил, что родные его заждались. Он знал, не успел он въехать в аул, как кто-нибудь да сообщил о его приезде родителям, и они теперь ждут его. В ауле мигом все узнают, кто к кому прибыл. Бабушка с отцом с нетерпением ждали перед юртой. Увидев бегущего к ним мальчика, они заулыбались. Мать бросила дела и выбежала из юрты. Подбежав, он прежде всего подошел поздороваться с бабушкой. Посмотрев на бледного и худого внука, целуя его в лоб, запричитала:

– Что же это твориться, совсем моего внучка загубите, со своей учебой – недовольно заплакала бабушка, – голодом морят тебя в городе, мой мальчик?! Здоровье подорвете моему внуку и не нужно будет никакого ученья!

Кулан снисходительно улыбался, в городе никто не замечал его худобы и бледности, а здесь в ауле, упитанный и краснощекий народ.

– Покормите же моего внучека, восстановить нужно здоровье его, – не унималась бабушка, а Кулан ее обнял и приговаривал «не плачьте, аже 33 33 Аже – бабушка , все у меня хорошо».

Она его не слушала и продолжала плакать:

– Жил бы в ауле и каждый день ел бы мясо и пил сорпу, горя не знал бы!

Никто не стал перечить и спорить с бабушкой, хотя маму Кулана передернуло: «разве пастухам легко живется в ауле?» Подошедшая к ним Онгар, с младшими детьми, сыновьями Альмыханом и Имандыханом, по приглашению семьи, чтобы поддержать и разделить их радость от приезда Кулана стала объяснять бабушке:

– Сейчас времена изменились, аже. Тот, кто учен и знает русский язык, тому в жизни дорога белая. Андасбек желает всех сыновей в городскую школу устроить. Старших детей мой отец-мулла не разрешал, все по-старинке думал, а мы его обидеть не хотели. А этих, – показывая на Имандыхана и Альмыхана сказала – эти, говорит обязательно в русскую школу пойдут. И Куланом доволен. Большим человеком будет Кулан, аже!

От этих слов в юрте все заулыбались. Бабушка, стряхивая слезы, проговорила:

– Дай, Аллах, молюсь за него каждый день. Далеко, думаю, как он там один ходит? А если заболеет, кто за ним будет ухаживать…

Невестка, мать Кулана не выдержала, испугалась, что Онгар с Андасбек баем обидятся, отучили их сына в школе, стипендию платили, на работу важную устроили, большим человек стать помогают, а тут бабка причитает неблагодарная.

– Что вы причитаете? – отругала бабку и обратилась к Онгар: – Вам с мырзой спасибо за все. И приютили нас, к себе в аул пустили, от голодной сиротской доли спасли, хоть и дальние мы родственники. Столько помощи от Вас получили, – обратилась она следом к Онгар, – жизни не хватит отблагодарить. А Кулану больше всех повезло! На содержание в городе взяли, обучили. Да возблагодарит Аллах вас и вашу семью!

Кулан, просидев из вежливости с родными немного времени, все искал подходящий момент выйти. Бабушка тем временем усиленно его кормила, то бульон, то мясо побольше ему дает, то баурсаки. Когда все поели, благословили пищу, поблагодарили Аллаха и стали накрывать стол к чаю, Кулан вышел на улицу и пошел искать Магрипу. Неразлучные три сестры, Магрипа, Даметкен и Койсын шли к речке. У каждой в руке большой мешок. Кулан подскочил и взял из рук Магрипы и Даметкен мешки:

– Давайте я помогу.

Но мешки оказались легкими-легкими, и девушки засмеялись над ним. Кулан смутился:

– Что это вы в мешках несете? Думал тяжело вам…

– Пух для одеяла, – ответила Койсын, – а у тебя сейчас нет дел? Ты не поедешь в город?

– Нет, я немного свободен.

– Тогда помоги нам. Зачем зря бездельничать, когда хлопот в ауле невпроворот? Принеси горячей воды в ведрах к реке. Надо помыть шерсть.

Кулан притащил два ведра горячей воды. Девушки уже мыли пух в мешках в реке. Отправили Кулана за большими тазами. Как только он принес тазы, налил воды из ведра, помог девушкам вытащить мешки из реки, и пух положили в тазы. Магрипа мылом прошлась по пуху, затем она с Куланом голыми ногами стали топтать пух в тазе, чтобы хорошо промылась. Кулан счастливыми глазами смотрел на девушку, та уклонялась от его взгляда и смотрела вниз на пух. Койсын собралась было отправить Кулана за деревяшками для просушки, но Даметкен ей мигнула и громко сказала: