Кале Мырзахан - Долина семи рек. Книга I

Жанбас решился высказать свою тайную мысль:

– Не лучше ли переехать во владения китайских ханов до лучших времен?

Андасбек оторвался от чая, внимательно посмотрел на Жанбаса, и подумал, вот так, многие думают, что бессильны против захватчиков и готовы бросить землю и убежать. Вслух спросил:

– Отчего же ты думаешь, Жанбас, что настанут лучшие времена? Если мы убежим в Китай, то лучшие времена настанут для пришельцев, а народ наш станет рабом. И здесь, и в Китае.

– Видишь ли, – осторожно продолжил Жанбас, – получим поддержку Китайских ханов, и тогда освободим землю от русских.

– Ты где и когда видел, чтобы китайцы поддерживали и защищали степняков? Китайцы мудры, с русскими ссориться не будут. Нас будут за уши водить, и русских тоже. Меж двух драконов смотри не сгори.

– Все же, брат, думается мне, не в интересах китайцев усиление русских и захват ими наших земель. С поддержкой китайцев русских сможем отбросить обратно домой. А своими силами… – протянул Жанбас с сомнением в голосе, кивая головой, как бы указывая на сомнительность успеха.

– Жанбас, раньше все думали, не в интересах Хивы и Бухары усиление русских, однако, что произошло? Ни Хива, ни Бухара не поддержали наших в борьбе против царя, тихо отсиживались, двойную игру вели, предавали, и дождались, когда их русский царь разгромит. Поняли свою ошибку слишком поздно. Столько лет наши надеялись на их поддержку, на их войска, а толк не вышел. Надежда на китайцев – пустое, мираж.

– Тогда на чью поддержку надеяться?

– Нужно самим защищать свою землю! Свою землю сможем защитить только мы сами! Это не в интересах ни китайцев, ни кокандцев, ни хивинских правителей, ни русских. К каждому из них обращались предки, и что в итоге? Никому из них доверять нельзя, у каждого из них свои интересы, чуждые нашим. Такие союзники нам не нужны. Только внутри своего государства, среди своих нужно искать силы и союзников. Вражду межродовую оставить, всем вместе объединиться во имя главной цели!

– Некому народ объединить. – с сарказмом сказал Жанбас. – Нет у казахов сегодня таких предводителей, как Кенесары или Абулхаир. Все продались Орыс хану 35 35 Орыс хан – в переводе: Русский царь или им умерщвлены. Сам же видишь, раскол внутри, одни за царя, другие против, третьих хитрые русские подкупают, четвертых запугивают… Раскол в степи. Да и без оружия мы, куда нам с ними тягаться?! Союзники нужны!

– И все же, раскол был всегда и не впервой нам с внешним врагом сталкиваться. Были у нас и Шынгысхан, и калмыки, и где они сейчас?! Раньше времени хоронить себя нельзя. Нужно всем родам объединиться и всем народом встать на защиту Казахского ханства, свободного и независимого! Нас 25 миллионов, и мы наследники сильного могучего Казахского ханства! В нас самих есть сила!

Жанбас вздохнул: давно нет ханства и не будет, а каждый раз кто-то да мечтает о возрождении. Все в прошлом, нужно забыть.

– Войско свое нужно. С оружием решить нужно. А кто нам даст это все?

Вошел Топаш:

– Мырза, прибыл Камыр.

– Пусть заходит. С утра спозаранку что его пригнало?

Камыр, дальний родственник с соседнего бедного аула, влетел в дом и с ходу запричитал:

– Ой, мырза, беда! Как же мы эту зиму переживем? Чем же кормить будем скот?

– Говори, что случилось? – нахмурив брови перебил Жанбас, – по существу говори.

– Пару месяцев назад ходил около нашего аула ходок, земли наши рассматривал. А вчера атаман прибыл и говорит, селение будет крестьянское здесь. Дал два дня на то, чтобы мы убрались верст на 100. Наши зимние жилища, могилы предков – все останется, – отчаянным слезливым голосом проговорил Камыр.

– Почему не сказали, что был ходок? Знаете же зачем они появляются в аулах! – разозлился Жанбас.

– Собираемся, поехали, – встал Андасбек, – Как звать атамана?

– Не знаю, мырза, не спросили мы его имени – дрожащим от страха голосом ответил Камыр.

– Тьфу, бестолковые – ругнулся Жанбас – Ладно, на месте разберемся. Поехали.

– Да как же? – струсил бедный родственник, в глазах появился испуг, – за ними генерал-губернатор, всех нас убьет, кто же потом детей и жен кормить и защищать будет?

Жанбас, направлявшийся к двери, остановился, и как крикнул на родственника:

– Ты зачем к нам пришел? За утешеньем?

– До чего терпеливый народ, – охнул Андасбек, направляясь к лошади – дух предков уснул в них. Наши доблестные ханы и батыры места себе на том свете не находят, мысль гложет поди: «Для кого старались землю сберечь? На смерть бились, отстоять для потомков». А тут добровольно, смирно. Что за времена настали? Куда катимся?

К вечеру Андасбек созвал совет старейшин и аксакалов, решить судьбу старшей дочери брата Жуманбая и Онгар. Недолго думая, совет в ауле решил, что это хороший союз, и Орынбалу согласились выдать замуж за жесткого и сурового бая Бектая из рода матай племени найман Среднего жуза, третьей женой, родовое поместье которого находилось в урочище Капалы. Проводив после ужина гостей, Андасбек обратился к Онгар с Назыкеш, прибиравших со стола:

– Онгар, я вижу, Назыкеш выросла невесткой?

Назыкеш покраснела, смутилась и опустила голову. А хозяин продолжал:

– Назыкеш, засватать нужно тебя за хорошего жениха, правильно говорю? – улыбаясь смотрел на нее, а у девушки комок в горле застрял, так ей хотелось сказать, не нужно ее выдавать замуж, но смелости сказать не хватило. И страх овладел ею: не сможет потом видеть Кулана, ее единственную тайную любовь. Ни единый человек не знает, как она грезит о нем по ночам, как ей достаточно хотя бы мельком видеть его иногда.

Зная, что в аулах много бессовестных джигитов, которые не моргнув могут надругаться над беззащитной девушкой, сиротой, из-за которой ни перед кем отчитываться не нужно, Андасбек думал о том, что ее нужно пристроить в хорошие руки. В ее шестнадцатилетнем возрасте с ее миловидным личиком, юным телом, желающих затащить в камыши темной ночью найдутся. С этого возраста риска много, можно проглядеть. Онгар не заметит, у нее домашних дел много, сам он часто в разъездах, а коварные мужчины есть в каждом ауле.

Онгар согласилась, она прекрасно понимала, о чем думает ее муж:

– Да, ты прав, надо позаботиться о доченьке, подумай, за кого можно выдать, чтобы человек хороший был, надежный.

После слов Онгар, Назыкеш сдерживаться не смогла, с глаз ее закапали слезы. Она надеялась, Онгар не захочет отпускать от себя ее, незаменимую и самую лучшую помощницу в доме. И ей стало обидно, самый дорогой человек готов от нее отказаться. Появилось чувство, будто ее хотят выпроводить из этого дома, ставшего ей родным. От нахлынувших чувств, не выдержав душивших слез, вырывавшихся изнутри, девушка соскочила из-за стола и выбежала из комнаты. Убежав в свою комнату, она кинулась на кровать, уткнулась на подушку и заревела. Она не хотела замуж ни за кого, она не хотела уходить из этого дома. Казалось, ее маленький мир рушиться. За стенами этого дома мир казался враждебным, и она боялась и страшилась. На разных тоях в разных аулах, дальних и близких, где она бывала, сопровождая Онгар, Назыкеш не раз слышала от прислуг, как ей повезло, и как хорошо к ней относятся хозяева. Видела отношение других баев к слугам, к бедным родичам, их самоуправство, слышала много разных историй, после которых каждый раз благодарила Аллаха за своих хозяев. Плюс эта любовь, эти чувства к Кулану, безответные, но ей и этого достаточно. Достаточно просто иногда видеть его, слышать его, незаметно любоваться им. Но полностью разлучиться и не видеть его… И снова рыдания, неудержимые.