Кале Мырзахан - Долина семи рек. Книга I

– Дайте дорогу, бездельничать и развлекаться будем завтра!

Койсын женихи побаивались, она была дерзкой, гордой, прямолинейной, иногда грубоватой. Никого не боялась, ни перед кем не смущалась, свойственной казашкам скромности и стеснительности в ней не было. Обязательно участвовала на состязаниях кокпар. Слова Койсын поддержал голодный и уставший Баймыхан, красивым мягким тембром промяукавший:

– Сегодня угощения для тела нам нужны, а завтра мы готовы и для души, – от слов сердцееда, обаятельного высокого стройного красавца, стоявшие в толпе девушки зарделись краской.

Баймыхан, сын Жуманбая и Онгар, признанный красавец и сердцеед Семиречья. Жена его Кульсипа, засватанная ему с младенчества, из обедневшей семьи, покорно сидела дома, занимаясь домашними заботами и детьми, а он легкомысленно прожигал свою жизнь, гуляя круглый год, гостя по разным аулам, не пропуская ни одного празднества, веселясь с девушками и молодыми женщинами.

Уставшие кони молча поплелись до гостевой юрты. Магрипа молчала. Спокойная, серьезная, благоразумная, с хорошей выдержкой, Магрипа внешне больше всех похожа на отца Андасбека: высокая, стройная, с благородной осанкой; лицо характерное их роду: с четкими линиями красивых губ, небольшим ровным носом, и добрыми глазами. Волосы густые, волнистые, черные заплетены в косы.

Увидев издалека жениха, Бектай бая, сестры между собой тихо перешептались и поморщились: несчастная Орынбала, жених ей достался старый, жирный да говорят суров и скуп к тому же. Маленького роста, кругленький как баурсак, Бектай бай со своим высокомерным сварливым характером и скупостью не вызывал романтических чувств.

– Я посвящу песню жадности жениха – погрозилась Даметкен. – говорят, его скупость не знает границ.

– Плохая мысль, пожалей Орынбалу, ей и так должно быть тяжело – осадила ее пыл Магрипа.

Койсын, издали пристально наблюдавшая за женихом, выпалила:

– Я бы за такого не пошла!

Зная нрав Койсын, сестры рассмеялись: Койсын как дикая необъезженная лошадь, ее не каждому получиться усмирить…

– Да куда же ты денешься, если отец согласие даст такому жениху? – сквозь смех иронично усмехнулась Магрипа, – Спрашивать, что ли будет?!

Даметкен предложила:

– Чтобы на такого старика, обрюзгшего не напороться, нужно поскорее самим выбрать себе жениха.

– Да что вы мелете?! – разозлилась Магрипа, – как Аллахом начертано, так и будет. Одному Аллаху известно, что нас ждет, и кто, – и грозно, для пущей верности, добавила: – Не гневите Аллаха своей гордыней! Да и засватаны все мы уже, и так известно за кого пойдем.

Койсын презрительно парировала:

– А я никого и ничего не боюсь! Ну и что, что засватана, любить нелюбимого никто не заставит.

Даметкен вздохнула:

– Все же так не хочется выходить замуж по принуждению!

– Любви хочется? – с усмешкой спросил Баймыхан.

– Тебе не понять – грубо парировала Койсын, – вам, мужчинам, все дозволено, и десять жен брать, и гулять, и любить на стороне.

Баймыхан громко самодовольно расхохотался.

– Я поддержу Орынбалу – прервала неприятный разговор Магрипа, и повернула к юрте невесты.

Даметкен же спрыгнула с лошади, затянула песню, и в сопровождении толпы, ей подпевавшей, шла до гостевой юрты, приготовленной родственникам невесты. Она не замечала в толпе пристального взгляда Смагул бая, наблюдавшего за ней.

Со стороны невесты приехала почти вся многочисленная родня каракыпшаков, от мала до велика. В день свадьбы на вороных конях в серебряных сбруях, одетые в богатые одежды, строгие как воины, прибыли отец Андасбек и братья его Молдас, Жанбас, Андас, Былшык, Молдасбек.

Днем раньше из Коксу прибыли семьи карашапанов, представленные старейшинами аулов, Жаксыбаем, Аманжол бием, Ашимбаем, Бесенбаем и род кыргыз, во главе с Валихан баем и его преемником Аскарбеком.

С низовья реки Каратал, со склонов Северного Джунгарского Алатау прибыл молодой акын 39 39 Акын – певец Смагул, сын Молдабая из рода сыпатай племени жалаир Старшего жуза. Сам Молдабай, богатый влиятельный бай, по болезни не выезжал из аула, и все дела передал сыну. Активный, энергичный, деятельный Смагул быстро вник в хозяйские дела отца и своего рода и стал все больше влезать в политику Семиречья. В отсутствии отца Смагул представлял свой крепкий род, зимовавший в Алтын Эмельских горах, в урочище Кызылбулак, и кочевавший на осенне-весенние пастбища и летовки в урочище Биже. Смагул слыл известным певцом, участвуя в айтысах, и был первым среди знатной молодежи на тоях. Его любил народ, как любил всех певцов степи. Среднего роста, черноволосый, черноусый, большеглазый, смуглый, общительный Смагул вошел в гостевую юрту, громко поздоровался со всеми и сел, подвернув под себя ноги и положив на них своего неизменного спутника – домбру 40 40 Домбра – струнный музыкальный инструмент, который существует в культуре казахов, ногайцев, а также калмыков . Он выглядел не по годам взрослым. Все его движения, слова вызывали уважение у аксакалов. Молодость, кипучая энергия, деловитость и открытость всему новому выделяла его из толпы постаревших и угрюмых баев.

С Лепсы прибыл бай Нияз с сыном Альжаном племени найман рода садыр. Зимовал его богатый аул между нижними течениями pек Лепсы и Аягуз. По берегам рек узкой полосой растет лес из ив, джиды и тополя. К лету аулы уходили в горную долину Жонгарского Алатау, в верховья реки Лепсы. Склоны Жонгарского Алатау, поросшие лесом из ели, пихты, лиственницы, тополя, осины, березы и яблони, богаты на сочную траву, отличный корм для скота после зимы. Нияз бай вошел в юрту важно покрякивая, чуть кивнув головой в знак приветствия, и увидев краем глаза жениха Бектая, нахмурился. Бектай тоже не скрывал своего неприязненного отношения к нему. Между их аулами не раз возникали споры, стычки, то из-за пропавшего скота, то из-за корма, то из-за воды. То одна, то другая сторона обвиняли друг друга в пропаже скота, или в вытоптанной и съеденной траве, то не могли поделить реку. Об их враждебном отношении друг к другу знали все. Не раз собирался суд биев, чтобы решить их разногласия и вынести приговор.

С северо-востока Семиречья, со стороны озер Алаколь, Сасыкколь, Жаланашколь с притока реки Тентек, берущего начало в горах Жонгарского и Тарбагатайского хребтов прибыл Мырза бий, каракерей из племени найман Среднего жуза. Его владения занимали луга на берегу реки Шынжылы. На летних пастбищах каракереев лет пять-шесть назад русские переселенцы создали свои селения, занялись земледелием. Рядом с аулом Мырза бая, выросло поселение Андреевка, где крестьяне развели на все село яблоневый сад, соорудили четыре мельницы и крупорушку. С крестьянами Андреевки и Покатиловки Мырза сдружился, общался душевно. В особенности со священником Покатиловки, отцом Михаилом. Священник рассказывал Мырза баю историю и жизнь народов России, Мырза бай же являлся сказителем истории своего народа. Являясь любознательным человеком и управляя своими аулами, Мырза интересовался хозяйственной деятельностью крестьян. Крестьяне предлагали ему перейти на земледелие, полностью осесть, но являясь по сути консерватором, Мырза образ жизни ломать не желал, говоря, мы-скотоводы, мы не можем осесть, тогда наш скот погибнет от голода, наш род обеднеет, и мы станем жатаками. Крестьяне угощали Мырзу выращенными овощами, зеленью, на что он отвечал, да, это хорошо, вкусно, но наша еда – не трава, а мясо; наши предки тысячелетиями ели мясо. Так предки завещали. И в ответ угощал их казы и шужыком 41 41 Казы и шужык – Казы – жир с рёбер, используемый при приготовлении деликатесной домашней колбасы из конины. Шужык – традиционная казахская колбаса из конины. .