Кале Мырзахан - Долина семи рек. Книга I

– Вставайте, крохоборы, бездельники, – кричал чуть свет заря в ауле бай, будя каждую юрту. Поэтому, когда он уезжал по делам, а это было довольно часто, то аульчане радовались: хоть сегодня можно поспать до крика петухов. Проснувшись раньше петухов, он уже кричал на весь аул:

– Просыпайтесь, бездельники, сони, да разве будет толк от вас, если спите до обеда?

Он мог нагрянуть в любую юрту, всполошить всех своим басом, сдернуть одеяло:

– Все не можешь от груди жены оторваться? Ночи мало тебе? Всю ночь, лентяй, спал, а теперь присосался?

От его слов женщины краснели, поэтому, как услышат в 3—4 часа утра крик бая, так теребят и выталкивают мужей из юрты в темноту.

– Иди, иди, бай зовет. Не будет тебе сегодня сна.

– Только три часа назад спать легли же, – ворчал полусонный муж и шатаясь у порога, шел умыть лицо холодной водой.

Служить у такого бая тяжело, но, бывало, и щедрую награду получить. Бай любил изобилье везде и во всем.

Больше всего завидовали прислуге каракыпшаков. Андасбек бай казался всем самым справедливым и добрым хозяином. Женщины при нем расцветали, им восхищались. Статный, высокий, стройный как ствол дерева, обаятельный и вежливый. Он с каждым здоровался, с каждым разговаривал на равных, никого не принижая, не высокомерничая, у каждого мог спросить, как ему живется. Все ли хорошо, нужна ли помощь? И байбише его, Онгар, была под стать ему.

– Да, он, наверное, не женился на четырех жен, чтобы не обидеть Онгар и Алтынбалу, – между собой перешептывались любители посплетничать, а значит почти все. (Кто же не любит посудачить?!)

– Или оттого, что не любит ругань и ссоры? Мудрая Онгар хорошо приняла Алтынбалу, пригрела ее, и теперь у них дружба и мир в ауле. А посмотрите, как у остальных. Все жены готовы перегрызть друг другу глотку.

– Жены Райкула вообще до драки доходят, – хохотали свидетели.

– Как они его боятся! Ему сказать не могут ни слова, если начинает жена жаловаться, так он как даст одним кулаком, что больше не захочешь ничего рассказывать. Вот и выясняют жены сами меж собой свои отношения.

– Райкул бай молодец, жен держит в кулаке, а вот Жанбас постарел и почернел от постоянных козней жен, пока не расселил их подальше друг от друга. И все равно, то одна бежит жаловаться на другую, то другая наговаривает.

– Казалось строгий такой, а жен как распустил, ай-яй-яй…

И так до отхода ко сну, каждый в своем кругу, свои беседы, свое веселье, свои дела. У каждого свое.

С утра в юрте невесты Орынбалы суета: начались смотрины невесты. Невеста сидела за занавеской в глубине юрты, в белоснежном дорогом атласном платье со множеством оберток, на голове красовалось тяжелое саукеле 46 46 Саукеле – высокий конусообразный казахский головной убор, высотой около 70 сантиметров, украшенный серебряными и золотыми монетами, жемчугом и кораллами, один из древних головных уборов, бытовавший у казахов до самого конца XIX века. Свадебный головной убор, носят только в первое время после замужества, около года, а потом снимают и надевают обычно на больших праздниках, и то в продолжение четырёх – пяти лет. из красного бархата, вышитое узорами и разноцветными драгоценными каменьями. По бокам с саукеле свисали серебряные подвески. В ушах позвякивали длинные серебряные серьги, правая рука украшена серебряными кольцами с браслетом, причудливой формы, подарок дяди Молдаса, мастера по изготовлению украшений из серебра и золота. Под стать саукеле украшен красный бархатный камзол, надетый поверх платья. Замкнутая и молчаливая Орынбала была угрюма, то ли по- обыкновению, то ли от нежелания выходить замуж за старого и неприглядного жениха. Она не выказывала никаких эмоций, внешне была спокойна и холодна, поэтому никто не знал, что у нее на душе, но и радости в ней не виделось. Ни с кем она не делилась своими сокровенными мыслями, чувствами, покорно принимая свою судьбу. Рядом с невестой за занавеской сидели ее родные сестренки: Керимбала, Несипбала и Оралсын. Посреди юрты за круглым столом собрались старушки и женщины, среди них мать невесты Онгар. Отдохнувшие и выспавшиеся Даметкен, Койсын и Магрипа тоже пришли на смотрины. Прислуга из бедных родичей накрыла стол и разливала утренний чай. Сидевшие оживленно завтракали в ожидании жениха. Вдруг в юрту вошел жених Бектай с несколькими сопровождающими мужчинами, поздоровался со всеми, и второпях прошел к невесте, грубо и неуклюже сдернул занавеску, и также бесцеремонно содрал платок с лица невесты. Все произошло неожиданно, непривычно быстро, без слов и подготовки, что женщины не сразу опомнились. Даметкен, Койсын и Магрипа переглянулись и поморщились. Этот трепетный и романтический момент открытия лица невесты прошел жутко. Такого они еще не видали. С нескрываемым отвращением смотрели на жениха. Орынбала невозмутимо поклонилась гостям. Смотрины закончились. Женщины пришли в себя и стали поздравлять жениха с невестой, но жених также быстро ушел, как и пришел. После смотрины начался той. Праздник начался с угощений. Столы накрыты, прислуга нескончаемым потоком бегает от кухонных юрт к гостевым: вот понесли бешбармак, следом сорпу, затем кумыс, после обратно с пустыми блюдами. Пока гости ели, прислуга готовила чай: самовары кипят, сладости к чаю готовятся. После горячей еды, ждут чай с молоком. Все утро застолье, шутки, смех, разговоры, которые плавно перешли к обеду, и после, наевшиеся и напившиеся гости пошли на послеобеденный сон. После отдыха и сна начались развлечения. Объявили кыз куу 47 47 Кыз куу – «догони девушку» – конная игра казахов . Все знали, Койсын обязательно будет участвовать, и уже судачили и посмеивались о том, кого она сегодня погонит и безжалостно похлестает камчой. Обычно Койсын стремительно как стрела пускалась вперед на своем вороном коне и расстояние между ней и бросившимися за ней вдогонку джигитами 48 48 Джигит – молодой парень, юноша расширялась. Ускакав далеко вперед, она останавливалась у условной финишной точки, поворачивалась лицом к скачущим и ждала их приближения. Вдруг она с кличем бросалась на джигитов. Признавая свое поражение, джигиты разворачивались и пускались в бегство. Койсын догоняла то одного, то другого и на ходу обрушивала на них град ударов плетью. Толпа зрителей, бурно и восторженно вдохновлявшая джигитов на победу, при их бегстве с таким же азартом бурно кричала обидные и позорные реплики. Опозоренные смущенные джигиты готовы были вместе с конем провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать обидные ранящие слова и смех вокруг. Сегодня мужчины разных возрастов сели на коней и ждали, кто из девушек примет участие. Собрались девушки на разных скакунах, и в последний момент на старте подскочила Койсын. Вороной конь серебристо-черного отлива под Койсын гордо переступал ногами, позванивая серебряными подвесками, шерстка на его теле красиво блестела на солнце и переливалась синеватым оттенком. Койсын гордо сидела на аристократичном скакуне, и все залюбовались их видом. Длинное голубое платье, приталенное в поясе, ниже расклешенное с оборками и воланами, красиво лежало по бокам лошади. Оборки были и на рукавах платья, подчеркивая изящные пальцы рук, а поверх платья она надела приталенный распашной короткий камзол, с вышитым золотыми нитками орнаментом. Голову украшала такия с белыми перьями на макушке, также вышитая золотыми нитками и усеянная бусинами, жемчужинами.