Андрей Гайдаматченко - День после второго

– Что именно значит «нормальных» в моем-то понимании? – вскричал он в некой озлобленности. – А это значит, что эта сумасшедшая, твоя мать… Хотя какая она тебе мать? – Он сделал паузу, и взгляд его резко устремился в глаза девушки, она тоже посмотрела на него, они обменялись взглядами, но что-то мужчину остановило…

– Ну да черт! Слушай, слушай сюда. – Он начал медленно наклоняться и смотреть ей прямо в глаза. – В доме отца ты все узнаешь, – заявил он. Потом он как-то резко выпрямился, начал мять руки и приговаривать:

– Тебе просто нужно подписать кое-какие документы и все… Все просто! Ну, давай садись… Эй, не смотри на меня так.

Катя посмотрела на него как-то очень странно; хотя у нее был довольно пробивной характер, но она уже как с час пребывала в забвении и безысходности, но при этом нашла силы, чтоб проявить любопытство, потому что она подумала: в этот момент ничего лучше идиотского любопытства случиться не может.

– Вы знали моего отца? – спросила девушка у душегуба, отрекаясь уже от всякой надежды на спасение после услышанного рассказа про документы, при этом проявляя это самое любопытство, она посмотрела на него через фронтальное зеркало, висевшее в центре машины.

– Да, знал. Ну а теперь закинь ноги в машину и закрой дверь, ты что, в самом то деле собралась убегать от меня в этом лесу? – Он дико расхохотался.

Машина завелась в очередной раз, и они тронулись. Преодолевая разные препятствия из мусора, хозяин начал рулить то влево, то вправо, то зачем-то ерзать на сиденье и говорить: «Вот мы сейчас преодолеем этот чертов бугор или холм – во имя сатаны, да что это за местность?!» Он сигнализировал недовольство точно и сам заблудился в ней.

– Слушай… – обратился Джек к девушке, и, пристально всматриваясь во фронтальное стекло, он завел очередную беседу. – Мы вот сейчас тут немного проедем. Затем будет проселок, маленькие домики такие, ха-ха, тут люди живут, отдыхают, а потом будет озеро. Вдоль этого озера мы буквально проедем два иль три километра, и ты увидишь дорогу к дому. Сам дом высокий, большой, из разряда курортных, и вид у него хороший, – с какой-то неподдельной завистью произнес это он.

– Наверно, богатые люди живут? – подхватила с энтузиазмом Катя.

Джек ничего не ответил, и злобно покосился прямо на нее. Девушка сконфузилась.

Они ехали, и она уж было совсем отвернулась от мужчины. Дорога пошла вниз, в самом деле, спустя несколько километров она заметила эти самые домики и озеро. Озеро, к слову, было необычайно красивым, хотя она и не любила воду, но этот запах свежести и морской тины, камыши по бокам и маленькие уточки, которых она лицезрела, – вся эта необычная красота приманила ее взгляд на секунду. С одной стороны, она понимала, почему вглядывается во все эти мелочи, которые раньше не замечала, но эта притягательная сила всего, что окружало озеро, заставила ее задуматься о природе и мироздании. Она внезапно начала отождествлять себя с этой красотой и представлять, что она маленькая уточка, что она скоро уплывет… от всех… и все это будет уже забыто. Она уж было и поверила столь загадочному мужчине, что все непременно будет хорошо и этот кошмар лишь переход от одного состояния к другому и что непременно это состояние закончится, что и новое состояние будет обязательно для нее душевно приятным. Одновременно при этом догадываясь, почему она так подумала.

«Ну вот уже и конец, уже и дом какой-то виднеется. Вот и все…» – думала она.

Машина резко притормозила, так, что Катя, которая не была пристегнута ремнем, чуть не стукнулась головой о перчаточный ящик переднего пассажирского сиденья. Обеими руками ей удалось скомпенсировать этот толчок, и, тут же подняв голову, она обратила внимание на большой дом, который стоял в десяти метрах от машины, с настежь раскрытыми дверями, его хозяева, по всей видимости, были зажиточными. Большая и красивая ложа с двумя столами, какие-то фигуры, вырезанные из дерева, которые были вделаны в крыльцо, узорчатые двери, расписанные каким-то мастером на заказ, – все это вызвало у Кати нарастающий восторг. От этих мыслей, которые ей только что представились, на мгновение она почувствовала некую благодать, то есть облегчение, хотя бы потому, что она не сейчас умрет, а, может быть, через час, или два, или, может быть, три. Она в очередной раз стала вовлекаться во всякие мелочи, уже до жадности ковырялась в них, как будто весь мир из них состоит в эти мгновения, и столь богатый и расписной, сделанный так, как мода требует, дом послужил ей этой медвежьей услугой. Дом заманил ее. Дом привлек ее.

– Красиво? – Резко, грубый и монотонный голос, словно из сливной помойной ямы, прервал ее транс, и она мгновенно вернулась в реальность, не замечая вопроса, как еще давеча девушка приходила в реальность, лежа на кресле.

– Что красиво?

– Дом красивый? – мужчина, повысив голос, проговорил еще раз прямо девушке в ухо.

– Да, – ответила она робко, но по-прежнему не понимая этой злости от него, сконфузилась еще раз. Защитный механизм яростно погружал ее в сон. Затем она тут же заметила две машины, которые до этого при всем напутствии и вовлечении в мелочи, как назло, не замечала, какое-то мгновение испуга, и отчаяние невзрачно посетило ее снова. Ей вдруг захотелось вздремнуть. Машины были недорогие и как-то не подходили к виду этого дома. Но такая маленькая и невзрачная деталь, как несоответствие, натолкнула ее на мысль, что это все – преступление! Что с ней это злополучное преступление сейчас и случается! Поминутно впадая в задумчивость, она засыпала на месте. Она была излишне одурманенная.

– Ну-с, вот и приехали! А точнее, как говорила моя бабка, – приплыли! Эх, шарманка, – голос Джека опять прозвучал, и столь неприятно, даже мерзко, словно ножом резал ей уши.

Собрав последние силы, она решила еще раз глупо поинтересоваться, чтобы как-то заткнуть эту безмолвную обстановку и не отключиться в обмороке.

– Здесь жил мой отец? – От безысходности и безразличия к этой ситуации, в удушливом помрачении, но чтоб не выдать себя, Катя начала задавать эти вопросы, теребя булавку на своем платье. – Это его дом, верно? – Ей все это казалось глупым.

– Да-с, его, именно такой, каким я его и запомнил. – Лениво оттянувшись назад на сиденье, он положил руки на руль и начал опять всматриваться вперед. – Этот дом… хм… именно твоего отца, именно, да, – говорил он как-то неуверенно, как будто и сам не знал, дом ли это ее отца, или же это какой-то другой дом, все это было очень загадочно для Кати и в то же время пугающе.

Всю дорогу она думала о чем-то плохом, а точнее, о чем-то новом, но это новое в ее сознании было обязательно чем-то плохим, судя по этим мелочам, которые она на протяжении всего этого времени пыталась сопоставлять, перечитывать, и к тому же она стала на порядок более суеверной. И во всем этом путешествии девушка была склонна видеть некую странность, а в этом похищении ее из прокуренного дома – даже некое воздаяние, с которым она уже смирилась, и это воздаяние сочла уже за порядок вещей, что именно такие люди, бедные, но гордые, какой была Екатерина, должны непременно нести это воздаяние. Тем гордость и хуже, и подлее, по мнению девушки, что как раз таки в нищете она выделяется.