Петр Альшевский - «Яйцо от шефа»

Антон. Мой отец.

Беряев. Ему вопрос, и он признание? Надеясь, что за признание и многолетний стаж кражу ему спустят?

Антон. Он полагал, что форму он унесет незаметно, но свидетель, как всегда, был, и на собрании труппы отец не отпирался. Говорил, что футбольная форма пустяк, изготовление новой я профинансирую… отца выслушали и сказали, что уволят.

Беряев. Заслуженного ветерана кукольного цеха из-за паршивых трусов и маек…

Антон. Если у работника старческий маразм, зачем им его держать? В спектаклях стал все путать, майки с трусами ворует – зачем он им, такой. Со скандалом, но из театра его убрали.

Беряев. Ну и пропади они с их театром. Пошел бы и в другой театр устроился.

Антон. У тебя очаровательное чувство юмора.

Беряев. А что я смешного сказал?

Антон. На день увольнения ему почти семьдесят пять было. Умственно и физически обессилевший старик с репутацией вора. Сколько ни рыпайся, а карьере, увы, финиш.

Беряев. И как он перенес?

Антон. Поражение он принял спокойно.

Беряев. А скандалил кто? Из театра его ведь со скандалом.

Антон. Скандалил он на собрании, проигравшим себя еще не считая. Когда расчет на руки получил, смирился. Без повода театр не поминает.

Беряев. А я, пожалуй, без повода скажу.

Антон. О чем?

Беряев. Нет, повод у меня, конечно, имеется… чего я у тебя кукую?

Антон. Жена тебя выгнала.

Беряев. В одиночку идти по жизни она поторопилась. Почувствовала бы хмурь, я бы ее приголубил, и потеплело бы у нее. Родили с ней детей, квартиру в Ростове купили… прочное основание для семейного счастья нами заложено. Ради покупки квартиры мы нашу старую продали и в долги влезли, но с тем долгом к нам же не пристают. Люди нормальные, потерпят… в новой квартире мы почти и не жили. У нас в ней носорог. Толстенный и длиннющий – во всю комнату. Шутники-приятели на новоселье удружили. Из-за носорога нам даже диван не разложить, но избавиться от него дети нам запретили. Разумеется, он же не их комнату оккупировал. Прижался бы я сейчас к носорогу…

Антон. Вообразив, что он твоя жена?

Беряев. Хотел бы я прижаться к жене, так бы и сказал. К этой женщине у меня не то отношение, чтобы в нежности разливаться.

Действие седьмое.

Помывшийся и запахнувшийся в простыню бродяга Тубилин, приглаживая волосы, наслаждается. Самоощущение растет, уверенность крепнет, появившейся в комнате Нине он полушутливо показывает, что простыню он настроен сорвать.

Тубилин. Он меня поманила, и я к ней зашел.

Нина. Не понимаю я себя иногда…

Тубилин. Она не понимала, и он ей ничего не объяснял. Провел с ней ночь и удалился.

Нина. Говори, что угодно, но той ночи, о которой ты говоришь, у нас не будет.

Тубилин. Ночи любви?

Нина. Мне показалось, что ты о ней. Головой ты в порядке? С чего ты смеешь надеяться, что у меня в мыслях с бомжом переспать?

Тубилин. Ты приняла меня за Христа. Может, не за него самого, но за его посланника.

Нина. И что же мне, спать с тобой поэтому? Мне помнится, Христос был противником секса.

Тубилин. А я был преуспевающим мужчиной, недостатка в женщинах не испытывающим. Ты ко мне пренебрежительно, говоришь, что я бомж…

Нина. Необоснованно говорю?

Тубилин. Мерзкое чувство, когда слышу. Шел на это по сути сам, но когда дошел, не смирился… меня деловые партнеры кинули. Весь бизнес медным тазом. Непьющий бы не рухнул, но я и раньше неслабо выпивал. Страдаю я, о ней говоря!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.