Петр Альшевский - Гибрид Игл-Пиг

Красникова. У вас собственный цех?

Гамашев. Владею не я, а управление на мне.

Красникова. Ко всеобщему недовольству?

Гамашев. Со хозяином, что надо мной, мы друг на друга не огрызаемся. Что обо мне думают работники, они держат в себе – если бы высказались, я бы пресек. Я не деспот, но моей пехотной дивизией я командую твердо.

Красникова. Вы и меня к пехоте причислите?

Гамашев. Ну а кто вы? Вы – продавщица. У меня бабы шьют, вы тут для кого-то торгуете, и к каким войскам мне отнести, к космическим? Вы – пехота… на войне она – пушечное мясо, а на гражданке – бесцветная масса, которая трудолюбиво копошиться и сколачивает для серьезных людей состояния.

Красникова. Не для вас же…

Гамашев. Я не наверху, но я тоже руководитель. В сопоставлении с вами я, дорогуша, посолидней.

Красникова. Мужчина и должен быть влиятельней его женщины. Предположите, что я уже ваша. Приступа тревоги не случилось?

Гамашев. Персональная ответственность за него лежала бы на вас.

Красникова. Но его не было?

Гамашев. Что бы вам сказать… нефть добывается. Доллар растет…

Красникова. Пусть что хочет, то и делает! Я говорю вам о нас.

Гамашев. Неконтролируемо говорите. Где ваш разум? Он вам добрые советы никогда не дает? Я и намека на это не почуял. Перед тем, как переть на меня с чувствами, вы не сообразили, что вам обо мне нужно что-нибудь узнать – о моих привычках, причудах. Зарываюсь ли я в книги, швыряю ли об стены бутылки.

Красникова. В квартире?

Гамашев. Не допью и брошу. Чтобы допить не захотелось.

Красникова. Мой Александр, на что он сильно пил, и то бутылки в квартире не колотил.

Гамашев. Но он-то завязать с алкоголизмом не стремился.

Красникова. А вы… вы утверждали, что пили пиво. Алкоголики пиво презирают.

Гамашев. А пивные алкоголики? С ними вы еще не жили?

Красникова. А они что? И они до чертиков надираются?

Гамашев. Выпив поллитра водки и высмотрев на бутылке свое отражение, ты замечаешь, что оно нечеткое. После бутылочки пива четкость твоего отражения смутной не будет. Но это после первой. После четырнадцатой взглянешь и… покрутишь бутылку и… никакое отражение не отыскивается. Словно бы тебя нет! Ты был бы рад всякому, самому плывущему, самому кривому отражению, но оно, как ни ищи, на глаза не попадается.

Красникова. Опыт у вас грустный.

Гамашев. Не чрезмерно. Для кого-то быть не в кондиции обычное дело, но не для меня – я себя этим не перегружаю. У меня в подчинении женщины. Чтобы не ударить лицом в грязь, мне пристойней появляться перед ними не косым и не с бодунища.

Красникова. К вашим женщинам вы пристаете?

Гамашев. Я же с ними трезвый. Кого как, а меня трезвость принуждает существовать по принципу умеренности. Напившись, я бы с ними повольничал, но выпивку и работу я не совмещаю.

Красникова. Вы выбрали лучшую жизнь.

Гамашев. С высокого постамента я бы спустился…

Красникова. Так вы что? Набираете обороты или не набираете?

Гамашев. Обновиться я бы не возражал… в моем танке мне отчасти горьковато.

Красникова. Шоколадку мне вам туда принести?

Гамашев. Танкист вышел продышаться. В танке лежит нетронутая шоколадка. А танкист не дышать ведь пошел, он поспешил за девушкой, что шоколадную плитку ему просунула – она-то по-детски думала, что угощу солдатика шоколадом, дежурство ему скрашу, а он почувствовал в ней столь нужную ему доброту и летит за девушкой, как за посланной ему провидением… не отвергая возможности овладеть.

Красникова. Без спросу?

Гамашев. Солдатик молодой, безрассудный… поэтому с шоколадками поосмотрительней.

Красникова. Вам бы я ее дала.

Гамашев. И бежать?

Красникова. Сближаться. Шоколадку вам в руку, а свою руку вам на спину… если бы я вас притягивала, вы бы меня не отодвигали?

Гамашев. На грудь я бы вам надавил.

Красникова. Как бы отпихивая, но… в действительности-то что?

Гамашев. Не хочу конкретизировать.

Красникова. А я скажу вам прямолинейно. Я бы ушла из-за вас в декрет.

Гамашев. Прилива энергии из-за вашей прямоты я не словил… может, останемся друзьями?

Красникова. Вы что, стушевались? А от чего? Что вас от меня отворачивает? Я же не демоническая красавица, чтобы передо мной подрагивать – я типичная, безвредная женщина, которая мечтает о семье, об уюте… чем я не для вас? Почему вы подумываете, что я для вас не предназначена?

Гамашев. У меня о вас обрывочные сведения.

Красникова. Вам требуется полная раскладка? Какую сосала соску, в какую ходила школу, с какими мальчишками играла на переменках, с какими…

Гамашев. Вы играли с мальчишками? Не в мужском туалете, случайно? В «Миленькая, замри», в «Миленькая, позволь тебя раздеть» – я в школе учился, я не забыл.

Красникова. В вашей школе попадались такие девочки, что совершенно без стыда? И вы у вас в туалете на них пялились?

Гамашев. Меня старшеклассники не впускали. Когда я сам стал учащимся старшей школы, глядеть в туалете стало не на что.

Красникова. Перевелись охотницы наготой светить?

Гамашев. Я их там не заставал.

Красникова. Но совались в туалет с ожиданием…

Гамашев. Посещал его чаще, чем мне было надо.

В магазин заходит прилизанный, пребывающий в взвинченности Шабанов.

Красникова. Добрый вечер.

Шабанов. Где у вас рубахи от «Армани»?

Красникова. Вы сказали, рубахи…

Шабанов. Ну, рубашки. Если я выразился по-простецки, вы меня что, за чушку приняли? За хмырину среднерусскую? У тут Москва, а я, предполагается, еще утром гусей на Белгородчине пас? А я, любезные, с «Аэропорта»! Не с аэродрома, а с района «Аэропорт». В нем я с рождения. Когда-то и улыбчивым был… сейчас, когда я сильно улыбаюсь, у меня ноют зубы. Рубашки от «Армани» вы мне покажете?

Красникова. Вы их у нас не найдете.

Шабанов. Не завезли?

Красникова. У нас не фирменный магазин «Армани».

Шабанов. Вижу, людей вы не любите… я о них тоже много знаю. По другим, по себе, в плохом расположении духа я относительно идеала котирую себя низко. Чувствуя нутром, что на моей могиле никакая береза не приживется.

Гамашев. Вкопайте пластиковую.

Шабанов. С листочками из алюминия? А к надгробию будет приделано чучело ворона! Ветерок, перезвон, неподвижный ворон… у пришедших на мою могилу масса впечатлений возникнет.

Красникова. Судя по вашему виду, вы хвораете лишь морально.

Шабанов. Физически я, как дуб. Физически! Не умственно!

Гамашев. Это никто не оспаривает.

Шабанов. И даже не вздумайте… сегодня я кое-кому рожу уже начистил. Шел по Якиманке и смотрю – тонкая пачка денег лежит. Ну, понятно, что кидок, рассчитано на придурков… но я ее поднял. Из чувства противоречия. Меня окликают, и подошедший мужик говорит, что деньги обронил он, что отдавай, я возвращаю, и он молвит, что в пачке было больше. Иной бы безвольно замямлил, а я не растерялся и проорал: я что, на лоха похож?! Но ты же поднял, пробормотал он. Вот мы и поглядим, кто от этого выиграет, крикнул я и влепил ему четко в подбородок. Подскочивший сообщник навел на меня пистолет, но я попер на него грудью, пистолет у него вырвал и опять кулачищем со всей дури в подбородок… деньги остались у меня.