Элизабет Гафри - Если меня не станет… Прощаясь – помни

Когда дошла до кромки леса, слезы покатились сами собой, не могла поверить в то, что вижу. Камиль стоял у сосны ко мне спиной и о чем-то разговаривал с Женей. Вдали ходили ещё какие-то люди, но я не обратила на них никакого внимания. А вот, что Камиль делал у нашего дома именно сейчас, было интересно? Почему так долго не приходил? В голове молниями проносились десятки вопросов, на которые я никак не могла найти ответы. Я замедлила шаг и почти остановилась в метрах десяти от Камиля, когда меня наконец увидел Жека.

– Лика! – заорал он и кинулся ко мне, оббегая Камиля. Я замерла, а слезы так и не перестали, предательски скатываясь по щекам. – Ликуся, ты чего, ну перестань, – обнял меня Жека, а я все выглядывала из-за его плеча на Камиля. И никак не могла понять, что происходит. Почему он заставил меня ждать три дня, долгих три дня…

Я уже много чего себе придумала за эти три дня, полностью его оправдав. Заранее мысленно представив, что за ним приехали родители, что бабушка заболела, что он сам слег, но чтобы вот так. Когда я теряюсь в догадках, жду, надеюсь, люблю. А он запросто гуляет недалеко от нашего дома, не пытаясь со мной увидеться?!

– Барс, – позвал Камиль, и тот спохватился, что делает что-то не то.

– О, извини, я чего-то теряюсь, когда вижу девичьи слезы. Лик, не плачь, ладно? – отпустил меня Жека и отошёл в сторону. – Я в лесу, тут недалеко. Жду вас.

– Привет, – осипшим от волнения, а может, мне показалось, голосом произнёс Камиль, но с места не сдвинулся. «Хм, хорошо, – подумала я, – мы уже не близкие люди, это я поняла. Тогда и мне плакать не стоит. Потому что он не стоит моих слез». Я отвернулась, утирая слезы. Мысленно подбадривая себя собраться.

– Мик, повернись, пожалуйста. Я стёрла последнюю слезу, насухо вытерев щеки, и повернулась. Спрашивать, где он был все эти три дня, мне почему-то расхотелось. Я расценила его действия как предательство. Даже если он чего-то испугался, не понравился ему мой опекун, драка и все, что пережили, наберись смелости и скажи мне об этом в глаза, а не прячься от меня, как последний трус.

Я молчу, не зная, что делать. Повернуться и уйти или все-таки дать ему шанс что-то сказать.

– Как ты себя чувствуешь сейчас? – нарушил Камиль молчание, отрезав мои пути к отступлению.

– Что? – не поняла я. – При чем здесь это?

– С тобой сейчас все хорошо? – повторил Камиль свой вопрос.

– Если ты про ногу, – замялась я. – Хотя откуда тебе знать про ногу, тебя ж уже не было.

– А что с ногой? – непонимающе и с какой-то взволнованностью в голосе спросил Кам.

– А почему у тебя колени перевязаны?

– Что происходит, Камиль? – все-таки не выдержала я. – Зачем интересуешься, если мы уже не вместе, так и скажи, а не спрашивай вопросы, которые тебя уже не должны волновать.

– Что, почему не вместе? – опять задал странный вопрос.

– Ну, это ты мне скажи, почему тебя нет три дня, когда ты обещал вернуться. Когда говорил, что любишь, а меня на днях чуть не убили.

– Что? – уставился он на меня, а потом в два шага сократил между нами расстояние и сгреб в охапку.

– Я и сейчас тебя люблю, очень, – затараторил он.

Я не торопилась его обнимать в ответ, не поняв до конца причины, почему его так долго не было. А слезы вновь предательски прокатились по моим щекам.

– Микуся, прости, милая. Я… Я не знал… Понимаю, что это не оправдание, я думал, что после всего ты не захочешь меня видеть. Потому что не смог защитить, потому что не смог толком помочь. Прости, я люблю тебя, так же как и три дня назад. Ничего не изменилось, если только ты меня ещё любишь. Эх, мне бы тогда обратить на все, что он говорит, больше внимания, выяснить причину до конца, но я услышала самое важное, что он меня любит, а остальное было уже не важно. И мои руки сами легли на его спину.

И я носом зарылась в его футболку.

Камиль отстранился, взял моё лицо в ладони и с нежностью поцеловал. А я с таким облегчением ответила на поцелуй. Три дня моей безмолвной бури – и наконец затишье. Каким родным мне казался его запах костра и ветра, солнца…

– Мик, но ты точно не болеешь?

– Да с чего ты взял, что я болела?

– Ну, – Камиль замялся. – Просто мы под такой дождь тогда попали, я думал, ты точно заболеешь.

– Нет, со мной… Хотя нет, не все в порядке. Я ногу гвоздём пробила.

– Как? Сейчас болит?

– Нет, но было бы очень больно, если бы у меня не было такого шока.

– Да что стряслось-то? И я начиная с того момента, как мы с Камилем расстались, рассказала ему всю злополучную историю, которая со мной произошла.

Что чувствовал Камиль при этом, я понять не могла. Он то застывал как камень, сводя челюсти вместе, а то расслаблялся и становился вовсе нечитаемым. Думаю, все-таки злился. Но ничего не говорил. Его глаза приобрели оттенок хмурого неба перед дождём. А лицо преобразилось настолько, что если бы я его не знала, то дала не меньше двадцати пяти. Как-то уж слишком он преображался во взрослого, когда злился.

Камиль запустил руки в волосы и все никак не расцеплял замок. А я уже рассказывала, стараясь не сгущать краски, потому как Камиль был рядом и мне уже не казалось, что все настолько плохо.

Закончила я рассказ фразой:

– А порисовать у меня толком и не получилось.

Он опять подошёл и обнял меня, сильно прижимая к себе и целуя в макушку.

– А порисовать-то у тебя почему не вышло? И вот как он так умеет: вроде бы и злился, или мне так показалось, но тут же взял все эмоции под контроль.

– Да пейзажи получались слишком мрачные. А погода, как назло, была солнечной, – ухмыльнулась я и тоже прижалась к Камилю.

– А что, в хмурую погоду ты солнечную рисуешь? – засмеялся он.

И все мои плохие мысли тут же вылетели из головы. Шутить он всегда умел. Таким образом отвлекая меня от ненужных мыслей. И я рассмеялась в ответ.

– Ладно, пойдём погуляем в лес. Да и Барс заждался.

– Я там уже все наизусть знаю. Но с тобой пойду хоть ещё сотню раз, – улыбалась я.

– А спорим, я покажу тебе место, которое ты ещё не видела?

– Даже не сомневаюсь.

Уже вечерело, когда мы смеясь вчетвером вышли из леса. Да, с нами был ещё Рыжий. Я давно его не видела, уже остыла и зла на него не держала. Да и у него пыл поубавился, когда понял, что у нас с Камилем все серьёзно. Он почти все время молчал. Наблюдал, думаю, ему было любопытно. Тем более после того, что всегда говорили о Камиле. Только иногда он вставлял какие-то шутки. Меня он больше не трогал и даже по имени не называл. Жеку я была очень рада видеть. Но мы, не сговариваясь, за всю прогулку, ни слова не произнесли про Ленку. Он даже не интересовался ей. Хотя на тот момент, когда мы увиделись, Ленка с Игорем к нему ещё не съездили и я немного опередила события, говоря, что она сияла, как медный пятак. Это произошло только на пятые сутки, когда она смогла замазать синяк на лице. А в тот день мы о ней не вспоминали, что меня, если честно, радовало. Мне до тошноты осточертела она за последнее время вместе с Игорем и всеми их разборками. Поэтому сегодня я даже не задумалась ни разу, который час и что кто-то может за меня беспокоиться. Решила хоть один день пожить для себя. И мне действительно это удалось. Жалко не было Кота, лучше б его взяли вместо Рыжего, но я и так была довольней некуда. Жека все время шутил и сам смеялся, а мы с Камилем все время обнимались или, тихонько прячась за деревьями, целовались. Что неимоверно смешило Жеку, который постоянно подшучивал над нами.