Элизабет Гафри - Если меня не станет… Прощаясь – помни

– Ладно, я не держу зла, выходи из пике и возвращайся. Но надеюсь, мне больше не улыбнётся такая «удача» – увидеть тебя при смерти.

– Я обещаю, я постараюсь, – кинулась она ко мне. – Мир?

– Я с тобой и не воевала. – Значит, я тащу плед и картошку? Карты? – с надеждой перебирала она.

– Сигареты и ключи от машины.

– Что? Ты шутишь, что ли?

– Нет, будешь учить меня курить. А то я почему-то не закашлялась с первого раза, как все говорят. Неправильно это, – серьезно сказала я, а Ленка засмеялась. А потом спросила:

– Ты курила? – вытаращив глаза.

– Тихо ты, нас же слышно. Иди, я сейчас щетку занесу и помогу тебе. Сначала для вида посидим на крыльце. Ещё не так поздно, и Игорь не лёг.

– Лик, а ты какие курила, у кого? – не могла успокоиться Ленка.

– Нет, ты серьёзно?

– А что, похоже, что я пошутила? Я надеюсь, у тебя не «Казбек».

– О боже, ты серьёзно курила эту дрянь? – перешла на шёпот Ленка.

– Других под рукой не оказалось. А когда тебя только что чуть не убили, подошли бы любые. Даже «Беломорканал», я думаю.

Ленка таращилась на меня во все глаза.

– А я этого даже не помню.

– Чего не помнишь? – не поняла я.

– Игорь сказал, что я прибежала в тот дом через маковое поле. И там же и рухнула.

Тут пришла моя очередь удивляться.

– Ты серьёзно?

– Ага… ладно, чувствую, нам есть что обсудить. Я только Игорю скажу, что мы надолго, он не будет возражать. Он же тоже сильно виноват. Теперь будет какое-то время шёлковый ходить. И она наконец ушла в дом, а потом пришла сначала с табуретом, забрала мою щетку, вынесла картошку, вилку, хлеб, плед и подушки.

– Ешь, я знаю, что ты голодная.

А мой живот предательски заурчал. Последний раз я ела у тети Гали.

Малину и смородину я не считаю. Их было настолько мало, что они переваривались, не долетев до желудка. Так что мне пришлось сдаться и наконец-то сытно поесть. Ленка потом ещё кофе вынесла. И тут мы включили Петлюру и вдвоём тихонько запели:

«… предо мной стоит стена, за стеной стоит она, воля непроглядная моя… », а потом ещё « Пацанку » и « Барабанит по улице дождь ».

К концу лета она знала наизусть все песни Петлюры, а я напевала Nirvana.

В машине мы сидели очень долго. Сначала обсуждали моё спасение, я рассказала ей все в подробностях, а она никак не могла успокоиться и переспрашивала снова и снова все мельчайшие детали. После мы все-таки сделали перекур в прямом смысле этого слова. И Ленка научила меня курить, задавая при этом миллион вопросов. Приходилось снова и снова рассказывать про эту хибару и алкашей, которых я там лицезрела.

Я облокотилась на Ленку, а она полусидя спиной прижималась к двери машины. Она подкурила сигарету и дала мне. Приходилось курить с её рук, чтобы не палиться перед Игорем. Сделав первую затяжку, я опять не закашлялась, но смысл курения так и не поняла. Ленка говорит, что смысл и кайф приходят не сразу, а когда куришь уже долго. Но бросить потом очень сложно. Покурив, Ленка тяжело вздохнула и тихо спросила:

– Хочешь, расскажу, как все было?

– Ну давай, – решила я дополнить мозаику и наконец сложить все воедино. А то некоторых деталей не хватало. К тому же дам Ленке первой выговориться, потому как не хотелось первой рассказывать о том, что было со мной и Камом в ту ночь. Я знала, что Саша уже ей все поведал, но он рассказал ей только свою точку зрения и свое видение ситуации, а не моё. Так что я приготовилась долго слушать.

– Я тогда убежала к Саше, потому что не решилась к Жене, испугалась, что он не примет меня, да и бежать далековато. Прибежала, а Галя против была, не пускала меня, но Саша заступился. Я знала, что нравлюсь ему, уже давно. И, если честно, грубо этим воспользовалась, мне вообще в тот момент все равно было, что будет с ним. Главное, чтобы меня не убили. Тут уж каждый сам за себя, а мне жить хотелось…

Ленка говорила, а я все больше удивлялась, какие же мы разные… Она знала, что Игорь мог покалечить Сашу, и все равно к нему побежала.

Я развернулась и села облокотившись на противоположную дверь, чтобы видеть её лицо. Ленка опять закурила и, сделав пару затяжек, передала мне, перед этим закрыв окно всякими шмотками.

– Я не представляла себе, куда ещё можно было податься. Сашка запустил меня, обнял и сказал, чтобы не боялась, что он все сделает. Я ж думала, Лик, он сильный, раз войну прошёл. Думала, он с Игорем справится. А оказалось как оказалось, – вновь вздохнула она.

– Он меня спустил в подвал. Он у них прямо под полом, как погреб. Только там ни освещения, крысы и тараканы. А ты ж знаешь, как я всего этого боюсь. Так вот он мне табурет туда спустил, одеяло небольшое да бутылку с водой. Я сидела трясясь от страха, что, не дай бог, крыса или кто ещё. Я даже на время про Игоря забыла. Темно было, хоть глаз выколи. Только свет из щелей, что сквозь пол из комнаты проникал. Но выбора у меня не было. Сидела и ждала. Сашка сказал, что как все утихнет, я тоже смогу выйти и поспать, он уступит мне свое место, а сам на диван ляжет в кухне. А у них чисто, ты знаешь?! Я думала, раз он пьёт, будет грязно. Но видно, тётя Галя следит, молодец. Потом ты приходила, я тогда, как услышала, что Серёга тебя выгнал, прямо наорала на него. Мол, чего выгнал, ну, сказал бы как есть, я-то знаю, что ты ни в жизнь не скажешь. А он струсил. Мол, малая ты ещё.

«Хм, малая, – подумала я, – а потом вон как получил от этой же малой». Зла я была ещё на Сашу. А узнавая подробности, злилась ещё больше.

– Ну, он и собрался сказать тебе, когда я его отругала. Это надо было видеть, – вдруг засмеялась Ленка, – как я его из-под пола отчитываю. Теть Галя все кудахтала: «Что ж вы творите, что ж вы делаете! Он нас всех поубивает». Все за тебя переживала. Он крышку открывает, а я ему из подвала ору, мол, ты че Лику прогнал. Она ж не виновата. Он дверцу закрыл и собираться начал. Мать его все пускать не хотела, долго они сватались туда-сюда. Но он пошёл. Что там дальше было, я мало знаю, Сашка сбивчиво рассказывал, да и не до того мне было. Я уже знала, что этот урод обо всем догадается рано или поздно. И пока я нервничала и боялась, Игорь примчался с топором. Мы сначала услышали скулеж собак. И как ты с ними общалась, зверюги такие огромные. Меня Сашка мимо них, собой прикрывая, проводил. Прикинь?

– Правда? – удивилась я. – Они ж добрые.

– Ага, добрые, ты б видела их глаза. Если не цепи, они б сожрали меня.

– Да ладно тебе выдумывать, – не соглашалась я. – Они просто не знают тебя, вот и гавкали.

– Короче, не знаю как тебе, а мне они не нравятся.

– А их теперь один, – сообщила я ей.

– В смысле? – не поняла она.

– Лен, ну ты чего? Как с другой планеты прилетела! Игорь же одного лопатой зарубил. Мы его на следующий день похоронили.

– Да ты что? – ахнула та и прикрыла рот ладонью. – Я не знала. Но мне очень жаль, я знаю, как ты их любишь. Я промолчала. Знаю, что ей не жаль.